— Да, и к тому же — на нужном расстоянии, не забывайте — ровно в двенадцати километрах от огневой позиции. Эй? Вот именно к этому я и клоню. — Погоди, о погоди-ка. Вот к этому он клонит?
— Ну, я в таком разрезе об этом никогда не думал.
Я тоже, Джексон. Ох, и я не кумекал, народ…
Хилэри Отскок и его Озадаченная Улыбка. Еще один невинный простак, эдакий неброский энтузиаст, как и сэр Стивен Додсон-Груз. Но:
Паремии для Параноиков, 2: Невинность тварей обратно пропорциональна безнравственности Хозяина.
— Надеюсь, ничего лишнего я не ляпнул.
— Эт как?
— Вы, кажется… — Отскок выдыхает то, что пытается выдать за дружественный хмычок, — переполошились.
Нормально так переполошился. Клянусь челюстями и клыками некоей Твари, некоего Присутствия, столь огромного, что его никто не видит, — вот! вот чудовище, я же говорил. — Да это не чудовище, дурашка, это облака! — Нет, как же ты не видишь? Это его ноги… — Ну, а Ленитроп чует зверя в небесах: его зримые когти и чешую остальные принимают за облака и прочие благовидности… либо же все условились звать их другими именами, когда Ленитропу слышно…
— Это просто «нелепое совпадение», Ленитроп.
Он научится слышать кавычки в чужой речи. Книжный такой рефлекс, может, он генетически предрасположен — все эти прежние Ленитропы таскали по синим холмам Библии, такие же хозяйственные принадлежности, как и прочее, зубрили по главам и стихам конструкции Ковчегов, Храмов, Провидческих Престолов — все материалы и размеры. Коих данные всегда, ближе или дальше, были непостижимой несомненностью Господа.
Ну а есть ли у Энии более приличествующий способ одним холодным утром Сообразить, нежели вот такой:
Это синька немецкой спецификации на детали, воспроизведенной столь паскудно, что ему едва удается прочесть слова… «Vorrichtung für die Isolierung[126], 0011–5565/43», это еще что такое? Число он помнит наизусть, это номер первоначального контракта на всю ракету A4 целиком. А что «изоляционное устройство» делает рядом с номером контракта на «Агрегат»? И еще индекс «DE»? — выше приоритета у нацистов нет. Скверно. Или ярыжка в OKW проебал, такое случается, или же он просто не знал номера и подставил ракетный как самый подходящий. У заявки, номеров деталей и изделий везде один и тот же флажок, отсылающий Ленитропа к «Документу SG-1». Флажок на флажке грит: «Geheime Kommandosache! Государственная тайна согласно § 35 R5138».
— Послушайте, — приветствует он генерала Виверна, когда тот протискивается в дверь, — хотелось бы раздобыть копию этого «Документа SG-1».
— Хо, хо, — отвечает генерал. — Нашим ребяткам, я так думаю, тоже хотелось бы.
— Хватит дурака валять. — Все клочки союзнических разведданных касательно A4, сколь засекреченными бы ни были, в Лондоне запихиваются в секретную воронку, а из нее все вываливается в шикарную камеру Ленитропа в Казино. Пока от него ничего не утаивали.
— Ленитроп, документов «SG» не существует.
Первый позыв — потрясти спецификацией перед генеральским носом, но сегодня Ленитроп — прозорливый янки, что водит за нос «красные мундиры».
— Ой. Ну, может, я не так прочел, — притворно оглядывая заваленную бумагами комнату, — может, там «56» или как-то, черти червивые, только что же тут была…
Генерал опять уходит. А Ленитроп остается с головоломкой, ну вроде, но вообще-то не навязчивой… пока… Напротив списка деталей, в колонке «Материалы», вот оно — «Имиколекс G». Ай бросьте. Изоляционное устройство из «Имиколекса G», значит? Он распинывает всю комнату в поисках справочника по немецким торговым маркам. Там ничего даже близко похожего… затем он отыскивает спецификацию основных материалов для A4 и вспомогательного оборудования, но и там совершенно точно никакого «Имиколекса G». Чешуя и когти — и шаги, которых, очевидно, больше никто не слышит…
— Что-то не так? — Опять Хилэри Отскок — сунул нос в дверь.
— Да все про этот жидкий кислород, мне тут нужно чуток больше данных по удельному импульсу.
— Удельному… вы имеете в виду удельную тягу?
— Ой, тягу, тягу, — английский английский на помощь, Отскок отбит.
— Для ЖК и спирта — около 200. Что вам еще нужно знать?
— А вы, ребята, в Лэнгхёрсте разве бензин не брали?
— Среди прочего — брали.
— Так вот, тут речь как раз о прочем. У нас война идет, вы не в курсе? Такое зажимать нельзя.
— Но все отчеты нашей компании — в Лондоне. Может, когда в следующий раз туда заеду…
— Блядь, волокита. Мне сейчас надо, кэп! — Он исходит из того, что ему предоставлено неограниченное Необходимое Знание, и Отскок это подтверждает:
— Наверное, можно отправить запрос телетайпом…
— Вот это уже разговор!
Телетайпом? Да, у Хилэри Отскока есть свой, личный, Установка или Терминал Международной Телетайпной Сети «Шелл», на что Ленитроп и надеялся, прямо в гостиничном номере, в гардеробе за вешалкой с «олкитовскими» мундирами и крахмальными сорочками. Ленитроп полирует доступ при содействии подруги Мишель, на которую, как он заметил, Отскок положил глаз.
— Как делишки, кроха, — наверху, в бурой, чулками увешанной мансарде, где ночуют танцовщицы, — ты как по части захомутать вечерком толстого нефтяника? — Тут у нас легкая языковая проблема, она полагает, будто ей надо каким-то своим местом прикрепиться посредством скобы из полосового железа к жирному мужику, неким манером истекающему нефтью-сырцом, она не уверена, что под таким углом секс ей понравится, но проблему они выправляют, и вот уже Мишель горит желаньем пойти и уболтать дядьку, чтоб оторвался от своего телетайпа, а Ленитропу хватило бы времени выйти на Лондон и запросить про «Имиколекс G». Она и впрямь замечала капитана Отскока среди своих еженощных поклонников, а в особенности отмечала некую декоративную финтифлюшку, которую видел и Ленитроп: золотое бензольное кольцо с гнутым крестом по центру — Награда «ИГ Фарбен» за Заслуженный Вклад в Изучение Синтетических Материалов. Отскок ее получил еще в 32-м. Промышленная связь, которую финтифлюшка предполагает, и впрямь дремала на дне Ленитро-пова сознания, когда возник Вопрос о Передатчике Ракетного Наведения. Она даже — отчасти — вдохновила и нынешнюю телетайпную интригу. Кому знать, как не конторе вроде «Шелла» — ни подлинной родины, ни симпатий в войне, ни конкретного лица либо наследия: она лишь сосет из глобального пласта, залегающего глубже прочих, куда уходят корнями все видимости корпоративного владения?
Ладно. Сегодня у нас гудеж на Капе, chez[127] Рауля де ля Перлимпанпана, молодого сумасбродного наследника лиможского магната фейерверков Жоржа де ля Перлимпанпана по кличке «Пудр» — если словом «гудеж» уместно описывать то, что безостановочно происходит с тех пор, как этот кусок Франции освободили. Ленитропу разрешено — под обычным надзором — заглядывать к Раулю, когда угодно душе. Там ветреная, бездельная толпа — они стекаются со всех уголков Союзнической Европы, связаны в некую сеть родственных отношений, спортивной охоты за юбками и воспоминаний о прежних подобных гудежах, чья сложность никогда толком не умещалась Ленитропу в голову. Там и сям, бывает, всплывают физиономии — старые знакомые американцы из Гарварда или ВЕГСЭВ, имена он позабыл; выходцы с того света, может — случайные, а может…
Вот на этот гудеж Мишель и соблазнила Хилэри Отскока, и туда же намылившись, Ленитроп, как только ему с ворчаньем поступил ответ из Лондона, открытым текстом через машинку Отскока, прихорашивается. Информацию он изучит позже. Мурлыча:
От крема пробор залит в галантир,
Блестя, как микрофон,
Я учтивей рожка с пломбиром, я
Точь-в-точь — мис-тер Бон-тон… —
и оказавшись в зеленом французском костюме отпадного фасона и в неуловимую фиолетовую клетку, широком цветастом галстуке, выигранном в «красное и черное», белых носках и бело-коричневых ботинках с накладками и шипами для гольфа, Ленитроп довершает облаченье полночно-синей федорой с заломленными полями, и нет его больше, прощелкал каблуками по вестибюлю казино «Герман Геринг», глаз не оторвать. На выходе жилистый гражданский, замаскированный под то, как сотрудники Секретной Службы понимают апаша, отлипает от ниши парадного подъезда и следует за таксомотором Ленитропа по извилистой темной дороге на гудеж к Раулю.
Выясняется, что какой-то весельчак заранее подмешал сто граммов гашиша в голландский соус. Весть об этом пошла в народ. Брокколи все просто размели. Жаркое остывает на буфетных стойках длиной во всю комнату. Треть общества уже спит, главным образом — на полу. Необходимо обруливать тела, если хочешь попасть туда, где что-то происходит.
