— Ты чё такой напряжённый? — удивился Штырь, глянув на московского гостя. — Давай садись! Славка, ты брату ситуацию-то объяснил? А то он напуганный какой-то…
— Ну, в общем, да, — кивнул Воробьёв.
— Ничего я не напуганный! — запротестовал Сашка, присев на предложенное ему место. — Вам показалось.
А про себя подумал: «Мне просто подруга ваша понравилась».
— Ладно, я объясню ещё раз, — решил Штырь. — А то, чувствую, что этот шалопай ничего толком не сказал.
Я — начальник твоего брата, директор местного винно-водочного завода. Славку с самого сопливого возраста знаю, потому как с батей его дружил, ныне покойным. Мы с его отцом вместе, в одной команде, когда-то в море ходили. Мировой был мужик, царство ему небесное. Помер рано, жаль — рак у него был. Ну ты, наверное, в курсе. А Славку, как из армии пришёл, его мать, Галя, ко мне прислала работу искать. Вот он у меня и служит, уж не помню, с какого года. С девяносто второго, что ли? Личный водитель — самое, можно сказать, приближённое ко мне на заводе лицо. Да, Слав?
— Угу, — подтвердил тот.
— Вот так-то! А поскольку он мне всё равно что родственник, то и ты мне, Сашок, стало быть, не чужой. Тем более живёшь, можно сказать, у меня. Слав, он знает, где он живёт?
Воробьёв кивнул.
— Ага, хорошо. Так что давай мы с тобой познакомимся поближе, раз уж так сложились обстоятельства. Да?
Сашка неопределённо пожал плечами.
— Ну вот и ладненько, — подвёл итог Васильич. — Ты меня не бойся, я человек свойский. Хотя могу и по маме обложить, если что! — Штырь хохотнул и шутливо погрозил пальцем. — Но только за дело или в пылу спора, что называется! Ты вот, Сашок, спорить любишь?
— Не знаю, — осторожно произнёс московский гость, стараясь уловить, чего от него хотят. Панибратское слово «Сашок», сказанное в первые минуты знакомства, резануло ему слух.
— А я люблю! И мнение других людей уважаю. Но только если оно обоснованное! Ты вот обоснуй, убеди меня, что ты прав, тогда я пожму тебе руку. Правильно?
Славкин шеф оглядел присутствующих, ища поддержки. На его тираду никто не отреагировал.
— Ну это так, — спохватился он, — лирическое отступление. А ты, Сашок, давай, не стесняйся, располагайся. Сейчас я буду вас со Славкой угощать. Эй, там! — повысил Васильич голос, обернувшись в сторону служебного входа. — Официантки, вашу мать!
Через несколько секунд возле столика материализовалась девушка в униформе, замерев в подобострастном полупоклоне. После недавнего инцидента, когда Штырь довёл до слёз половину персонала, официантки трепетали от одного звука его голоса.
— Меню нам! — последовал строгий приказ. Девушка тут же протянула кожаную папочку.
— Вот им отдай! — кивнул Васильич на двоих братьев. Официантка мигом повиновалась.
— Мне не надо, — отмахнулся Славка. — Я и так всё ваше меню наизусть знаю. Вон ему дайте.
Папочка плавно перекочевала в Сашкины руки. Тот машинально открыл её и тупо уставился на первую страницу. «Закуски», — значилось большими буквами в начале листа. Несколько секунд парень смотрел на эту надпись невидящим взглядом. Четыре человека, включая официантку, молча наблюдали за ним.
— Спасибо, я не голоден! — очнувшись от оцепенения, московский гость захлопнул меню.
Васильич вопросительно поднял брови.
— Ладно, давайте сначала я, — произнёс Славка. — Девушка! Мне салат «оливье», свиную корейку на гриле, на гарнир картошки варёной…
— «…отварной картофель…», — шевеля губами, строчила в блокноте официантка.
— Водички стаканчик, с газом, и хлеба не забудьте.
— Всё?
— Да.
— Хлеб чёрный или белый?
— Чёрный.
— Итак, ваш заказ: салат «оливье», свиная корейка на гриле, отварной картофель, стакан воды с газом, чёрный хлеб.
— А мне, — подал голос Васильич, — запиши: коньячку надо повторить, сто грамм.
— Хеннесси X.O.?
— Ну да… Тот, который я только что пил.
— Вы пили «хеннесси X.O.»
— Ну, значит, его и неси.
— Итак, ваш заказ — коньяк «хеннесси X.O.», сто грамм.
— Ну да-да, господи! — занервничал Штырь. — Зачем десять раз повторять? Какие же вы здесь все тупые! Скажи спасибо, что у меня сегодня гость, а то бы я вам устроил… Объяснил популярно, как надо работать.
— Ещё заказы будут? — Официантка проглотила нравоучение с каменным выражением лица. Видимо, к столику Штыря теперь посылали особо стойкий персонал.
— Можно, я закажу? — подала голос Ева.
— Конечно, чего ты спрашиваешь? — разрешил Васильич.
— Мне, пожалуйста, салат из авокадо и манго, блинчики с кленовым сиропом и зелёный чай.
Официантка кивнула, не забыв повторно озвучить заказ, чем вызвала у Штыря новый приступ возмущения.
— А вы всё-таки что-нибудь будете заказывать? — обратилась официантка к Сашке.
— Я уже сказал, я не голоден, — произнёс тот и почему-то покраснел. Ева наблюдала за ним с лёгкой усмешкой.
— Гм, так! — Штырь взял со стола меню. — Раз ты, Сашок, такой стеснительный, я тебе сам закажу.
Парень непонимающе дёрнулся. Васильич, не обращая внимания на его телодвижения, раскрыл папку, подслеповато прищурился, крякнул. Достал из кармана пиджака очки, нацепил их на нос и принялся водить пальцем по строчкам.
— Значит, так… Что тут тебе можно заказать?.. Салаты любишь?
— Я не буду! — предпринял Сашка ещё одну попытку сопротивления.
— Давай, пиши в свой блокнот, — приказал Штырь девушке в униформе. — Салат «оливье»!
— Не тратьте зря деньги, — произнёс московский гость. — Я же сказал, что не буду есть.
— Ничего. Не съешь — значит, на столе постоит. Не сидеть же нам за пустым столом! Правильно? — спросил Васильич у присутствующих. Никто не ответил.
— Мясо на гриле будешь? — снова обратился он к Сашке. — Свиная кореечка, жирненькая, мягонькая, м-м-м… Отличное блюдо, я только что ел.
— Нет.
— Ну ладно, я всё равно закажу, пусть постоит. Эй ты, давай, пиши! — прикрикнул Васильич на официантку. — Пишешь? Свиная корейка на гриле.
Та быстро водила ручкой по бумаге.
— На гарнир картошки ему варёной. Так, ну и закусок…
— Не надо, — промямлил Сашка.
— Что — не надо? Закуски — это для всех. — Штырь вернулся к первой странице меню. — Заливное из языка с хреном и горчицей, бутерброды с красной и чёрной икрой…
— Можно что-нибудь экзотическое, — подсказала Ева.
— Экзотическое? — Штырь глянул на неё поверх очков. — Мидии твои любимые, что ли? Дрянь!
— А может, ребятам понравится! — возразила девушка.
— Любишь мидии? — последовал вопрос в Сашкин адрес. Парень не знал, любит ли он мидии — он их никогда не ел. Не дождавшись ответа, Васильич махнул рукой.
— Давай, тут ещё мидии у вас какие-то… Так… — Штырь пролистал меню. — А теперь самое главное. Что пить будем? Ты что будешь?
Последний вопрос был снова обращён к Сашке.
— Не знаю… — еле слышно выдохнул тот.
— Водочки? Или коньячку?
«Если я на глазах у всех поперхнусь водкой и начну кашлять, это будет позор», — мгновенно сообразил парень.
— Нет, мне лучше вина, — быстро сказал он.
— Вина-а? — удивлённо протянул Васильич. — А почему не водки? Нормальный мужик должен пить спирт, а не гнильё ягодное.
— Что? — не понял московский гость.
— Гнильё ягодное, говорю, на фига пить?
— Почему гнильё? — удивился Сашка.
— Потому что вино — это перебродивший ягодный сок. Гниль, одним словом, — озвучил Славкин начальник свою любимую теорию.
— Но вино лучше всего подойдёт к блюдам, которые вы заказали, — попытался выкрутиться Сашка. И тут же об этом пожалел.
— Смотри-ка! — Штырь снял очки и принялся разглядывать гостя. — Гурман, что ли? «Вино лучше к блюдам подойдёт!..» — передразнил он. — Ну на, тогда сам выбирай, какое тебе вино. Из лозы с левого или правого берега Рейна?
Васильич подвинул Сашке папку-меню и сложил руки на груди. Почему-то его задели эти, казалось бы, невинные слова, сказанные парнем. Журналист растерянно моргал — в вине он не разбирался совершенно и понял, что сейчас просто-напросто сядет в лужу. Помощь пришла с неожиданной стороны.
— Саша, а давайте я закажу бутылочку на свой вкус, и мы её вместе с вами разопьём, — произнесла Ева.
Штырь недовольно покосился на подругу.
— Давайте. — Сашка посмотрел на блондинку с благодарностью.
— Девушка, «шато», красное, девяносто шестого года, пожалуйста!
— Любите молодое вино? — спросил Сашка у Евы. Просто так, из вежливости. Но реакция присутствующих снова была неадекватной. Васильич хмыкнул, а Славка посмотрел на брата с явным недоумением.
— Здесь другого нет, — ответила красотка.
— А ты любишь старое? — поддел Сашку родственник. — Пятнадцатилетней выдержки? Извини, брат, не угодили!
