Ты рванула сумку так, что одна из ручек порвалась. На пол выпали свитера, по комнате закружились газетные вырезки. Белая бумага – черные буквы. Красивые строчки-черточки. Подведем черту? Пошел снег. Стало холодно. Я упал на колени и стал плакать. Как будто трупы откопали из братской могилы и выложили передо мной. Они воняют, все эти девочки с разодранными лицами. Они давно лежат в могиле. Их красивые некогда тела жрут черви. Им до сих пор больно. Черви впиваются в кожу, лезут по тоннелям вен к самому сердцу, чтобы выесть остатки тепла. Ты подобрала листы и села рядом.
– Все это время ты знал… Урод! Ты подонок! Ты их всех убил. Ты все знал и продолжал убивать!
Ты ударила меня по лицу и убежала рыдать на кухню.
У любви много лиц. Любовь иногда улыбается, иногда смеется, иногда плачет, а иногда она, как разъяренная дикая кошка, гримасничает, шипит и через мгновение бросается тебе в лицо, чтобы выцарапать глаза. Бойся любви…
У нас был план. Собрать доказательства, отправить их куда следует, тому самому доброму следователю, грозе маньяков, и раствориться, смыться на Кубу или в Индию. Миша у кого-то покупает кассеты, значит, их кто-то производит. Это ниточка. Нужно дернуть за нее нужное количество раз, и дверца откроется.
– Ну, Миша, и фильм же ты подогнал…
– Хм… Я знал, что ты чокнутый. Вот тебе и понравилось…
– Знаешь, я хочу пойти дальше. Не просто смотреть, а действовать. Ты меня понимаешь?
– Это невозможно. Действуй дома, со своей подружкой.
– Мы с тобой два взрослых человека и давно поняли, что за деньги возможно все.– Я положил на прилавок свернутый тугой зеленый куль.– Здесь полторы. Узнай. Я хочу принять участие.
Деньги правят миром. За деньги люди делают много глупостей: убивают других людей, убивают себя… Мы убили себя за деньги. Теперь я отдаю их, чтобы воскреснуть. Аллилуйя!
Мы с тобой почти не разговаривали. Все мои попытки поговорить о будущей жизни натыкались на твой жесткий и непримиримый взгляд. Все попытки прижать тебя к себе приводили к глубоким царапинам на руках. Ты жила лишь одной мыслью. Ты хотела найти Игрока. Он снился тебе в кошмарах. Без боли нет игры! Эти слова ты не сможешь забыть… А я все отдавал и отдавал Мише деньги. Пока веревочка вилась, из наших карманов он выкачал почти десятку тысяч долларов. Это не маленькая сумма. Нам еще нужно было на что-то жить ПОТОМ. Но разве ты думала о ПОТОМ?
Я предложил оставить эту затею, но ты сказала, что я могу убираться ко всем чертям, а ты сама найдешь и удавишь эту тварь. Я пошел на кухню, налил себе стакан вискаря и выпил залпом. Мне оставалось только пить. Для тебя все это важно, а мне плевать! Да, мы совершили ошибку. Но мы раскаиваемся и обещаем, что больше не будем. Но Игрок тоже промахнулся. Он выпустил кассету. По ней его найдут. Может, даже раньше, чем на него выйдем мы. А деньги уже не вернуть. Деньги, которые мы заработали своей болью. НАШИ деньги. На которые мы сможем купить себе новое небо и вырастить под ним новые сердца. Вылечить нашу любовь.
В очередной понедельник Миша протянул мне листок с номером телефона.
– Вот. Можешь позвонить сюда. Но это очень дорого. И еще… С этой минуты мы друг друга не знаем. И я ничего тебе больше не продам.
Я забрал листок бумаги и пошел домой. Поднял воротник. Свернул на набережную. Зеленые дворцы состарились. Они равнодушны ко всему. Они давно стоят и многое видели. Не в первый раз люди убивают друг друга. Не в первый раз убивают чувства. Мир давно сошел с ума, и не нам его лечить. Все, что мы можем,– убегать на скорости 180 км/ч, пока не упремся в стену. Чистую белую стену, которую распишем красным и черным…
Трубку никто не брал. Может, Миша нас обманул и дал левый номер? Но скоро мне перезвонили. Хриплый голос на том конце, преодолевая помехи, потрескивания и постукивания, создавая страшное, пугающее, заставляющее теряться эхо, сказал, что он может сделать то, что меня интересует, но это будет стоить сто двадцать тысяч долларов. Он ждет моего ответа три дня. Если я не отвечу, то в дальнейшем звонить будет бессмысленно. Ту-туту…
Я побрел домой, в душе радуясь такой крупной цифре. У нас таких денег нет. Теперь мы можем быть свободны, просто сдадим номер операм, и они продолжат дело, доведут его до конца, а мы с чистой совестью можем свалить…
– Я продам квартиру.
– ТЫ с ума сошла!!! Зачем? Мы сделали все, что могли!
Ты потеряла рассудок. Котенок, я должен был настоять на своем. Нужно было отговорить тебя…
– Ты просто моральный урод! Неужели ты не понимаешь, что, если мы его не остановим, его не остановит никто. Теперь у них очень много денег. Их хватит, чтобы купить молчание ментов и заткнуть рот всем, кто подкопается слишком близко. У них есть «крыша», с которой они делятся бабками. Это уже не игра, это бизнес! На одних кассетах они зарабатывают такие деньги!!! Какой тираж? Сто? Хрен там. Наверняка, это видео можно купить во всей Европе. А ставки? Все уже серьезно. Это отлаженная машина. Чтобы ее сломать, нужно узнать все! Узнать, как она работает!
Милый малыш, ты была так серьезна и рассудительна. Ты была права. Но я должен был схватить тебя за плечи, скрутить и увезти из этой страны. Ты стояла у окна и говорила такие умные вещи. Ты прочитала столько детективов и триллеров, что… Ты прекрасно понимала, как нужно действовать. Обычное дело, когда тебе двадцать пять и все надоело до смерти. Надоел дождь, зима, город, эти лица с синими вывернутыми языками и газетные статьи на полу. Обычное дело, когда тебе двадцать пять, ты стоишь у окна, на тебе свитерок «Miu Miu», потертые джинсы «Rocco barocco», кроссовки Puma, у тебя есть деньги, а внутри горит огонь. Ты думаешь, что сможешь изменить мир. Что у нас хватит сил. Но ведь силы нужны нам для жизни!
– Ты пойдешь до конца. Ты будешь участвовать в этом. Нет, ты, конечно, не будешь убивать… и насиловать. Хм. Там должна быть я. Мы все разыграем. Никто ничего не поймет…
Жить на полную катушку. Если быстро разогнаться, то уже не догонят.
– Ты сошла с ума! – Я не верил своим ушам.– Ты не можешь в этом участвовать. Я не буду в этом участвовать.
– Я продам квартиру. Звони, говори, что согласен.
Я посмотрел тебе в глаза и понял, что ты лишь стараешься быть сильной. Ты боишься до смерти, но уже все решила. Ты не свернешь. Мотоцикл набрал скорость и мчится к белой стене. Есть лишь один шанс выжить – пробить эту преграду своим телом, как снарядом. Изменить ход событий…
«Давай, давай!» – толпа не могла успокоиться. Она хотела смерти одного из нас. Она не понимала, что мы родились не для смерти, а для жизни. Для жизни вместе. Но мы разрушили наши души, наши тела и сгорели… Нас больше нет. Мы растворились в крике: «Давай! Давай!..»
Я на холодный пол… На колени.
Уверенным справа рисуются тени.
Слезы и красное… Зато очень честно.
Для боли в сердце всегда будет место…
Эти строчки написал тот самый неизвестный жилец из комнаты твоей тети на Итальянской улице. Я выучил их наизусть. Строчки про нас. Я никогда не читал их тебе. Теперь же повторяю про себя, как мантру, не понимая, зачем. Просто твержу их, пока в голове не начинается короткое замыкание. Мы могли бы уехать – просто сесть на самолет и улететь в лето. А вместо этого я еду в машине с какими-то отморозками. А о тебе мне вообще страшно думать… Где ты? Мне уже дурно от всей этой истории. Да хуй с ними, с этими деньгами! Хуй со справедливостью и возмездием! Квартира твоей бабки была продана за полцены. Все деньги ты сложила в большую коробку из-под шоколадных конфет, добавив наши последние сбережения. Получилось даже чуть больше, чем было нужно… Такой вот «шоколадный сейф». Я нашел его утром на кухонном столе вместе с твоей запиской. Милый котенок, ты спятила совсем. Мир не изменить. Даже если умереть сто раз. Даже если убить сына Бога. Ничего не изменится. Никто даже не заметит. Всем плевать. Ты сошла с ума, раз написала эти строки.
«Ты должен все довести до конца. Я знаю, ты сможешь. Также знаю, что ты не можешь ничего. Ты будешь колебаться и все завалишь. Во всей этой истории виноваты только МЫ. Это наша цена, наша ставка в этой игре. Без этого никак. Ты найдешь меня там. Я боюсь до смерти, и ты легко смог бы меня отговорить… Поэтому я и уезжаю… ТУДА. Уезжаю, чтобы нельзя было свернуть. Понимаешь? Надеюсь, все получится. Прикинусь дурой. Скажу, что хочу просто посмотреть. Они не откажут. Представляешь, жертва сама придет на казнь! Глупо упускать такую возможность. Я буду там. Ты должен оказаться там же. Иначе мне уже не выкарабкаться. Простые правила. Ты и я. Мы не знаем друг друга. Мы видим друг друга впервые. Ты должен меня трахнуть. Я могу сопротивляться. Все по-настоящему. НО это просто игра. Давай выиграем?!»
Я закурил, потом поднес горящую спичку к записке и долго разглядывал пожирающее ее пламя. Когда уже не было сил терпеть подобравшийся к пальцам жар, отпустил пепел в открытое окошко.
