— Я сама найду, — Анна обиделась на замечание.
— Конечно, найдете. Просто вернитесь назад на тридцать шагов, и будет лестница.
— Спасибо.
Анна уже было собралась уходить, когда услышала вопрос:
— А что вы здесь делаете?
— Я? Я журналист. Мне нужна статья о людях, которые не видят.
— Вы собрались писать ее в подвале?
— Я же пояснила, что заблудилась, — с вызовом ответила Анна.
— Не обижайтесь на меня. Я просто растерялся. Никогда не разговаривал с журналистами. Скажите, наверное, это интересно — быть журналистом?
Девушке стало неудобно за резкость.
— Не знаю. Не уверена. Что-то у меня ничего не выходит, — совершенно искренне ответила она.
— Почему?
Анна пожала плечами, а потом сообразила, что этого не увидели.
— Наверное, потому, что никто не захотел рассказать о себе.
— Хотите, я расскажу?
— Правда? — Анна подалась вперед.
— Да, только не сейчас, а после пяти вечера. Я буду уже свободен.
Было даже странно слышать, что наконец-то нашелся человек, который готов ей что-то рассказать.
— Почему не сейчас? — ей не хотелось приезжать сюда еще раз после пяти.
— А разве можно рассказать что-то за двадцать минут?
Она задумалась. Молодой человек был прав. Возможно, это ее шанс.
— Где я вас найду?
— Я подожду вас на скамейке у входа.
— Вы не могли бы выйти на свет, чтобы я вас рассмотрела и смогла потом узнать.
— Не переживайте, я вас узнаю.
— Вы? Как?
— По вашему запаху. По вашим духам. У вас очень приятные духи.
— По запаху узнаете? Договорились. Я непременно приеду. Да, а как вас зовут?
— Андрей.
— Ну что ж, до пяти, Андрей, — она развернулась и пошла к лестнице, до которой тридцать шагов. Она сосчитала. Получилось тридцать два.
* * *
Анна ушла, а Андрей продолжал стоять на месте. “Ну и чего ради, я спустился в подвал? Неужели, чтобы встретиться с журналисткой?” Не найдя ответа, он медленно пошел к выходу, считая про себя до тридцати.
Молодой человек почти не носил темных очков. Только если ему приходилось идти куда-нибудь одному, что происходило крайне редко. В таких случаях он пользовался тростью. Обычно на работу его провожала мама, а назад он возвращался с ребятами, которые работали вместе с ним, но были инвалидами второй группы и могли самостоятельно ориентироваться в пространстве. Андрей же не различал даже силуэтов. Он видел только или темноту, или слабый свет. Но так было всегда, и он слишком не переживал по этому поводу.
После работы, как обычно, все собрались расходиться по домам, но он попросил довести себя до лавочки и оставить, пояснил, что встречается с журналисткой.
— А если она не придет?
— Доберусь на ощупь, — улыбнулся он в ответ.
— Может, матери твоей сказать, чтобы через час подошла?
— Не надо. Я же слепой, а не тупой, — с грустью заметил Андрей.
— Как знаешь. Тогда до завтра.
— До свидания, мужики.
* * *
Анна подъехала на такси и еще с противоположной стороны заметила одиноко сидящего на скамейке мужчину. Ожидая, пока загорится зеленый свет светофора, она попыталась рассмотреть его. Но было далеко, и ей не удалось. Светофор переключился, и одновременно послышалось какое-то пикание. Рядом стоящий старичок, уловив ее удивление, прокомментировал:
— Здесь живет много людей, которые плохо видят или не видят совсем. Этот сигнал для них, чтобы они знали, что можно переходить улицу.
Она не дошла до скамейки метра два, когда Андрей повернул к ней голову и сказал:
— Я знал, что вы придете. Присаживайтесь. Кстати, вы не назвали ваше имя.
— Меня зовут Анна. — Она присела рядом, достала блокнот и ручку.
— Какое красивое имя.
— Спасибо, — Анна в упор рассматривала Андрея, до конца не веря, что он не видит.
На вид ему было около тридцати. Довольно приятной наружности. Смуглая кожа, длинные прямые волосы каштанового цвета, собранные в хвостик. В ухе серьга. Прямой, немного длинный нос. Огромные карие глаза, обрамленные густыми ресницами, смотрящие в одну точку. Одет он был в стильно потертые джинсы, темно-синюю майку с глубокими вырезами, позволяющими созерцать мускулистое тело. На ногах кроссовки.
Встреть Анна его в другом месте, она бы ни за что не подумала, что он слепой.
— Почему вы молчите? — обратился он к девушке.
— Я не ожидала, что вы такой. Там, в подвале, мне было трудно вас рассмотреть. Но то, что я видела на заводе, вернее, кого, никак не похоже на вас. — Анна почувствовала, что сморозила какую-то несуразицу.
— Понятно, — как ни в чем не быало сказал Андрей. — Можете не сомневаться: я именно тот, за кого себя выдаю. Так что можем приступать. Задавайте ваши вопросы.
Анна, конечно же, подготовилась и написала их не менее сорока. Но вопреки этому спросила совершенную глупость:
— Андрей, скажите, а как это — быть слепым?
Молодой человек ответил не сразу. Было видно, что он несколько озадачен вопросом. Брови удивленно взлетели вверх, уголки губ опустились. Все это придало лицу растерянный вид.
— А зачем вам это знать?
Теперь смутилась Анна. Она не любила, когда на вопросы отвечали вопросами. Но, с другой стороны, она понятия не имела, зачем об этом спросила. Так сорвалось.
— Я хочу понять, как вы воспринимаете мир. Я не могу представить себя на вашем месте, а значит, не могу понять вас по-настоящему.
— Вы про это хотите написать?
“Ну не про крышки же!”— чуть не сорвалось.
— Если честно, не знаю. Вообще-то не совсем про это. Но мне почему-то кажется это важным. — Анна замолчала.
— Положите то, что у вас в руках, блокнот, наверное, на скамейку, и закройте ладонями глаза.
— А откуда вы узнали, что у меня в руках блокнот?
— Когда вы его раскрыли, я слышал шелест бумаги, у вас там, наверное, вопросы записаны?
— Да, вы правы. А, что, просто закрыть глаза нельзя? — И, тем не менее, блокнот и сумочку положила рядом на скамейку.
— Просто сделайте, как я сказал. Да, и повернитесь лицом к солнцу.
Анна сделала все, как он попросил.
— Что вы видите?
Вопрос прозвучал с некоторой издевкой. Можно подумать, что такую процедуру Андрей заставлял проделывать уже не первого зрячего.
— Ну, ничего, — удивилась Анна.
“Хорошо сказала, — подумал молодой человек. — Вот именно, он видит «ну, ничего»“.
— Подумайте, прежде чем ответить еще раз. Что вы видите?
Девушка задумалась.
— Солнце просвечивает сквозь мои руки, делая их ярко-красными. Даже жутко как-то.
— А еще что видите?
— Кроме мутного света, ничего. — Анна с ужасом одернула руки.
— Так или немного иначе я вижу днем, — заключил Андрей. — А теперь зажмурьтесь, закройте глаза ладонями и опустите голову вниз. Что вы видите?
— Черноту, — тихо сказала девушка.
Сказала — и удивилась. Ей никогда не доводилось видеть такой густой мрак. Всегда был хоть какой-то свет. Даже когда засыпала.
— Ну да. Наверное, это и есть чернота — то, что я вижу, когда нет солнца или света. Понятно?
— Это ужасно. Никогда не думала, что это так! — воскликнула Анна.
— Это для вас ужасно, а для меня это норма жизни, — и Андрей улыбнулся.
— Но ваш мир, он совсем без красок? Он безликий, в нем нет движения, нет формы, — Анна буквально задохнулась от возмущения, что такое может быть.
— Нет, тут вы не правы. Если доведется, то я постараюсь показать вам свой мир, и вы удивитесь, какой он богатый. Конечно, не такой, как ваш, но и не хуже.
— Но это невозможно. И потом, как вы мне его покажите? Глаза выколете?
Молодой человек рассмеялся:
— Хорошо же вы обо мне думаете.
— Я пока ничего не думаю.
Повисла пауза.
— Скажите… Вы всегда… таким были?
— С рождения.
— А лечить это можно? Я спрашиваю, потому что у вас глаза визуально нормальные. Может, за границей?
— За границей… — Андрей ухмыльнулся. — Вполне возможно, что за границей это лечат. Не знаю. Не был.
— Извините, — девушке стало неловко. — А с кем вы живете, кто вам помогает?
Андрей вначале хотел солгать, а потом подумал, что незачем. А то получится нечестно. Сам напросился, а ответить не может.
— С мамой живу, папа умер несколько лет назад.
— И они тоже незрячие?
“Вот пристала!”
— Они обычные.
— А как же вы? Почему? — удивилась Анна.
— Видимо, по-принципу: «в семье не без урода».
— А какая причина? — не отставала девушка.
— Вы еще и окулист? Или просто в болезнях разбираетесь?
Анна покраснела. Хорошо, что он не видит.
— Ни то и ни другое. Я для достоверности. А то, что это получится, пишу про незрячих и не использую ни единого специфического слова.
— Ладно, записывайте.
Несколько минут Андрей перечислял сложные словосочетания. Получалось так, что причиной отсутствия зрения был целый букет болячек. Что-то там было недоразвито, что-то не обладало нужной пластикой, что-то было врожденным пороком, что-то приобретенным. А еще была какая-то дистрофия не то сетчатки, не то зрительного нерва. Даже голова закружилась. Анна не стала дописывать до конца. Для статьи вполне хватало и того, что есть.
