– Ну вот, теперь можно смотреть!
Ей было немного тревожно. Вдруг девочке станет скучно, вдруг возникнет непонимание, но нет. Сначала Василиса весело смеялась над пьяным князем в исполнении блистательного Стржельчика, а потом полностью погрузилась в атмосферу старого Тифлиса, изредка задавая Майе вопросы, и в какой-то момент Майя вдруг почувствовала, что девочка радуется, по-настоящему радуется! Радуется искусству! Чему еще может радоваться эта бедняжка, пусть невольно, но подкинутая чужой тетке? А Василиса уже подпевала дивной Людмиле Макаровой: «С той поры, как создан свет, лучше свахи в мире нет, я в работе день-деньской, продолжаю род людской!» И Майя, бесчисленное множество раз видевшая спектакль, вновь преклонилась перед гением Товстоногова. И ведь не Шекспир, не классика, а пустячок, водевиль, но это настоящий Театр! С большой буквы!
– Какой кайф! – захлопала в ладоши Василиса. – Майя, мне так понравилось! А можно еще раз посмотреть?
– Можно, но не сейчас. Тебе пора спать! Уже десять часов. Пойдем, помоешься и в кровать!
– Я сама моюсь!
– Конечно, сама, ты же большая. Я только дам тебе полотенце, мочалку. У тебя есть зубная щетка, ночная рубашка?
– Есть. Мне Лийза уложила сумку.
– Лийза это кто?
– Она вроде няни…
– Финка?
– Нет, русская, но была замужем за финном. Она хорошая.
– Ты достань из сумки одежку, мы ее в шкаф повесим.
Василиса принялась вынимать вещички из сумки.
– Ой, Майя, смотрите, это же папин телефон! Он забыл его…
Она испуганно протягивала Майе мобильник.
– Теперь понятно, почему он выключен… – вне себя от злости проговорила Майя.
– Он на самолет опаздывал…
– Ничего страшного. Четвертого он приедет сюда. Он же, наверное, уже сообразил, что потерял телефон.
Господи, что за кретин, думала Майя, стеля постель. Вот мне бы такую дочку… А эти папаша с мамашей не родители, а сплошное недоразумение. И никакой он не герой-эмчеэсник, просто болван. Придется переписать сценарий и отдать главную роль Борису… Андриановичу.
Она уложила чистую, пахнущую гелем для душа «Мята с шоколадом» Василису, погасила свет и ушла на кухню с книжкой. Инна настоятельно советовала ей почитать бестселлер ушедшего года «Код да Винчи», но не читалось, она была слишком взволнована. А вдруг этот безумный папаша вовсе не объявится? Вдруг он решил избавиться от дочки? Я-то буду счастлива, но каково девочке придется? Ужас! Нет, нельзя об этом думать! Я буду его разыскивать, его и мать. Кажется, там есть бабушка в Екатеринбурге. Вероятно, еще нестарая, отцу, по словам Василисы, всего тридцать шесть, как мне… Борис Андрианович обещал позвонить… Интересно, позвонит или нет? Наверное, нет, он скорее всего подумал, вернее, одумался и решил, что ему не нужны лишние хлопоты. Он и так свозил нас в Ясенево, потом отвез домой, и хватит, он совершенно чужой человек… Как странно, чужой человек, но уже не кажется чужим… Интересно, такое бывает в одностороннем порядке? Ее мысли прервал телефонный звонок. Она вздрогнула. Борис?
– Алло!
– Инга? – раздался незнакомый мужской голос. – Инга, ты меня извини, но обстоятельства так сложились…
– Я не Инга!
– Так позовите ее.
– Вы Игорь?
– Инга, кончай придуриваться, меня не обманешь! Василиса где?
– Она спит. Послушайте…
– Нет, это ты меня послушай! Посмотри в Василисиной сумке, я, кажется, забыл мобильник!
– Вы действительно забыли мобильник, но я не Инга!
– Слушай, ты всегда любила в игры играть, а мне не до того, у меня Сенька умер, я чуть на похороны не опоздал, уже на кладбище в последний момент примчался, он не умер, его убили, Людка одна с тремя пацанами…
– Я вам очень сочувствую, но я не Инга, Инга уже два года тут не живет.
– Не понимаю, как можно придуриваться, когда тебе такое говорят, я не глухой и не идиот, я же слышу твой голос, дура ненормальная!
– Нет, это вы дурак ненормальный, и вы безусловно глухой идиот, – рассвирепела Майя, сама себе удивляясь. – Я русским языком вам говорю, Инга тут больше не живет! Она уехала работать в Арабские Эмираты и почему-то не поставила вас в известность. Вы оба весьма странные люди и никудышные родители!
В трубке слышалось глухое сопение.
– Вы чего? Это правда?
– Да, правда, меня зовут Майя, Майя Красногорская, я уже два года живу в этой квартире, Ингу в глаза не видела, но сегодня попыталась ее найти и выяснила, что она в Арабских Эмиратах.
– А Василиса? – упавшим голосом спросил горе-папаша.
– Спит, я же сказала.
– С ней все в порядке?
– Да. Она говорит, что вы четвертого должны за ней приехать.
– Ну надо же, у вас с Ингой так голоса похожи… Послушайте, девушка, вы, конечно, извините, что так вышло… Дотерпите с моей девчонкой до четвертого?
– Безусловно.
– А если до шестого?
– Что?
– Понимаете, ситуация такая… Брата моего убили… Надо жинке его помочь все утрясти, а тут праздники, будь они неладны. До четвертого могу и не успеть…
– Видите ли, я, разумеется, буду только рада, ваша дочка – прелесть и мне будет приятно, но все же вы поговорите с ней. Она ведь вместо матери попала к чужой тетке.
– Вы не тетка, – голос невидимого собеседника вдруг приобрел бархатные нотки. – Я просто вижу, что вы красавица..
– Я не красавица и не клюю на такие дешевые приемчики. Позвоните завтра утром и поговорите с девочкой.
– А вы сейчас ее не позовете?
– Нет! – отрезала Майя. – Она спит, у нее был тяжелый день.
– Послушайте, Майя Красногорская, разбудите ее, завтра у нас с утра столько дел… Похороны, поминки…
– Стоп! Вы начали с того, что едва успели на похороны… К тому же я не уверена, что первого числа вообще кого-то хоронят…
– Ну да, виноват… Похороны завтра, это правда. А вам нравится моя дочка?
– Она мне очень нравится, а вот вы…
– Ну вы же меня не видели еще…
– А что, это такое сногсшибательное зрелище? – хмыкнула Майя.
– Ладно, простите дурня, просто вдруг подумал… Вы замужем?
– Нет, но за вас замуж не собираюсь.
– А может, я ваша судьба?
– Идите к черту! – не выдержала Майя. – Вы…
– Врун, болтун и хохотун, знаете, как у Высоцкого? Но я в принципе хороший парень.
– Вы пьяны? – догадалась вдруг Майя.
– Ну уж и пьян… выпил малость с горя, а услыхал ваш голос, представил себе всю эту историю, ну прямо как в детском кино, меня и пробрало… Вы не думайте, я вам все возмещу…
– Что возместите? – крайне удивилась Майя.
– Ну, расходы ваши на Василису…
– Идите к черту!
– Понял! Значит, вы потерпите ее до шестого?
– Да! Только уж вы найдите все-таки время позвонить ей, а то она бог знает что вообразить может.
– Обязательно! Что вы, я ж ее люблю не знаю как… Майя, а вы это… все-таки замужем?
– А вам какое дело?
– Нет, я так спросил… Ладно, извините меня ради всего святого, но у вас голос и вправду как у Инги. Один в один! Из-за этого все и вышло. Я вам накануне звонил, вы трубку взяли, а я повесил… А потом еще как прилетел позвонил, вы опять сняли трубку, ну я и решил, что Инга дома… До встречи!
Майя пришла в смятение. Этот человек какой-то странный – легкомысленный, вязкий, похоже, врун, каких мало, и в то же время наивный и чем-то обаятельный…
Она на цыпочках вошла в комнату. Василиса спала на диване, укрывшись с головой, а маленькая розовая пятка высунулась наружу. Майя поправила одеяло, потушила верхний свет и опять ушла на кухню. Ложиться спать рано, да и Борис Андрианович может еще позвонить. Хотелось, чтобы позвонил. Но он не позвонил.
Майя проснулась, когда было уже светло. Василиса в ночной рубашке стояла на стуле и вертела в руках снятый с полки белый бюстик Наполеона.
– Привет, ты зачем туда залезла? – улыбнулась Майя.
– Это кто? – спросила Василиса.
– Наполеон.
– А зачем?
– Что зачем?
– Зачем он тут стоит?
– Да ни за чем. Подарил один дурень, ну не выбрасывать же великого императора.
– А если разобьется, вам жалко будет?
– Да нет. Ты хочешь его разбить? На здоровье.
– Нет, зачем, я так спросила… А этот Наполеон, он, что ли, торты любил?
– Может быть, я как-то не задумывалась… Знаешь, вчера папа звонил.
Василиса поставила на место бюстик и спрыгнула на пол.
– Что он сказал?
– Что приедет за тобой шестого и что обязательно еще позвонит. Ты давно проснулась?
– Не очень.
– Что ты хочешь на завтрак?
– Мюсли с молоком.
– А у меня нет мюслей. Потом сходим, купим, какие ты захочешь. Может, овсянку?
Василиса скроила такую рожу, что Майя сразу поняла – овсянка не пройдет.
– А хочешь «арме риттер»?
– Что? – удивилась Василиса.
– Жареный белый хлеб, вымоченный в молоке. Можно с медом, можно с вареньем.
– Хочу, это, наверное, вкусно.
– Очень! – воскликнула Майя. У нее у самой потекли слюнки при воспоминании об этом блюде ее детства.
