Я спокойно отправился работать — это приблизительно в сотне метров от школы. Но меньше, чем через час за мной приплыл Осьминожек. Он был невероятно возбужден.
— Дядь Леш! Мы поймали злодейку Акулу! — радостно заголосил он. — Пойдемте скорее, она уже в клетке!
По пути, сбивчиво, запинаясь, Осьминожек рассказал, как было дело. Вот как оно было.
Только я ушел, явилась Акула. Хорошо, что Черепаха и ученики успели доделать клетку, и даже замаскировали ее всякими растениями… Электрический Скат сразу оглушил Лоцманов, и Акула стала растерянно озираться, звать своих поводырей.
— Эй, мои спутники! Куда вы запропастились?
Черепаха схитрила:
— Простудились они и слегли. Вмиг, все сразу. Напрасно вы до сих пор не купили очки. Но к вашему дому вас может проводить мой ученик — Осьминожек.
— Это тот негодный головастик, который облил меня чернилами? — зло спросила Акула.
— Это он сделал нечаянно. А сейчас он покажет вам самую короткую дорогу к дому. Мои ученики уважают старших.
Осьминожек нырнул в клетку и выплыл меж прутьев с другой стороны. Акула ринулась за ним, но застряла. В тот же миг Черепаха захлопнула дверь клетки и навесила мой замок.
— Это ваш новый дом, — сказала Черепаха Акуле.
— Очень уютный домик! — хихикнули Конек и Скат.
Здесь подошел я.
— Привет, Акула! — говорю.
— Ой, дядя Леша! Известный водолаз! — запела Акула.
— Представляете, Черепаха и ее невоспитанные ученики вздумали сыграть со мной злую шутку. Пожалуйста, выпустите меня!
— Нет уж дудки, дорогая! — твердо сказал я. — Твое место в музее, — и потащил клетку на бот.
Вот такие истории случаются в море.
Ну, на сегодня хватит. В следующий раз еще что-нибудь расскажу. Заходите, не стесняйтесь! А пока всего вам хорошего! Кстати, на Акулу можете взглянуть в зоологическом музее. Там выставлено ее чучело, и есть надпись, где указано, кто ее поймал и когда. Ну, и кто доставил в музей, то есть я, водолаз дядя Леша.
Краткий словарь как приложение к рассказам
1. Морские Петухи — напоминают озерных окуней; естественно, не кукарекуют, но драчливы не меньше, чем их земные тезки.
2. Бурые водоросли — морская капуста, на вкус не хуже капусты с грядки; бывают свободноплавающие, похожие на мешок для картошки.
3. Синяки у Русалок (от ушибов о камни) — обычное явление, такое же, как у людей простуда.
4. Морская Лилия — донное животное, похожее на чашку, из которой пьют чай; «чашка» держится на стебле и вместо стенок имеет ветвящиеся лучи — они, словно сеть, вылавливают мелких Рачков.
5. Рак-Отшельник — угрюмый тип, да еще скряга — готов скорее влезть на высоченную скалу, чем расстаться со своей Актинией.
6. Морской Конек — животное, голова которого — копия лошадиной; к сожалению, на Коньке нельзя кататься — он слишком маленький.
7. Медузы — студенистые прозрачные тарелки; первыми предчувствуют шторм и уходят на глубину, чтобы не выкинуло на берег.
8. Морские Ангелы — семейство Акул, с далеко не ангельскими характерами.
Однажды поспорили краски, какая из них главная.
— Я самая главная, — важно объявила красная краска. — Я — маки, розы, гвоздики, клубника, арбуз и многое другое. Я самая главная краска потому, что приношу людям радость.
— Неправда! — торопливо возразила синяя краска. — Ты приносишь людям горе! Ты — это кровь и пожары! Я главнее. Меня больше всего в мире, и я дарю людям только хорошее. Я — цвет неба, рек, морей и озер, цвет васильков, винограда и слив…
— А синяки у мальчишек и кляксы в тетрадках — это тоже ты! — перебила ее зеленая краска. — Я главнее. Я все самое красивое на земле. Я — цвет лугов и листвы деревьев, цвет изумруда и открытого светофора в пути…
— Нет, нет! — возмутилась желтая краска. — Ты все уродливое в мире! Ты — жаба, крокодил, болото, крапива! Я главнее, потому что я — все самое веселое и самое вкусное. Я — солнце и рожь, купавы и мимоза. Я — сладкая дыня, бананы, айва.
— Ты — жаркая пустыня! — вновь подала голос красная краска. — Ты рыбий жир и касторка!..
Долго спорили краски и в конце концов решили пойти к Художникам и посмотреть, какой из красок они будут рисовать только красивое, полезное, вкусное, та и будет самой главной.
Вначале краски пришли к Художнику, который был в прекрасном настроении. Красной краской он нарисовал теплое заходящее солнце, синей — букет тюльпанов, зеленой — высокие травы, желтой — бабочек-лимонниц.
Потом краски пришли к Художнику, который был в плохом настроении. Он нарисовал красные ядовитые мухоморы, синие грозовые тучи, зеленую змею-удава и желтого свирепого леопарда.
Одними и теми же красками Художники нарисовали радостное и грустное, красивое и страшное. Так и не разрешили своего спора краски. До сих пор они ходят от одного Художника к другому, и то одна становится главной, то другая. Все зависит от Художника, от того, как он смотрит на мир.
В том крайне старом доме была деревянная винтовая лестница — тоже старая, с отполированными перилами и стертыми ступенями. Лестницу сделал Большой Мастер. Сделал как нельзя лучше, добротно, вложив в этот труд всю свою любовь к дереву. И частицу души. Поэтому те, кто ходили по лестнице, не просто любовались ее красотой и темно-красными смолистыми прожилками в дереве, но и ощущали частицу души Мастера.
С утра до вечера по лестнице поднимались и опускались жильцы, и весь дом наполнялся скрипами, шорохами, вздохами. А ночью, когда все спали, слышался тонкий писк — это спорили ступени с перилами: кто из них важней и красивей?
— Без нас никто не поднялся бы на второй этаж, — тараторили ступени. — Мы ровные и гладкие. Нас так берегут, что застилают мягкими коврами.
— А по перилам катаются мальчишки и девчонки, — возражали перила. — За нас держатся пожилые люди. Мы точеные, фигурные. На нас приятно смотреть. Не зря же все нас поглаживают.
Много лет длился этот спор, пока однажды в дом не заглянул Большой Мастер. Он зашел, чтобы узнать у жильцов, как им служит его лестница, не настало ли время ее ремонтировать?
Жильцы наперебой стали расхваливать лестницу. Говорили, что она главная достопримечательность в доме, что она, конечно, старая, но в ремонте совершенно не нуждается.
Мастер улыбнулся, кивнул, и уже хотел попрощаться, как вдруг услышал тонкий писк. Неожиданно, средь белого дня перила со ступенями затеяли свой давний спор — они нарочно начали спорить при Мастере, чтобы он рассудил их.
Мастер внимательно выслушал тонкое пищанье и усмехнулся:
— Вот чудаки! В настоящих вещах ничего нет лишнего, важно все. А красиво то, что удобно.
— Мы не чудаки, — растерянно забормотали жильцы; они не слышали тонкого писка и подумали, что Мастер обращается к ним.
— Не чудаки, — повторили жильцы. — Мы знаем, что красиво, что не красиво. Мы умеем ценить красоту, поверьте нам.
— Да, да, — продолжал Мастер, — если вещи сделаны на совесть, они радуют взгляд.
— Да, да, — поспешно согласились жильцы. — Лестница именно так и сделана. Мы ее очень любим. Спасибо вам за нее огромное! Вы настоящий Художник по дереву.
Мало кто знает, как появились зеленые елки. А между тем, они появились совершенно случайно. В лесу на одной из полян росли стройные синие елки. Когда на поляну налетал ветер, синие елки раскачивались, и с них синим дождем сыпались искрящиеся хвоинки.
— Мы самые красивые в лесу! — шумели синие елки, гордо посматривая на другие деревья. А на разные кусты вообще не посматривая.
В том же лесу на соседней поляне росли пушистые желтые елки. Когда налетал ветер, с желтых елок, точно золотые блестки, сыпались желтые хвоинки.
— Мы самые красивые в лесу! — шуршали желтые елки, небрежно посматривая на другие деревья. А кусты и вовсе не замечая, не говоря уже о цветах и травах.
Целое лето спорили елки, какие из них самые красивые. Иногда их споры становились такими жаркими, что переходили в ссоры. Весь лес приходил в невероятное возбуждение. Однажды это возбуждение докатилось до старого дуба, который возвышался в глубине леса.
— Кто там нарушает спокойствие в лесу? — заскрипел великан и зашатался, замахал могучими ветвями, поднял сильный ветер. С синих елок полетели синие хвоинки, с желтых — желтые. Весь день и всю ночь кружили над полянами хвоинки, пока не смешались в сине-желтом вихре.
А утром на полянах появились новые елки — зеленые. Такие же стройные как синие, и такие же пушистые как желтые. Они скромно стояли на полянах и ни перед кем не хвастались своей красотой, и от этого выглядели еще красивей.
