И только пятеро не участвуют в драке — два пленных немца, преподаватели горно-взрывного дела, и...
...Тяпа с Котькой-художником, которого через окно раздачи склада железной ручищей держит за капюшон ветровки пожилой квадратный кладовщик Паша.
— Жаль, мне отсюда не выйти!.. — в бессилии рычит Паша. — Оружия на складе — завались... А ты стой, сукин кот, не рыпайся!
— Стою же, отпусти, хрен моржовый! — огрызается Котька.
— Вот этот же «хрен» тебе и в грызло!.. — отвечает ему Паша и для удобства наматывает Костин капюшон на руку.
В руках у Кости Чернова непонятно откуда взявшаяся лыжная палка со стальным наконечником. Костя держит эту палку, как копье, готовый в любую секунду отразить нападение...
— Ах, ножичек бы мне!.. Ах, перышко бы мне сейчас в руки!!! — стонет из-за Костиной спины маленький воинственный Тяпа. Но Художник вжимает Тяпу в стену склада, говорит:
— Тебе еще одна мокруха нужна, засранец?!! Стой и не дергайся, как свинья на веревке!.. Их толковище нас пока не касается, понял?!
Несколько пацанов уже залиты кровью...
Рассечена бровь у кого-то из тренеров...
...переводчик, сплевывая сукровицу, кричит по-немецки своим подопечным взрывникам из соединения «Эдельвейс»:
— Что стоите?! Не видите, что творится?!! Помогайте!!!
Немцы беспомощно разводят руками:
— Нам нельзя... Мы — пленные!..
— Можно!.. Сейчас мы в одной команде... Это же бандиты, сволочи!.. Я разрешаю!!! Вперед!.. — кричит переводчик, расшвыривая озверевших пацанов.
— Ах, так?! — обрадованно говорит второй немец. — Прекрасно!
И оба немца бросаются на помощь взрослым русским. Но вот какого-то пацана зашибли слишком сильно, и он упал без сознания. Кто-то из тренеров истошно кричит:
— Доктора!!! Доктор!.. Мать вашу, где вы там?!
Из маленькой санчасти выбегает доктор в белом халате со стетоскопом на шее. И тут же получает от кого-то из пацанов прямо в глаз!
Мгновенно рассвирепевший доктор хватает обидчика одной рукой за штаны, другой за шиворот и отбрасывает его в кучу дерущихся...
...а сам тут же склоняется над пацаном, потерявшим сознание.
Следом за доктором из штабного домика выскакивают радист с наушниками на голове и полковник Вишневецкий.
— Пошел! — приказывает радисту полковник, а сам исчезает в домике.... чтобы тут же появиться на пороге с немецким «шмайсером».
Он задирает ствол автомата вверх и дает длинную очередь в солнечное утреннее небо...
Горы устрашающе и многократно повторяют громовой звук автоматной очереди и...
...ДРАКА прекращается.
Все замирают, как в последней сцене гоголевского «Ревизора».
И во внезапно наступившей тишине снизу, из-за поворота, на территорию школы, надсадно воя перегревшимся двигателем, с трудом въезжает белый фургон «Казплодовощторга» с новой партией таких же «сволочей»...
...Перед штабным домиком выстроены в две шеренги полсотни пацанов...
Кто-то уже переодет в альпийскую униформу, кто-то еще не успел ее получить — стоят в своем гражданско-тюремном тряпье, а кто-то — кто выскочил из бани, чтобы принять участие в «толковище», — в одних трусах, кальсонах, совсем голыми, стыдливо прикрываясь руками, шайками, обрывками газеты «Казахстанская правда»...
Напротив них, утираясь от пота и крови, — полтора десятка кадровых и «вновь обращенных» офицеров НКВД в спортивной форме...
Они сгруппировались у входа в штабной домик, со ступенек которого Вишневецкий с автоматом в руке говорил:
— Затеять драку из-за шайки горячей воды и потому, что кто-то пролез без очереди получить обмундирование, — полный идиотизм! Мы рассчитывали набрать пятьдесят отчаянно смелых парней, а получили полсотни безмозглых сявок и дешевок, которых нужно было бы еще внизу перестрелять, а не тащить сюда в горы! И в следующий раз...
— Виноват, Антон Вячеславович... — прервал Вишневецкого доктор в белом халате, испачканном кровью. — Я мог бы этого мудака отнести в медпункт?
Пацан, который валялся без сознания, стал приходить в себя.
— Носилки нужны?
— Не смешите, Антон Вячеславович. — Доктор поднял пацана на руки и понес его в медпункт.
— Так вот, — продолжил Вишневецкий, — в следующий раз зачинщиков...
— ...исключат из школы!!! — дурашливо прокричал кто-то из пацанов, и весь строй весело захохотал.
— Правильно, — подтвердил Вишневецкий. — Зачинщиков исключат из школы, спустят вниз в город и там расстреляют.
— Кончай парашу гнать!.. — раздался другой голос из строя. — Нас по закону даже судить нельзя — мы малолетки!..
— Судить нельзя, — подтвердил Вишневецкий. — А шлепнуть — запросто. Чтоб ты потом никому не похвастал, что был в этой школе. Расписку помнишь?
Строй недоверчиво и подавленно молчал.
— Всем привести себя в порядок. Разойдись!
Голые помчались в баню домываться, непереодетые — к складу за обмундированием...
Один, пробегая мимо Кости и Тяпы, на ходу крикнул:
— Что, Художник херов, перетрухал или ссучился?!
Тяпа мгновенно подставил бегущему пацану ногу, и тот полетел кувырком по каменистому плато с криком:
— Суки рваные!.. Падлой буду, пришью обоих!!!
У фургона «Казплодовощторг» конвойные в штатском прощались с полковником Вишневецким.
— Все, Антон Вячеславович... Последняя партия.
— И слава Богу, — ухмыльнулся Вишневецкий.
Пауза. Наконец конвойный решился, спросил со «значением»:
— «Вниз» никого спускать не будем, а, Антон Вячеславович?
Вишневецкий подумал и равнодушно ответил:
— Погодим. Еще не вечер...
* * *
СПОРТГОРОДОК ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЫ. ДЕНЬ. ПАСМУРНО...
Пять групп по десять человек уже переодеты в теплую спортивную альпийскую форму. На головах вязаные шапочки. Шапочку каждый носит по-своему...
Все группы вместе со своими «воспитателями» и тренерами заняты обучением и тренировками.
Первая учится плести альпинистские узлы манильскими тросами...
...вторая вынесла из щитового барака длинные столы — собирает на них и разбирает заново короткий немецкий автомат «шмайсер»...
...третья — лазает по шестам и канатам, осваивает веревочную лестницу...
...четвертая группа бросает тяжелые десантные ножи в два щита из толстых досок, прислоненных к задней стенке штабного домика. На щитах силуэт человека в натуральную величину. Силуэт, как плакат с мясной тушей в довоенном гастрономе, разделен на части и пронумерован. От попадания ножа в ту или иную часть тела зависит оценка...
...пятую десятку пацанов два немца и переводчик обучают сверлению шурфов в скале для закладки взрывчатки...
Тяпа и Котька-художник в одной группе. Занимаются лазаньем по подвесным шестам и канатам...
Худенький, маленький Тяпа все никак не может забраться по канату выше, чем на полтора-два метра. Обессилев, падает на землю.
Костя Чернов и еще пара пацанов, словно обезьяны, взлетают по шестам и канатам на пятиметровую высоту!..
— Почему это они могут, а ты нет?! — рявкает тренер на Тяпу.
— Ну, Жора, ты даешь! — говорит Тяпа. — Да потому...
— Я тебе, сопляку, не Жора, а Георгий Николаевич! — тренер за шиворот поднимает Тяпу с земли. — Твои же кореша могут...
— Сравнил жопу с пальцем, — спокойно говорит Тяпа. — Они «форточники» и «скокари». Они привыкши по стенкам в окна лазить. А у меня, Георгий... как там тебя... Николаич, — другая специальность. «Щипач» я, понял?
— Ты мне мозги не пудри! — строго говорит тренер. — Ты по «убойной» статье шел и за «групповуху»...
— Это я так, просто за компанию, за Котькой увязался...
— Ладно! Один хрен, — Георгий Николаевич берет Тяпу за пояс: — Давай подсажу...
— Зачем?
— Чтобы влезть тебе помочь, чудило! Давай-давай!..
— Ну, на... Бери. — Тяпа отстраняется от тренера, протягивает ему его же документы, фотографии.
— Что это?.. — растерялся тренер.
— Ксива-то твоя. Фотки какие-то... Держи, Георгий Николаевич. А то — «мозги не пудри». Не разевай варежку! Теперь дотямкал, что такое «щипач»? — спрашивает Тяпа тренера, держа левую руку за спиной.
Тренер рассовывает по карманам документы, фотографии. Группа пацанов, особенно Котька-художник, ржут в голос — видят, что спектакль еще не окончен.
Тяпа осторожно оглядывается по сторонам — не смотрит ли кто-нибудь из взрослых — и тихо говорит:
— Эй, Жорик... Волыну-то забери. Тебя ж без пушки никто бояться не будет.
И протягивает тренеру его же пистолет.
Тренер в ужасе хватается за расстегнутую кобуру, вырывает пистолет из Тяпиной худенькой ручонки, потрясенно шепчет:
— Ну, сволочи!..
...Потом Котьку-художника и Тяпу вместе с их группой два немца и переводчик обучают сверлению шурфов в скальной породе. Переводчик синхронно переводит слова двух немцев:
— Хочешь обрушить двухсотграммовой шашечкой тола карнизик тонн на триста — сверли вот под таким углом...
Немец показывает, под каким углом нужно сверлить шурф. Костя просверлил первым. Взмок от усталости, шапка в кармане, стаскивает с себя ветровку...
