– Почему?
Тут трубку мягко отключили. Отбой. Я, стоя в бледном свете фар, тычу пальцем в мобильник. Звоню… Сначала звоню впустую в по-ночному омертвевший штаб. Затем впустую Хворостинину в его колонну, застывшую где-то в километре от меня… И почему-то потушившую огни.
Есть такое правило: если колонна по непонятной причине стала, ты тоже замри… Никому не дергаться. И ждать.
Оглядываясь на джип, вижу, как встревожившийся Алик (чуткий!) бьет сидящего рядом дружка в плечо – не спи, Олег! Не спи!
Надо бы поговорить с ними, – я подхожу к джипу поближе. Но о чем говорить?.. Удивительно!.. Говорить мне с ними, в сущности, не о чем. Уже простились. Можно считать, пацаны уже уехали… Их нет.
Их нет, однако они здесь.
Звоню.
– Минут десять стоят. Всей колонной, – откликается наконец штабист. – Что-то выясняют… Не могу сказать больше, майор. Да, да, Хворостинин там… Без выяснения они никуда не двинутся – это ясно.
Я пытаюсь разузнать о колонне… Я должен быть в курсе. Я отправляю с этой колонной двух контуженных солдат.
– Мы вас знаем, майор Жилин. Уважаем… Все в порядке. Но ведь у нас тоже есть свои приказы, правда?
Такой уверенный у штабиста голос. Ясный. Ни разу не матюкнулся… Н-да… Хворь, если бы сам по себе, рванул бы, конечно, колонну вперед. Повел бы… Но там чин… Хворь, конечно, злится. Неужели колонну развернут? И вся ночь ушла на пустые сборы, такое бывает!
Но все-таки… что-то стряслось у грозненцев. Не знаю, что… Колонна стоит в темноте и по-тихому, притаенно рычит?.. С погашенными огнями… И приказа на возврат нет… Почему?
Я вышагиваю, натаптывая круги возле джипа. Фары немыслимо бледные! В каждом обходе я снова и снова попадаю в этот бледный, хилый свет. (Должно быть, майор Жилин сейчас, как мотылек возле долго гаснущей свечки.)
Голоса из джипа. Левая дверь машины приоткрыта… Обрывки фраз.
– …Теперь скоро…
– … Ждать и догонять… Сам знаю…
– … А поспи!..
Я подхожу чуть ближе. Послушать их.
– … Нам все обрадуются.
– Еще как!
– Надо, Алик, появиться как раз перед обедом. Ух, пацаны обрадуются.
– И начнут вопить – давай-давай! В столовку!.. Пожрете!
– И будут за столом сажать с собой рядом…
– И орать – еще две порции! Кашу!.. Компот!
Им хоть бы что. Ожидание вгоняет их в остаточное детство. Опять в свою игру… Про то, как их там встретят свои… Свои пацаны. В родной воинской части.
Пусть. Может, им так ждать легче.
Заметив, что я приблизился, оба солдата на заднем сиденье смолкли. Спугнутые… Замерли… Прижав автоматы к груди… Это потискиванье автомата у молодых солдат получается невольно, само собой. Рефлекторное движение. Жмутся к оружию, как к мамке.
А куда, собственно, им спешить?.. То-то весело опять стать солдатом!
Но некое накипавшее во мне досадное чувство вмиг испарилось. Я увидел вдали огни колонны. Зажглись!
Это были они. Приближались… Характерные огни боевых машин. Растянутые в строгую линию… Однако, стоп! Непонятно, почему… Но машины снова остановились – теперь уже с огнями, видные.
Уже близко, в полукилометре… Но движения нет. Притормозили. Так и не подойдя к нам – к условленному месту, где перестраивать колонну.
И опять в темноте неба вертолеты.
В полукилометре, никак не больше! Колонна застыла… Что же там такое?
Вновь встревожившись, я тычу пальцем в мобильник… Ни колонна, ни штабисты. Никто не отвечает… Ни слова… Мне только и слышна болтовня в джипе. Эти оба – опять о своем.
– … Пацаны будут требовать с нас принос!
– Необязательно.
– Будут, будут!.. Забыл, Олежка?!. Если кто откуда-то возвращается, будь добр, выверни карманы… И что-нибудь дай, выложь для всех.
– А где мы возьмем бутылку, если придем с колонной?
– В том-то и дело!
Чуть-чуть светало, и заодно с сереньким тусклым светом оттуда же пришла тревога. С востока… С той боковой проселочной дороги, что плавно переходит в грозненскую.
А вот и причина… Вот оно что!
На проселке стоит замершая чеченская колонна. Еле видная… Но уже различимая. (Нет, не боевая… Боевых колонн, то есть с бронетехникой, у чеченцев уже давно нет. Их просто не существует.)
Но все-таки это чеченцы.
Для вертолетчиков с высоты (с их приборами ночного видения) движущаяся с огнями чеченская колонна была бы куда понятнее, чем странная колонна, остановившаяся среди ночи. Да еще затаившаяся на самом перекрестке с погашенными фарами!.. Да еще вблизи условленного места… назначенного для всех нас только-только вчера.
Поэтому стоп!.. Вертолетчики сверху дали знать, и грозненская колонна Хворя тотчас приостановилась.
Но теперь непонятно другое: почему чеченцы замерли на видном, на самом открытом здесь месте? Ясно, что это не засада. С потушенными огнями… Чеченцы могли бы съехать в кусты. Если уж прятаться!.. И ведь стоят. Открыто!.. Именно этой нелогикой они, видимо, и повергли в недоумение непугливых, но служивых вертолетчиков.
Опыт… Вот! Опыт подсказал. Подсказал мне ответ простой, простейший!.. Я вдруг хищно осознал, что я сейчас опытнее, бывалее и Хворостинина, и всех остальных.
Опытнее и тех, что стоят в колонне. И тех, что висят в вертолетах в воздухе. Это ж не боевая ситуация… Это ж мое. Это все мое… Они не знают, а я знаю. Я на сто процентов знаю… Смешно!.. У чеченцев просто-напросто кончился бензин. У них кончился бензин, и они не могут ехать. Король знает свое королевство.
Чеченская колонна наверняка набита стариками и бабами с их мешками-сумками. Всегда куда-то едут… Два-три грузовика… А в основном их старенькие, полудохлые “жигуленки”.
Я, впрочем, увидел там, у чеченцев, вроде как огонек. На полсекунды… Промельк.
– Товарищ майор…
Такой промельк бывает сам собой, когда долго пялишься глазом в кромешную тьму.
– Товарищ майор, – Олег все-таки выставил голову из машины. – Все идет правильно?.. Мы ждем?
– Ждем.
Машин десять… Одиннадцать!.. Застывшая, замершая на ночь чеченская колонна, оставшаяся без горючего… Вот они… Когда едут в Грозный продать-купить, они боятся всякого встречного. Боятся проверок… Но больше всего боятся, конечно, вертолетов. Вот почему, завязшие в ночи, они погасили фары. Притаились на ночь! Инстинктивно. (Страшнее неба ничего нет… Даже если ты не виновен… В этом мы все одинаковы. Все мы люди и боимся небес. Даже если небо тихое. Даже если небо твое.)
Мысль, как именно разрулить ситуацию, уже пришла. Опыт как-никак!.. Но мысль пришла слишком быстро. (Значит, выждать…) И потому я продолжал рефлекторное движение. Кружил возле моего джипа с пацанами. Мял ногами траву. Нужна была пауза.
Мне нужна была пауза и капля утреннего света, чтобы чеченцы меня разглядели, когда я к ним сунусь. Когда я к ним подойду… Чуть более светло. Вот в чем момент!.. Чтобы меня разглядели и, даст бог, узнали.
Я сделаю это. Майор Жилин сделает.
Когда в рисковом деле, мое “я” отступает. Я вижу себя со стороны… Уже не я, а майор Жилин кружил, мял ногами траву. Трава стояла высокая… Пучками.
Потянуть время… Рука майора Жилина сама собой нащупала мобильник. (Я вдруг взял мобильник… Был легкий толчок в сердце.)
– Чего не спишь, женка?
Она сразу и легко ответила:
– У нас утро. Уже семь… Да и спала плохо. Ночь вся в дырах. Нет-нет и просыпаюсь… А ты чего не спишь?
Майор Жилин засмеялся:
– Я в деле.
– И ночью в деле?
Майор опять легко засмеялся:
– Бизнес.
Майор заторопился:
– Ты знаешь. Я часто вижу тебя… Склонилась над всякими деловыми бумажонками. Губы поджаты… Лицо строгое… Вижу тебя разную.
– Не надо, – перебила она. – Не надо… Я сейчас плакать буду.
– Ладно. Все. Точка… Но то, что я вижу тебя в профиль, – могу я сказать?.. Что ты сидишь за столом и куда-то смотришь. Голова приподнята… Куда-то далеко смотришь.
Она всхлипнула:
– Я часто смотрю в окно.
Майор Жилин засмеялся:
– А не смотри часто.
Отбой… Теперь пора к делу… Я легко впрыгнул в джип, легко и рванул его с места.
Попрыгав по рытвинам, джип-козелок выскочил на дорогу.
Я добавил газу, и теперь чеченцы, что в колонне, видели, как по открытому утреннему пространству мчит мой джип – мчит прямо на них. Машина наезжала с разгона и без малейших сомнений. (При наезде на чеченцев нельзя колебаться.)
Зато внутри машины все мои движения были нарочито замедленны. Без эмоций. И обоим солдатам (они на заднем сиденье) я объяснил медленно и спокойно. “Пацаны… Не дергаться. Все тихо… Едем к чичам. Автоматы в окно дулом не выставлять”. (Газу все прибавляя, я посматривал на пацанов в зеркальце.)
Оба уже сами видели, что едем к чеченской колонне. Алик, бедняга, побелел. Но Олег – нормально… Только гонял желваки.
В чеченской колонне произошло ответное движение. Как только завидели летящий на них джип… Небольшая перестройка. Из середины мирной чеченской колонны выполз не совсем мирный грузовик. (Еле выполз. Бензина мало…) Едва выдвинувшись вперед, грузовик встал в голове колонны.
