- О… об... этом…
- Правильно, Бен, - похвалил профессор, - именно об этом, о высокоорганизованном, сугубо индивидуализированном, разумном природном существе. Кто это, по-твоему, может быть?
- Начальник, - не раздумывая, определил хитрый Гриша.
Преподаватель недовольно сморщился, согласившись лишь частично.
- Бывает… но редко. Но нам нужен не частный случай, а общее решение. Кто знает?
- Робот? – неуверенно предположил Царевич.
- Умница! – похвалил и его профессор за активность. – Но это тоже частный случай, всего лишь частное определение представителя подвида оспортинизированных существ. Ещё кто? Ну? Ну же? – лектор сокрушённо вздохнул. – Так и быть, подсказываю: че…
- …кист! – побледнев, выкрикнул Серый.
- Типун тебе на язык! – в страхе отшатнувшись, вскрикнул лектор. – Так и заикой недолго сделать. Бр-р! – передёрнулся он вмиг похолодевшей кожей. – Нет, дорогуша, чекисты с чистым сердцем и ясным умом дважды по одному и тому же кругу не перемещаются. Вспомни Солженицына: у него «В круге первом», а «во втором» - нет. Не приведи, господи! Так и вовсе забудешь, про что говорил вначале. На чём я споткнулся?
- На «че», - подсказал Фигаро.
- Чё «че»? – не понял профессор. – Ах, да! – помотал головой, стараясь не взлохматить строгую гладкую причёску. – Ну, чё, то есть, что, господа че… фу ты, чёрт! – привязались твари хвостатые! – он неумело перекрестился, и все за ним, кроме безбожника начальника. – Других версий по поводу механизма нет? Нет. А жаль, не ожидал, что вы такие безмозглые. – Студенты, довольные фамильярностью преподавателя, заулыбались, но догадываться не хотели. – Подсказываю дальше: че-ло…
- Лоботряс, что ли? – предположил Фигаро.
- Нам твоя автобиография не нужна! – обрезал вспыливший учитель, потерявший с недоумками всякое терпение. – Причём здесь твой синоним?
- Как причём? – настаивал челотряс. – Чело – лоб, разве не так?
- Энциклопедист! – восхитился преподаватель, заставив Фёдора расплыться в многозначительной монализовской улыбке. – Недаром голова круглая – сойдёшь для данного частного подвида. А нам, повторяю неоднократно, требуется обобщающее название механизма кругодвижения. Ну, кто ещё? Че-ло-…
- …век, - догадался, наконец, Викеша.
Профессор облегчённо отдулся.
- Не зря тебя остепенили! Правильно: че-ло-век, разумный механизм природы, по-нашему – гомо сапиенс, по-горьковски – звучит гордо.
- Тот, что у Макса удобрения делает? – обдал душком профессорскую патетику Кинг-Конг.
Старче сморщил нос, вдохнул поочерёдно одной и второй ноздрёй, зажал дырки двумя пальцами и прогундосил:
- Что с тебя, волосатого, возьмёшь? Рановато ты слез с дерева.
- Слушай, сапиенс гордый, - грубо вклинился не в своё дело начальник, - много ещё у тебя осталось ценных знаний? Не выдохнешься? Учти, что работаешь языком не сдельно, а за так.
Общественный лектор удручённо вздохнул.
- Прав Макс: нет в твоём механизме ничего человеческого – обязательно подстрелишь на самом взлёте. Ладно, пусть мои бесценные многолетние теоретические разработки, обмытые потом…
- слюнями и соплями, - нагло вклинился Макс.
- …и кровью, будут весомым и безвозмездным – я это подчёркиваю – вкладом в наше общее физспортдело.
- Пусть, - разрешил начальник, - но бежать тебе по кругу всё равно придётся.
- Тогда я быстренько сворачиваюсь.
- Сворачивайся, - не стал возражать бесчеловечный механизм, - и поплотнее.
Оскорблённый профессор из общества «Знание» демонстративно повернулся к нему спиной, а к благодарным слушателям, неожиданно получившим в это обычное утро возмездный баклушник, благородным лицом.
- Дорогие господа! Диа джентльмены и прочие, - слегка повернул голову в сторону гонителя науки. – Под давлением грубой необузданной силы приходится извиниться перед вами за вынужденное сокращение интересующего вас материала. – И снова заходил, забыв об обиде ради науки, как и всякий уважающий себя учёный. – Итак, - господа снова вздрогнули и зашевелились, готовые чуть что вскочить и дёрнуть на перекур. – Не спешите, главное у нас впереди. Итак: известно, что всякий механизм состоит из композиционных блоков. У нашего их три: движительный, включающий нижние рычажно-шарнирные конечности, в обиходе называемые ходулями, а в нашем случае логично их определить бегулями, - профессор поднял одну ногу и посгибал-поразгибал её, демонстрируя действия половины блока. – Затем – опорно-крепёжный блок, размещённый в тазу, в обиходе называемом не буду вслух говорить как…
- Задницей, что ли? – как всегда уточнил не в меру любопытный Фигаро.
- Я сказал: в тазу… или в шайке, - строго повторил гомо-механизатор.
- Тазик у Серого, - стоял на своём Федя, - на ходу дребезжит, а у меня самая настоящая…
- Не отвлекайтесь, - рявкнул властный цербер.
- Слушаюсь, вашество!
- Так: первый, второй… ага, третий основной композиционный блок, - заторопился дармовой профессор, - есть не что иное, как верхняя тупая оконечность… с челом, в обиходе называемая котелком, если варит, или балдой, если внутри глухо.
- А как отличить, - опять затормозил теоретические исследования неугомонный Фигаро, - если, например, захочется диссертацию состряпать?
- Спроси у начальника – он определял, но мне думается, что только экспериментально – стуком. Да не у соседа! – прикрикнул на радивого экспериментатора, вознамерившегося постучать костяшками пальцев по голове вялого Царевича. – Себе можешь не стучать, всё равно не достучишься – там никого нет. Опять мы отклонились от основной темы! Блоки, господа архаровцы, запомнили? Застучали?
- Задница… - неуверенно повторил ещё один активист – Витёк.
- А ещё?
- Две задницы, что ли?
- У тебя точно: вторая вместо верхней до предела тупой оконечности. Господи, с кем приходится творить? Продолжаю заканчивать. Жизнедеятельность блоков и всего механизма осуществляется за счёт внутренних энергий: физической – в движительном блоке, духовной – в зад…, то есть, в тазовом…
- Как это, - опешил несмышлёныш Витёк, - духовная в заднице?
- А где же ей быть? – рассердился исследователь на глупый вопрос. – Дух у тебя откуда исходит?
- А-а-а…
- Вот тебе и а-а-а… ворона-кума! – совсем развинтился профессор к концу лекции. – В природе, брат, всё устроено просто и ясно, понять - большой балды не надо. Так, остался обесточенным управляющий блок. Он управляется моральной энергией, питаемой, как вам известно, указаниями сверху. Уяснили? Нет? Ну и не надо: меньше знаешь – лучше ешь, дольше живёшь.
- Это уяснили, - откликнулся Макс.
- И то ладно! – оживился профессор, обрадовавшись, что труды его не совсем похерились втуне. – В нашем любительском случае, - продолжал он наставительно, - моральной энергией можно пренебречь, поскольку от нашего эталонного механизма не требуется напряжения на износ ради установления никому не нужных рекордов. Так, Викентий Алексеевич?
- Не совсем так, - уклончиво ответил шеф, польщённый вежливым обращением. – Рекордов нам, конечно, не надо, но первым быть старайся.
- Следовательно, - воодушевился шефской поддержкой дотошный исследователь, - балда нашему механизму ни к чему, лишняя деталь, и что там, в котелке, варится или закипело, не важно. Согласны?
- Если ты о своей детали, то мы в этом уже убедились, - согласился Циркуль от имени аудитории.
- И на том спасибо, - поблагодарил необидчивый лектор. – Пойдём дальше. Как мы уже установили, моральная энергия поступает к нашему органическому механизму сверху – наш дражайший руководитель авторитетно подтвердит, не даст соврать. – Начальник, однако, только хмыкнул и неопределённо улыбнулся одной стороной рта, причём левой, со стороны плеча, на котором сидит чёрт. – Духовная же энергия вдута в механизм свыше, причём раз и навсегда, когда он был ещё глиняным. И с тех незапамятных добиблейских времён она неизменно – поскольку мировых случаев обновления истории неизвестно, а людишки какими были до новой эры, такими и остались после неё – незначительно менялась в худшую сторону в нашу новейшую прогрессивную эру. То есть, мы имеем дело, - профессор сделал выразительную паузу, призывая слушателей к лучшей усвояемости важного вывода, - с саморегулирующейся энергией - чего с ней ни делай, лучше не станет – лишь количественно подновляемой, вероятно, из космоса, а также за счёт генов, в мизере отковырнутых у родителей и прародителей. Излишки нахватанной задарма энергии, а также продукты её окисления автоматически и непроизвольно испускаются в газовом виде, как в автомобильных воздушных тормозящих системах. Сами, наверное, видели: катит КАМАЗ, шофёр ничего не делает, и вдруг – б-з-з-ж-ж-ж!
- Не, - возразил Серый скептик, - у человека не так, у него: пр-р-р-з-з-зп! – и в штаны! И почему-то пахнет плохо.
