Он радостно встрепенулся — дом близко! Силы его удесятерились, и он с быстротой струи устремился к подводным скалам. За его хвостом вновь потянулась полоска пены, белой и обильной.
«Мама! — подумал он. — Мама!» — И что было сил понесся к знакомой зеленой скале.
— Вот и я, мама! — пробулькал он.
Мать воззрилась на него из щели меж скал.
Она заметила кровоподтеки на спине Питы и рассердилась, хотя в душе была рада его возвращению.
— Пита?! Где ты был? Что случилось?
Она подумала, что он, верно, удрал играть в далекие скалы и заблудился. И спинку, видимо, поранил оттого, что плавал неосторожно или играл с голышами. Уж такой он, этот Пита… Предпочитает резвиться где-нибудь подальше от дома или удерет от матери и отправится к кораллам, анемонам[80] и другим своим друзьям — обитателям морской глубины.
— Ну?
— Мама… — нерешительно пробулькал Пита. — Мама, там… Чудовище!
Мать оцепенела. Глаза ее побелели от ужаса.
— Пита, я же тебя предупреждала! Ты зачем поднялся наверх?
— Мама…
— Сколько раз я тебе говорила — держись подальше от поверхности! Подальше от берега!
— Мама, но Чудовище было везде.
— Оно не появляется среди скал. Оно никогда не осмелится полезть сюда.
— Мама, я не могу торчать целые дни среди этих скал. У меня всюду друзья. И я пообещал кораллам, что сегодня утром…
— Какие еще там обещания! — Она задыхалась от гнева. — Пообещал на свою голову и чуть жизни не лишился! С этого дня будешь играть здесь, между скал. С папоротниками и мхами. Тут ты в безопасности.
— Чудовище не каждый день появляется в наших водах. И поэтому я иногда отправляюсь в открытое море, к моим друзьям. Там все так удивительно! Мы вместе подымаемся к поверхности, чтобы увидеть Солнце. Ведь здесь, внизу, так темно! А вверху светло и интересно. Когда я стану большим, буду часто любоваться Солнцем, слушать музыку волн и смотреть, как ветры играют на крыше океана.
— Замолчи! Самое главное — оставаться здесь среди скал. И самое интересное — остаться живым! А теперь расскажи мне, как тебе удалось спастись? Ведь ускользнуть от Чудовища редко кому удается…
— О!
И Пита рассказал ей, как все было. Они играли и резвились, как вдруг увидели совсем рядом огромные лапы Чудовища. Пита ужасно испугался и хотел удрать на дно, но не мог. И наверх выплыть тоже не мог. Потому что лапы были со всех сторон. Лапы со множеством крошечных дырочек. Он попался в них вместе с сотнями других. Даже акула-смерть была там. При упоминании об акуле мать испуганно отпрянула. А Пита повторил: «Да, там была акула-смерть». Потом он рассказал, как огромные лапы стали медленно сближаться, сталкивая рыб друг с другом. Они все отчаянно перепугались, и даже акула-смерть. А он, Пита, слышал всплески бурунов над собой, когда лапы волокли рыб по песку. Он слышал даже незнакомые голоса с берега. Вот тогда-то он и рванулся в одну из дыр… Что-то резануло его по спине и… он оказался в свободной воде. Он смеялся, когда рассказывал матери о том, как мчался сквозь толщу воды домой — быстрее, чем барракуда, быстрее, чем кто бы то ни было.
А матери было не до смеха. Услышав его рассказ, она разволновалась еще больше. Ее Пита был очень своенравным малышом, и она понимала, что ей не под силу перевоспитать его, что никакие ее упреки и уговоры не заставят его держаться подальше от открытого моря, от поверхности воды и от манящего шума прибрежных бурунов. Так же хорошо, как и он, она понимала, что от гибели Питу спасли на этот раз только его крохотные размеры. Она с содроганием думала о том, что может случиться, если это повторится снова… Ясно, что это будет конец. Ведь он растет очень быстро. Правда, с возрастом он становится все более проворным. Достигший зрелости карите[81] — самая быстрая рыба в море. Но насколько ей известно, лапы Чудовища простираются в море так далеко — и в ширину, и в глубину, — что никакая быстрота в таких случаях не спасает. Поэтому она печально отвернулась от сына и удалилась в самую темную расщелину скалы — размышлять о будущем своего Питы.
Повзрослевший карите стал и в самом деле резвее всех в море. Пита не боялся больше ни барракуды, ни акулы, ни рыбы-меча. Это в первые месяцы жизни они казались ему смертельно опасными. А сейчас его обтекаемое тело с легкостью обгоняло больших рыб.
Мать гордилась им. Пита стал длинным и красивым. Но не настолько длинным, чтобы казаться неуклюжим. Время от времени он, рисуясь, проносился серебряным метеором мимо родных скал. А мать, довольная, улыбалась. Да, хоть он и вырос, а резвится все еще как малыш. Питу очень любили все его друзья, и он никогда не оставался один. Каждый день он играл то с дельфинами, то с кораллами, то с анемонами. И только на ночь возвращался домой — подремать среди папоротников.
Мать умилялась, слушая его ежедневные отчеты о совершенных им проделках.
— Успокойся, — урезонивала она сына, — успокойся и отправляйся спать…
А он продолжал задорно булькать, и она невольно слушала его россказни о жизни обитателей глубин и об играх с хорошенькими кораллами и анемонами. Однако о своей новой подруге, рыбе-луне[82], с которой он встретился у дальних скал, Пита ничего не сказал матери.
Шли дни, и он стал думать о рыбе-луне дни и ночи напролет. Он мечтал о ней, лежа среди своих папоротников. Всюду мерещились ему ее глаза, сверкавшие как хрусталики, и подцвеченные чешуйки, отражавшие свет, как серебряные зеркальца. Звали ее Иона (Гордость Моря). Пита стал таким задумчивым, что даже мать заметила это. Она терялась в догадках. А он молчал. Все его глубоководные друзья уже знали, в чем дело, и обсуждали эту новость. Они судачили о том, как Пита подолгу застывает на месте с ничего не видящими глазами, и о том, как однажды он из-за этого чуть не попал в пасть акулы-смерти. Они сплетничали об Ионе Прекрасной и завидовали ей. Ведь они знали, чем все это кончится. Напрасно дельфины наведывались к рифам, а убитые горем кораллы тихо пели печальные песни.
Но вот пришло время, когда Пита сказал матери, что он должен на некоторое время отлучиться. Она заплакала, потому что так же, как и друзья Питы, знала, чем все это кончится. Когда она спросила, кто такая Иона, Пита удивился. Все море ее знает, сказал он. Все море — и в высоту, и в ширину. От воды, что начинается у берега, до воды, которая живет между морем и ветром — ведь они вместе с Ионой танцуют ночью в волнах и Луна наделяет Иону своей чарующей силой.
Он сказал матери, что отправляется к дальним скалам и возвратится через несколько приливов. И тогда он приведет Иону — сокровище всей своей жизни. Он приведет себе жену, а матери — дочь Иону, Гордость Моря.
Мать слушала Питу с болью в сердце. Она отчетливо понимала — Пита потерян для нее. И она не может запретить ему жениться, не имеет права даже желать этого. Ей остается только предостеречь сына, чтобы он вел себя осмотрительнее в открытом море, потому что сейчас как раз сезон Огромных Лап. Она рассказала ему, по какому пути лучше плыть. Этот путь был труднее, зато безопаснее. Потом тревога ее немного улеглась — выбор сына был ей по душе. Что же до Чудовища с огромными лапами, то провидение так долго хранило ее сына, что — она надеялась — сохранит и на этот раз. И она вернулась к своей скале, занялась домашними делами — нужно было приготовить достойное жилище для сына и его Ионы — Гордости Моря.
Залив был глубокий и широкий, и ветры свободно гуляли здесь. Рыболовный сезон еще не кончился, хотя у рыб наступила брачная пора. В эту пору никогда не удается поймать столько рыбы, сколько хочется, но если вы молоды и выходите в море в штиль или при легком бризе, а солнце светит вовсю над окаймленным пальмами берегом и если вы при этом громко смеетесь, радуясь жизни, то вряд ли вас в эти минуты больше всего заботят мысли об улове.
Так было и с нашими рыбаками, которые вышли в тот день в море. Вот они забросили в воду сеть: что-то им там померещилось внизу — на полпути ко дну вода была пенистой и взбаламученной — верный признак рыбьего косяка.
Они быстро окружили косяк кольцом и стали наблюдать, как отяжелевшая сеть пошла ко дну. День принес им неожиданную удачу. Рыбаки переглядывались, недоумевая, как это в брачный сезон им удалось напасть на косяк.
Они потащили сеть, в которой билась рыба, к берегу. Буруны, накатываясь, подносили ее к берегу. Рыбаки начали выбирать сеть, не переставая удивляться своей удаче. А когда сеть зашуршала по песку и они увидели несметное множество плавников и хвостов, трепещущих и бьющихся о воду, то изумились еще больше.
Они вытащили свой улов на сухой берег. Здесь были сотни рыб, крабов и кораллов. Попали в сеть даже анемоны.
