— Спасибо.
— Момент. Сейчас выдам еще один экспромт, — Игорь нарочито наморщил лоб. — Я, конечно, не Андрон, но три слова связать могу.
— Ну-ну.
Игорь откашлялся и приложил правую руку к сердцу.
— Цветы, что протянул тебе несмело…
Маша прыснула.
— Не перебивай. Видишь, и так мучаюсь!
— Да молчу я.
— Вот и молчи. На чем это я остановился? А, ну да.
Цветы, что протянул тебе несмело,
Пускай послужат мне немым укором.
Как вечно забывал я между делом
С тобой заняться важным разговором!
Поверь. Не лгу. Действительно хотел,
Но все откладывал, наивно полагая,
Что в круговерти бесконечных дел
На объясненья время зря теряем.
А ты ушла, исчезла, хлопнув дверью.
Вначале я подумал: “Ну и пусть!
Мне не нужны те, кто в меня не верит”…
“Какой наивный”, — мне пропела грусть.
И вот стою, поверженный судьбою,
У ног твоих сейчас прошу прощенья.
Хочу начать сначала все с тобою.
Люблю. Страдаю. И молю о снисхожденьи.
— Ничего себе! — Маша была в восторге. — Сам, что ли, придумал?
— Из журнала переписал, — улыбнулся Игорь. — Так какой будет твой ответ?
— Ты же сказал, что выяснять отношения будем потом.
— Правильно. Потом, — спохватился он. — Это я отклонился от заданного курса. Ну, так я начинаю.
— Гарик, ненормальный, ты для начала разуйся.
— Это тоже потом, в процессе, — притянул к себе совершенно счастливую Машку.
* * *
В час ночи домой вернулся Женька.
— Миллиметраж, — сказала Маша, глянув в сторону двери.
Игорь засмеялся. На кухню они перебрались минут пять назад.
— Здрасте, — входя, сказал Женя.
— Здравствуйте, коль не шутите, — ответил ему Игорь.
— Черт его принес так рано, — Маша насупилась. — Не даст поговорить.
— А мы куда-нибудь съездим, — предложил Игорь. — Время детское.
— А кто сказал, что на ресторан денег нет?
— Ну да. На ресторан и не хватит, — Игорь достал телефон. — Сегодня же пятница. У Коляна наверняка какая-нибудь гулянка. Але. Николя? Да. Никуда не пропал. Как там у тебя сегодня? Рад за тебя. Я сейчас подрулю с Машей, место найдешь? Ничего не обижаю. Минут через тридцать будем, — отключил телефон. — За пять минут оденешься?
— За десять.
— Давай за десять. Только за десять! Я такси вызываю.
* * *
Игорь все никак не мог поделиться радостной новостью. Но что он мог поделать, если Маша не давала ему рта открыть. После вина она вначале долго выговаривала, какой Гарик бессовестный. Потом сказала, что ей все понятно и она ему не нужна. А завершилось все ее бесконечными признаниями в любви.
— Тебе конечно, наплевать, — никак не могла угомониться Маша, — что у меня на душе творилось?
Игорь сидел напротив, прикрывшись рукой, улыбался.
— Зачем же ты ушла?
— Я думала, что значу для тебя хоть что-то. Думала, что кинешься меня догонять. А ты? — Маша уже изрядно захмелела и расчувствовалась. Слезы, размыв тушь, черными потоками струились по щекам. — Ты даже не обернулся в мою сторону. Я тебя люблю, а ты даже не посмотрел и ни разу потом не позвонил. Сволочь! На месте Аньки я бы не промахнулась.
— Так, — значительно произнес Игорь. — Сириусу больше не наливаем.
Мимо столика, как раз проходили двое молодых людей. Один из них остановился возле Маши и, наклонясь, проговорил заплетающимся языком:
— Девушка, вас обижают?
— Гуляйте, мальчики, — не глядя на ребят, сказал Игорь.
— Ты, дядя, это нам? — они тут же переключились на него.
Игорь не успел отреагировать, вмешалась Маша.
— Свободны. Без вас разберусь. А если непонятно, я сейчас позвоню папе, и он вас посадит! — с вызовом сказала девушка.
Неизвестно, какое продолжение получил бы этот эпизод, но подоспел Николай с парой ребят. Утихомирив задир-клиентов, Николай предложил Гарику пройти в кабинет и там выпить кофе в спокойной обстановке.
— Поднимайся, деточка. Пошли, приведем тебя в порядок. Горе ты мое луковое.
Маша притихла. Игорь покачал головой.
— Гарик, ты зачем Машку так напоил? — подсев, спросил Николай.
— Я ее не поил. Она сама. У нее горе.
— Какое? — удивился тот.
— У нее, как ей кажется, безответная любовь.
— Мне не кажется, — Маша уже почти успокоилась.
— Вот, пожалуйста. Опять двадцать пять. И так весь вечер.
— Машенька, идите в кабинет. Там спокойно договорите. Будешь мороженое?
— Буду. Пошли.
Перед тем как приступить к мороженому, Маша умылась, припудрилась и, улыбаясь, вернулась к Игорю.
— Ну, как ты, Мария? Вижу, получше? — Игорь уже допивал свой кофе.
— Прости, — виновато сказала девушка. — Я веду себя как дура.
— Почему как?
— Гарик!
— Да ладно, не сердись. Неужели, еще не привыкла?
Маша подошла к Игорю, наклонилась, коснулась лбом его головы.
— Привыкла, Гарик. Мне очень их не хватало, твоих приколов и шуточек. Твоего смеха, твоих песен… — Маша говорила очень тихо. Игорь слушал, прикрыв глаза. — Знаешь, я если видела где мужчину с бородой, везде ты мерещился.
— Завтра сбрею.
— Только попробуй! — с угрозой сказала Маша. — Ты без нее не ты, — нежно провела рукой по заросшим скулам.
— Маша, Маш. Я хочу тебе кое-что сказать, так что, будь добра, ешь свое мороженое и слушай.
Маша с обиженным видом присела в кресло и взяла в руки креманку с растаявшим мороженым.
Игорь сразу стал серьезным. Девушка лениво помешивала растаявшую массу.
— Знаешь, выходи за меня замуж.
Игорь внимательно следил за реакцией Маши.
Та от неожиданности вздрогнула, выронив из рук креманку, облилась ее содержимым. Тут же вскочила, ища какое-нибудь полотенце или салфетки, чтобы вытереть пятно. Схватила лист бумаги, лежащий на столе…
— Да оставь в покое это чертово платье! Ты что, не услышала, что я сказал?
— Я даже не могла предположить, что ты знаешь такие слова.
Маша перестала оттирать пятно.
— Ха-ха. Шутишь?
— Шучу.
— А если серьезно?
— А ты меня правда любишь?
— Нет, известие.
— Не поняла.
— Анекдот такой раньше был, где обыгрывались названия газет «Правда» и «Известия». Там мужик один спрашивал: “А это правда?”. А ему какой-то умник отвечал: “Нет, известия”.
— Не смешно, — грустно ответила Маша.
— А раньше было смешно. Я тебя люблю, Машка.
— Тогда я согласна.
— Черт, — Игорь с облегчением вздохнул. — Думал, откажешь.
— Гарик, я выйду замою пятно, не обижайся, — девушка поднялась и направилась в туалет.
Вернувшись минут через пять, она вся дрожала. Низ платья был мокрым.
— Машка, ты что, его постирала?
— Ой, в туалете так холодно. Какие-то идиотки открыли окно. Забыли, что на улице декабрь.
— Иди, буду греть, — Игорь протянул руки. — Может, поедем ко мне?
— Нет, не сегодня. Я же никого не предупредила.
— Так позвони. И потом, родителей все равно нет.
— Не поеду. Мне даже переодеться не во что. В чем я буду спать?
— Веский аргумент, — Игорь засмеялся. — В шарфике, счастье моё.
Маша тоже засмеялась.
— Какой ты смешной! Просто «Ух, ты!». Но сегодня я буду спать дома.
— Ты хочешь домой? Ты устала?
— Нет-нет, — отмахнулась Маша. — Я еще на самом деле хотела поговорить про Аню, если ты не против.
— А я хотел поговорить о нас.
— А мы увяжем.
— Как?
Маша, уже сидящая на коленях у Игоря, еще сильнее прижалась к нему.
— Я им очень завидую. Их отношениям между собой. Я бы очень хотела, чтобы у нас было так же. А ты?
Игорь горько усмехнулся.
— Нет. Не хотел бы. Я не хотел бы, чтобы ты так страдала и потихоньку сходила с ума, как Анна. Я не хотел бы умирать, как Андрей. Я никогда не хотел бы видеть твоих слез. Я хотел бы видеть тебя веселой и счастливой.
— Спасибо, Игорь. А ты тоже заметил, что Аня себя странно ведет?
— Бывает. Но это можно понять. — Игорь поцеловал Машу в шею.
— Ой, щекотно.
— Точно побреюсь.
И без перехода тут же выпалил:
— Маш, меня в Москву приглашают.
Маша тут же отпрянула от него.
— Куда? Зачем?
— Какая-то немного странная история, — Гарик задумался. — Правда, когда я несколько часов назад разговаривал, мне все показалось правдоподобным. Ну, или почти все.
— Ты толком объяснить можешь?
Гарик все подробно, в деталях, рассказал. Даже упомянул, чем удивил его этот Борис.
— Что-то все слишком уж гладко. А ты документы у него смотрел? Удостоверение какое-нибудь, визитку?
— Нет, — улыбнулся. — Ну ты точно ментовская дочь!
— Причем тут это! На правах будущей жены — имею я право полюбопытствовать?
