— Потому что без формы были! Вот если бы они все в трусах вывалили, бабы на них, как на цирк глазели б, никто и не вспомнил бы про милицию!
— У нас в подвале алкаши разборку устроили. Кто-то кого-то на глоток вина обжал. Так они друг с друга все пооборвали. Голышом махались. Старухи так скучились в дверях, что еле оттащили. Зрители, мать их блохи грызли. Никого в подвал не пустили старые кикиморы. И только орали:
— Дай ему, Коля! Вломи гаду! Почему тот Степка с нами не здоровается, никого не уважает! И что думаете, до ночи дрались, пока не протрезвели, никто им не помешал. Зрители попались благодарные, — смеялись мужчины.
— Что там алкаши? Случалось рыбаки друг друга метелили. Команда на команду, спроси за что? А попробуй, разними, хотя повод плевый! Потом вспомнить стыдно, из-за какой-нибудь бабенки! Думал она свободная, оказалась женой рыбака. Ну, выяснили и разошлись бы! Так нет, сцепились сначала двое, там и команды, всяк за своего вступились. Тут и милиция подоспела. И это за день до отхода на лов. Пришлось нам вмешаться. Понятно, всяк свой экипаж выгораживает и защищает. Кое-как уговорили милицию, всех рыбаков оптом на поруки взяли. А они, едва в порт приехали, снова сцепились. Ну, тут уж их быстро успокоили, — вспомнил капитан и, глянув на часы, сказал:
— Через полчаса будем на месте. Пора ребят поднимать.
А через час старпом указал Михайловичу на горизонт:
— Глянь, какой туман идет. Сплошное «молоко». В таком не сориентируешься. Как ловить будем?
— Не впервой, да может ненадолго. Ветром разнесет. Теперь холод посадит этот «кисель» на воду, к обеду все расчистится. Туман не шторм, ловить можно. Главное чтоб в наш квадрат никто случайный не забрел, — ответил Михайлович.
Вскоре в море опустили трал. Рыбаки насторожено следили, как он уходит в воду. Море было спокойным. Лишь туман опускался с неба рваными клочьями.
— Хреновое дело, саваном ложится. Видимость вконец испортит. А главное, что это надолго, — буркнул лоцман и вздохнул. Оно и понятно, судно теперь находилось далеко от берегов, но поблизости никто не рыбачил. Сейнер начинал лов в гордом одиночестве.
Три замета сделали до обеда. Все три раза подняли на борт по полному тралу. Еще раз и пойдем к плавбазе на сдачу, — радовался капитан, стараясь не замечать, ободрить мрачнеющего лоцмана.
— Кэп! Пошли на плавбазу, не грузи под горло. Видишь, как туман пеленает. Скоро не только плавбазу, свой трал не увидим.
— Не паникуй, лоцман! Даже в шторм брали рыбу и успевали уйти в укрытие. Спрятаться всегда сумеем. Хорошо идет рыба, поднялась кверху Когда еще так повезет, сам знаешь, сколько в проловах были из-за штормов. Теперь чего бояться, ведь рядом с нами никого! Еще замет и уходим на плавбазу! — пообещал лоцману, тот следил за эхолотом, слушал рацию.
Старпом предложил капитану пойти поесть.
— В запасе целых полчаса. Я за штурвал встану! — предложил ненавязчиво.
— Вообще пора! Спасибо тебе! Есть не хочется, а вот чашка кофе не помешает, — вышел из рубки в свою каюту.
Прошка вместе с рыбаками только закончил сортировку третьего замета и готовился к приему следующего улова, когда приметил, что сейнер вошел в сплошную пелену тумана. За бортом судна не видно моря. Даже носовая часть сейнера скрыта от глаз. Прожорливые чайки улетели на берег, не ждут, когда появится из моря трал и рыбаки оставят для чаек мелкую рыбешку на угощение. Им тоже не стало видно трала и палубы. Даже люди растерялись. Работать в таком тумане хуже, чем в шторме. Видимость нулевая.
Михалыч решил, подняв этот улов, ощупью, не спеша, подойти к плавбазе и, сдав улов, переждать туман у ее борта.
— Может к вечеру рассеется этот «кисель». Как надоели проловы! Мужики уже ворчат. А я что могу? Погоде не прикажу. Сам устал от неудач, — морщится человек от воспоминаний.
Рыбаки уже перешли на корму, с минуты на минуту ожидая трал, смотрели, как натянулись тросы, и заранее радовались, что улов будет хорошим, вот только бы увидеть, взять на борт без потерь.
Прошка гасит сигарету, надевает рукавицы, пошел к поручням, где оставил крюк для сортировки рыбы. Человек только нагнулся за ним, когда сейнер тряхнуло так, что Прохор вылетел за борт кувырком, не успев ничего понять и оглянуться. Оказавшись в море, услышал треск, шум, крики, брань. Человек попытался ухватиться хоть за какую-то опору. Но где она? Вокруг туман и кусочек моря, куда упал непонятно почему. Прошка гребет на голоса. Там судно. Но почему оно легло на борт? Вот они поручни, а судно тонет…
Человек ничего не может понять. В сапогах вода, вся одежда намокла и тянет вниз. Вода обжигает холодом. Прохор никак не может понять, почему оказался в море, что случилось с сейнером?
Вскоре он увидел то, что потрясло его, и человеку стало не по себе.
Большой сухогруз, перевозивший стройматериалы, сбился в тумане с курса и протаранил его сейнер. Он врезался в «Валентину Терешкову» как раз посередине и почти полностью пропорол судно. Как он попал в район лова, капитан сухогруза сам не знал. Тоже понадеялся на удачу. Ведь в этих водах проходил почти сорок лет и никогда не брал на борт лоцмана, считая, что лучше, чем сам никто не знает эти моря. Долгие годы его выручали чутье и знания. А тут туман подвел. Стоило переждать, но человек поторопился. А и по рации подгоняли, все требовали, давай живее, из-за тебя простаивают люди, тормозится сдача домов. Начальник стройуправления и вовсе оборзел. Матом стал обзывать, пригрозил «пришить уголовное дело за саботаж и срыв сроков строительства». В другой бы раз послал их всех подальше. Но до пенсии осталось уже немного. К тому же, в новом доме обещали дать квартиру сыну и дочери. Они оба семейные. У обоих дети, его внуки. Хрен бы с ним — начальником управления, их столько сменилось за его жизнь, что всех и не вспомнишь. А вот детям и внукам так хотелось помочь, потому поторопился, рискнул, был уверен, что все получится.
Капитан сухогруза не увидел рыбацкий сейнер. Он врезался в него на полном ходу. И только услышав треск и грохот ломающейся обивки, понял, произошло что-то страшное, непоправимое. Когда увидел, поспешил дать задний ход. Лучше бы он этого не делал.
Вода хлынула в рыбацкий сейнер, залила искореженный сухогруз.
— Падлы! Что вы натворили, козлы?! Куда перлись, отморозки дурковатые? Иль наших прожекторов не видели, кроты бухие! — орали «терешковцы», не зная, что делать?
— Чего пасти рвете? Если б увидели, обошли бы. А вы по такому туману, почему ловите, если диспетчеры запретили находиться на промысле?
— Ты нам не указ! Почему через нас пошел?
— Где твой порт и где наш «квадрат»?
— Бухой гад! На тридцать градусов отклонился!
Прохор видел, как во время перебранки кормовая
часть его сейнера встала дыбом и ушла на дно, кто-то из рыбаков успел перескочить на носовую часть судна, другие барахтались в море, пытаясь подплыть к сейнеру, остатки его скрывал густой туман.
— SOS! — летели сигналы бедствия с рыбацкого сейнера, прося о помощи всех, кто находился неподалеку. Но кто рискнет стать очередной жертвой тумана.
— SOS! — надрывается радист и выскакивает с судна в последний момент, забыв о куртке.
Носовая часть сейнера ушла в воду медленно, словно еще надеялась на чудо.
— Где кэп?
— Где Михалыч? — спохватился старпом. Он стоял на палубе сухогруза, тот кренился, готовый уйти на дно. Его носовая часть все еще «глотала» воду.
Прошка сорвал с себя сапоги и телогрейку, нырнул туда, где затонула носовая часть сейнера. Следом нырнул старпом и Федя. Их на палубе сухогруза ожидали рыбаки. Они уже столкнули на воду спасательные шлюпки, положили в них весла, слушали, как начальник стройуправления говорит с капитаном сухогруза:
— Я тебя, старый геморрой, на нарах сгною, если ты нынче вечером не доставишь в порт стройматериалы!
— Да я двинуться не могу. Судно тонет. Вы что не слышите? — чуть не плакал капитан.
— Мне плевать, где ты прохудился! Хоть в зубах неси! Иначе «уголовка» обеспечена!
— Тут людей спасать нужно! Мы тонем!
— Не вешай сопли на лысину, мне плевать на всё и всех! Чтоб вечером стройматериалы были в порту. Другое не лопочи! Это твои проблемы, сам и выкручивайся. Хватит меня пугать своим морем. Я строитель и другое не интересует и не касается!
— SOS! — надрывается радиостанция сухогруза. Спасательных шлюпок явно не хватает. Рыбаки сейнера даже охнуть не успели, как кормовая часть их судна ушла на дно, а вместе с нею и спасательные шлюпки.
— SOS! — кричит рация, но никто не откликается на ее мольбу.
— Господи! Что там с нашими? — теряет терпение кок Жора.
Все напряженно ждут, пытаются увидеть хоть кого-нибудь из нырявших. Радист не выдерживает и первым кричит:
— Прохор! Федя! Мы здесь, сюда плывите! — складывает ладони рупором.
