Потрясённый его криком, рабби Лейб стал его уговаривать:
— Будь послушным, Йосеф. Ты исполнил повеление Бога. Когда в тебе появится нужда, мы тебя разбудим. Прошу тебя, пригни голову.
— Нет!
Голем выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью. И пустился бежать по улицам Праги. Прохожие при виде его замирали в страхе. Он наступил ногой в корзину с фруктами, сломал прилавок в зеленном ряду. На бегу он опрокидывал бочки и ящики. Рабби Лейб слышал грохот и молил Бога, чтобы голем не сделал ничего такого, что навлекло бы позор на всю общину. Вскоре в кабинет рабби Лейба вошёл полицейский офицер в высоких чинах. Он сказал:
— Рабби, ваш голем разрушает город. Вы должны его как-то обуздать. А иначе всем евреям придётся покинуть Прагу.
Предупредив так рабби Лейба, городские власти этим не ограничились. Был дан приказ схватить голема, надеть на него цепи, а если не будет даваться, отрубить голову. Некоторые улицы, ведущие к императорскому замку, были перекрыты. В разных местах поперёк улиц вырыли глубокие канавы, чтобы голем с разбега туда свалился. Но голему не страшны были ни солдаты, ни ямы, ни заборы. Он сворачивал все препятствия на своём пути. Солдат он хватал и играл ими, как оловянными солдатиками. Камни, которыми в него швыряли, отскакивали от него, как будто он железный. Потом голем всё-таки вернулся в гетто.
Он шёл мимо хедера[26], где учитель обучал маленьких детей азбуке. Голем вошёл в хедер и уселся на скамью. Дети с изумлением разглядывали сидевшего среди них великана. Даже в сидячем положении он головой доставал до потолка. Учитель сообразил, что лучше всего продолжать занятия как ни в чём не бывало.
— Алеф, бейс, гимл, далет, — произносил он нараспев, показывая палочкой на соответствующие буквы.
— Алеф, бейс, гимл, далет, — повторил голем таким голосом, что задрожали стены.
На пороге распахнутой двери появился служка Тодрус.
— Йосеф, тебя хочет видеть рабби.
— Голем хочет алеф, бейс, гимл, далет, — заявил голем.
— Ты должен пойти со мной, — сказал ему Тодрус.
Казалось сначала, что голем пришёл в ярость, сейчас он схватит Тодруса своими огромными ручищами и переломает ему все кости. Но потом он всё-таки поднялся и последовал за Тодрусом. К дому рабби Лейба они подошли уже затемно. Рабби ушёл в синагогу на вечернюю молитву. Голем вошёл на кухню, откуда шёл свет керосиновой лампы. Жена рабби Генендл молилась. Все их дети были уже семейными и имели собственных детей. В доме рабби жила только одна служанка да ещё девочка-сиротка по имени Мириам, помогавшая по хозяйству. Голем уселся на пол. Вид у него был усталый. Мириам спросила:
— Йосеф, хочешь есть?
— Хочешь есть, — отозвался голем.
Мириам вынесла ему горшок овсянки, он в одну минуту его опустошил. И снова сказал:
— Голем хочешь есть.
Мириам принесла ему хлеба, луковиц и редисок. Голем в одно мгновение всё это проглотил. Мириам улыбнулась. И спросила:
— Где у тебя помещается столько пищи?
— Пищи, — повторил голем. А потом вдруг сказал: — Мириам хорошая девочка.
Мириам рассмеялась.
— Ай да голем! Я и не знала, что ты смотришь на девочек.
— Мириам хорошая девочка, — повторил голем.
Скажи ей это кто-нибудь другой, Мириам зарделась бы, как маков цвет. В те времена девочки и женщины отличались скромностью. Но перед големом нечего было стесняться. Она спросила в шутку:
— Хочешь, я стану твоей невестой?
— Да, невестой, — согласился голем и оглядел её, вытаращив глаза. А потом привёл её в совершенное замешательство, так как вдруг поднял и поцеловал. Губы у него были такие шершавые, как тёрка для редьки. Мириам вскрикнула, а голем объявил:
— Мириам невеста голем.
Он поставил её на пол и захлопал в свои огромные ладоши. Тут как раз в кухню вошла Генендл, и Мириам рассказала ей о том, что было.
Прошёл день, и наступил следующий, и тогда рабби Лейб пригласил к себе Мириам и взял с неё обещание, что при первой же возможности, когда голем наклонится, она сотрёт у него со лба Священное имя. Рабби объяснил ей, что в этом не будет греха, так как голем не человек, а искусственное и временное создание. У него нет души, пояснил рабби, а лишь нефеш — некий дух, заменяющий душу высшим животным.
Мириам обещала сделать, как велел рабби. Но дни проходили за днями, и, хотя голем часто наклонял к ней голову, у неё почему-то никак не получалось стереть у него со лба Священное имя. А голем продолжал куролесить. Однажды он проходил мимо «Башни пятерых» и увидел наверху сторожа, расхаживающего вокруг большого колокола. Он тут же с обезьяньей ловкостью принялся карабкаться по стене наверх. Не прошло и нескольких минут, как он достиг верхней площадки. Сторож, увидев, что на башню лезет голем, так всполошился, что принялся звонить в колокол. Внизу под башней собралась толпа. Солдаты и пожарные примчались по тревоге. Голем, очутившись наверху, вытолкал сторожа на винтовую лестницу, а сам начал бегать вокруг колокола. Не скоро, но в конце концов он всё же устал от этой забавы и в несколько секунд съехал по стене вниз. Похоже, глаза у него были зоркие, как у орла, потому что в толпе он разглядел Мириам, бросился к ней, схватил её на руки и помчался с нею по улицам, весело приплясывая и подскакивая на бегу. Когда рабби Лейб узнал про этот случай, он горько упрекал голема за то, что тот вызывает своим поведением гнев горожан. Но голем сказал:
— Нет, голем не плохой, голем хороший.
На следующее утро к воротам гетто подъехала карета, запряжённая восьмёркой белых коней, впереди скакали восемь драгун, они дудели в трубы и расчищали дорогу. У дома рабби Лейба карета остановилась, и из неё вышел генерал, командовавший местным войском. Рабби Лейб вышел навстречу важному господину и низко ему поклонился. Генерал сказал:
— Я прибыл с приказанием от императора.
— Каково же это приказание, ваше превосходительство?
— Его императорское величество распорядился взять голема в богемскую армию. Мы выкуем для него оружие по росту и обучим его с ним обращаться. Вашему голему даётся восемь дней на подготовку к военной службе.
— Но, ваше превосходительство, голем не человек из плоти и крови, — возразил рабби Лейб. — На него нельзя полагаться.
— Мы обучим его воинскому искусству. С таким солдатом, как голем, мы одолеем всех своих врагов.
— Ваше превосходительство, голем не предназначен для ведения войны.
— Рабби, — ответил генерал, — я не могу с вами спорить. Через восемь дней ваш голем станет солдатом. Таково высочайшее повеление.
Генерал забрался в карету и ускакал со всей своей свитой.
А рабби принялся ходить взад-вперёд. Его охватила глубокая печаль. Он создал голема для помощи евреям. А теперь тот должен стать солдатом императора. Но кто знает, ведь он может напасть на своих командиров, а виноватыми тогда объявят евреев. Рабби призвал к себе Мириам и строго-настрого наказал ей:
— Мириам, ты должна каким-нибудь способом стереть Священное имя и уничтожить нашего голема. Медлить больше нельзя.
— Рабби, я не могу этого сделать.
— Мириам, именем Торы я приказываю тебе. Я сам совсем не убийца, но глине надлежит снова стать глиной.
— Рабби, у меня такое чувство, будто вы велите мне убить человека.
— Мириам, я готов сам стереть Священное имя, но ты должна сделать так, чтобы он пригнул голову, или же усыпи его.
И Мириам, помолчав, ответила:
— Рабби, я сделаю, что могу.
Она вернулась на кухню. Голем посмотрел на неё диким взглядом и крикнул:
— Голем хочешь есть!
Мириам открыла кладовку, и голем моментально съел всё, что там было. На нижней полке он углядел бутылку, схватил её и хотел было проглотить.
— Йосеф, что ты делаешь? Погоди секунду!
— Что оно? — спросил голем.
— Это вино, — ответила Мириам. — Его не едят, а пьют.
— Голем хочешь вино.
Мириам налила ему вино в стакан, и голем всё выпил. Она принесла другую бутылку и третью, а голем знай себе пил и только приговаривал: «Ещё!» Он всё ещё не опьянел, и Мириам вспомнила, что у рабби в подвале хранится вино для благословения субботы, а также пасхальное вино, которое домашние пьют на сейдер, когда всем полагается выпить по четыре кубка.
— Йосеф, — сказала Мириам, — пойдём спустимся в подвал. Там стоит ещё много вина.
Она спустилась по лестнице в подвал, и голем следом за ней. Там было холодно и темно, но Мириам оставила открытой дверцу из кухни, и сверху падало немного света. Рабби Лейб слышал всё, что происходило в кухне, он остался стоять у двери на случай, если голем вздумает обидеть Мириам. Мириам сказала голему:
— Теперь можешь пить, сколько пожелаешь.
Сказала — и расплакалась. Голем схватил бочку с вином, вырвал затычку и принялся пить. А Мириам смотрела и давилась слезами. Голем жадно глотал вино, тяжело дышал и крякал от удовольствия. Взгляд его становился всё довольнее и в то же время всё безумнее. Он проговорил:
