Около семи она забралась в знакомый пикап. Боб уселся за руль, а Джефф с Милли, как обычно, двинулись вслед за ними в другом пикапе. Перед тем как отправиться, они, как всегда, запаслись теплой одеждой, медикаментами, продуктами, даже презервативами, в который раз поблагодарив щедрость одного оптовика, снабдившего всех пуховыми куртками до колен. Тяжелогруженые фургоны, пыхтя, ползли вперед. Ночь обещала быть холодной. Боб с усмешкой посоветовал Офелии поддеть теплые кальсоны.
— Ну, как повеселилась? — дружелюбно бросил он.
— Еще как, особенно на Рождество. Денек выдался еще тот, — грустно пробормотала она. Оба они потеряли близких, и Офелия знала, что Боб поймет. Он молча кивнул. — А на следующий день мы отправились на озеро Тахо — кататься на лыжах с друзьями. Вот было здорово!
— Да уж, представляю себе. Мы тоже в прошлом году ездили в горы. Надо было бы нам и в этом году выбраться туда с ребятишками, да только дорого, черт! — вздохнул Боб.
Какое все-таки счастье, что она избавлена от подобных забот, в который раз подумала про себя Офелия. Бедный Боб! У него ведь трое детей, а денег почти нет. И однако он не падает духом, стараясь как можно больше времени проводить с детьми.
— А как твой роман века? — фыркнул он. Они уже достаточно сдружились, не раз рисковали жизнью, прикрывая друг друга, да и судьбы их были схожи. Пока их фургончик часами колесил по городу, они успевали о многом переговорить. И у них не было секретов друг от друга.
— Какой еще роман? — с невинным видом удивилась Офелия.
Боб, рассмеявшись, игриво ткнул ее в бок.
— Не морочь мне голову, бесстыдница. А то я, по-твоему, забыл, как сияли твои глаза! Похоже, малыш Купидон попал-таки стрелой в твою аппетитную круглую попку… так, кажется, говорят, а?
Офелия нравилась Бобу. Сердце у нее доброе, да и смелости ей не занимать. Казалось, она ничего не боится. Она никогда не хныкала и не жаловалась, не пыталась свалить свою работу на другого — нет, она молча усаживалась рядом с ними и трудилась до утра, пытаясь помочь тем, кому еще можно помочь. За это время и он, и Милли с Джеффом успели ее полюбить.
— Так как там твой роман? — ехидно улыбнулся он. У них еще было время немного поболтать.
— Струсила. Глупо, конечно, я понимаю. Он чудесный человек. И я люблю его, Боб, но… знаешь, есть что-то такое, через что невозможно переступить. По крайней мере пока.
Ей не хотелось рассказывать ему о том злополучном письме, которое перевернуло ее жизнь, об измене Теда, о подлом плане Андреа использовать ее сына, чтобы завладеть отцом. Офелия тяжело вздохнула. Судя по всему, Тед был согласен со своей любовницей, когда она говорила, что Офелия плохо заботится о Чеде, намекая, что именно ее отношение к нему и является причиной его болезни и всех их несчастий. Какая жестокость! Офелия до сих пор не могла без содрогания вспоминать такое обвинение. Иной раз она даже спрашивала себя: а вдруг это правда? Неужели причина сумасшествия сына — в ней самой?! День за днем она продолжала терзать себя, перечитывая письмо и растравляя кровоточившие раны, пока не нашла наконец в себе силы сжечь его, чтобы оно не попало в руки Пип.
— Знаю, знаю, не надо мне объяснять, я ведь не вчера на свет-то родился. Такая же чертовщина творилась и со мной, когда умерла моя старушка. У тебя все пройдет, вот увидишь. Трудно, конечно, в это поверить, но попомни мои слова, Оффи, — так и будет. Все образуется. А кстати, — мимоходом бросил он, с нарочитой рассеянностью глядя в окно, — я женюсь.
Новость обрушилась на нее словно гром среди ясного неба, и Офелия обрадовалась как ребенок.
— Вот здорово! А что сказали твои дети?
— Она сразу пришлась им по душе… так что они рады.
Офелия вспомнила, что нынешняя невеста Боба была когда-то лучшей подругой его жены. И вот теперь они решили пожениться… Что ж, со вдовцами такое не редкость. Обычно если они женятся, то либо на сестрах, либо на подругах своих покойных жен.
— И когда свадьба? — широко улыбаясь, спросила Офелия.
— Хрен его знает! Твердит, понимаешь, что никогда не выходила замуж, вот и решила устроить пир на весь мир! А по мне, так лучше просто забежать в мэрию, да и дело с концом.
— Фу! Как тебе не стыдно! Прекрати ворчать и радуйся! Может, это в последний раз!
— Надеюсь, что так оно и есть. Как бы там ни было, она классная девчонка! И потом мы с ней вроде как друзья.
— Это самое главное.
То же она могла бы сказать и о них с Мэттом. Жаль только, что у нее не хватило решимости переступить через свои страхи — тогда бы они стали по-настоящему близки. Сейчас Офелия почти завидовала Бобу. Правда, он вдовел намного дольше, чем она. Возможно, когда-нибудь наступит день, когда и она, переступив через прошлое, сможет начать новую жизнь.
За разговором они незаметно добрались до окраин Миссии, сделав свою обычную остановку в Хантерс-Пойнт. Как всегда, обошлось без проблем, и Офелия в очередной раз вспомнила Мэтта с его страхами. Настроение у нее было великолепное, и, остановившись выпить кофе с бутербродами, она весело смеялась и перебрасывалась шутками с Милли и Джеффом. Подмораживало, бродяги на улицах имели в такую погоду особенно несчастный вид, и, наверное, поэтому сегодня они с особенной благодарностью принимали привезенные им еду и теплые вещи.
— Черт, ну и холодрыга сегодня! — буркнул Боб, заводя мотор.
Они медленно миновали доки и тяжелогруженые железнодорожные составы, потом по давно сложившейся привычке принялись рыскать среди путей, забираясь в самые темные уголки и подвалы. Постепенно они оставили позади Третью, Четвертую, Пятую и Шестую улицы, причем Боб ворчливо заявил, что ему, дескать, никогда не нравился этот район — слишком много наркотиков, буркнул он. Даже на их фургончики тут поглядывали с опаской — боялись, что им придет в голову вмешиваться. Впрочем, все они хорошо знали, что это опасно. Им нужны не хищники, а их жертвы, беспомощно цеплявшиеся за них в надежде выжить. Конечно, они могли ошибиться. А вот Джефф любил этот район — и был прав: такого количества бездомных, как тут, не встречалось нигде. Они прятались в подъездах и на задворках домов, а из картонных коробок мастерили себе какое-то подобие хибар, в которых ютились, скрываясь от холода.
Было решено заглянуть в проулок между Пятой и Шестой — Милли клялась, что видела там пару бродяг, и оба набрались так, что едва держались на ногах. Боб с Офелией с ними не пошли, решив, что если речь идет о двоих, то Милли с Джеффом справятся своими силами. Вскоре, однако, Джефф крикнул, что им понадобятся одеяла и теплые вещи, которые лежали в пикапе Боба, но, прежде чем он успел закончить, Офелия уже бросилась бежать.
— Я отнесу! — крикнула она через плечо.
Боб хотел возразить, но она, держа в руках сверток с теплыми вещами, уже углубилась в проулок и почти скрылась из виду.
— Погоди! — завопил Боб, кинувшись вдогонку.
Но проулок, насколько хватало глаз, казался вымершим, только в самом конце его громоздились какие-то коробки. Джефф и Милли были уже возле них, а Офелия — в двух шагах, когда вдруг какой-то долговязый, тощий бродяга, вынырнув из подъезда, схватил ее. Боб на бегу успел заметить его движение и метнулся в их сторону. Держа Офелию одной рукой, мужчина крепко прижал ее к себе. Как ни странно, она совсем не испугалась. Не думая об опасности, она повернула к нему лицо и машинально улыбнулась. Взгляды их встретились.
— Дать вам спальный мешок? Или, может быть, теплое пальто? — По его глазам она сразу же догадалась, что перед ней наркоман, и улыбнулась как можно доброжелательнее, стараясь убедить беднягу, что не желает ему зла.
— Нет, крошка. На что они мне? А что-нибудь еще у тебя есть? — Огромные глаза с каким-то диким выражением впились в лицо Офелии.
— Еда, лекарства, теплая одежда, несколько дождевиков, спальные мешки, шарфы, шапки, носки, шерстяные костюмы, штормовки — словом, все, что угодно.
— Вы что — торгуете таким дерьмом? — презрительно бросил он.
Подбежавший к ним Боб остановился, ожидая удобного момента, чтобы вмешаться.
— Нет, хотим отдать их вам, — спокойно покачала головой Офелия.
— С чего вдруг? — В голосе бродяги чувствовалась нескрываемая враждебность. К тому же он явно нервничал.
Боб застыл на месте, боясь шелохнуться. Ситуация висела на волоске, и Боб безумно боялся нарушить установившееся хрупкое равновесие. Один неверный шаг — и Офелии конец.
— Решили, что может вам понадобиться.
— А что это за пижон с тобой? — Его пальцы еще сильнее стиснули запястье Офелии. — Коп, что ли?
— Нет. Он не полицейский. Мы с ним работаем в Векслеровском центре. Так что вам дать?
— Классная у тебя работенка, сука! Можешь оставить свое дерьмо себе. Мне ничего не нужно.
— Достаточно, — спокойно вмешался Боб, в то время как сзади незаметно выросли Милли и Джефф. Они сразу поняли, что что-то случилось, и хотя пока еще не знали, что именно, но на всякий случай решили подойти. — Ну-ка, отпусти ее, парень, — тихо, но твердо велел Боб.
