Он оказался переделанным из какого-то хозяйственного судна круизным теплоходом с каютами человек на тридцать. С некоторой натяжкой его даже можно было назвать яхтой. Откровенно говоря, я не предполагал, что на Байкале можно будет найти судно такого приличного уровня интерьеров и сервиса. Длиной посудина была метров пятьдесят и оснащена двумя, еще гэдээровскими, дизелями. В общем, твердая четверка.
Погода все время была прекрасная. По-видимому, это время на Байкале самое хорошее. Облаков нет, солнышко светит, температура градусов 27–28, озеро спокойное. Что еще нужно для нормального отдыха?
Из Листвянки мы вышли на север вдоль западного берега Байкала. Сдержанно-красивые пейзажи сопровождали нас весь первый день путешествия. Поросшие тайгой сопки высотой примерно двести-триста метров создавали этакое торжественное однообразие. Если говорить о том, что это мне напоминало из того, что я видел раньше, то я бы сказал, что этот вид похож на Жигулевские горы, если смотреть на них, сидя на прогулочном пароходике.
К вечеру мы остановились попариться в баньке. Банька была срублена прямо на берегу. Кругом на сотни километров была тайга без единого населенного пункта. Жутковато. В бане даже не было электричества. Мы парились березовыми вениками и прыгали в Байкал. Вопреки прогнозам вода в озере была не холодная, 18–20 градусов. Для бани – самое то. Кстати, спешу подтвердить – вода в Байкале действительно очень чистая, и ее можно пить. Что я и делал. Никаких последствий.
Погрузившись обратно на теплоход часам к одиннадцати вечера, мы продолжили свое путешествие и утром уже стояли в проливе между островом Ольхон и материком. Ольхон толстой колбасой растянулся на несколько десятков километров чуть по диагонали от западного берега к восточному. За день до нашего приезда туда провели электричество с материка, а до этой поры в местных деревнях электричество было только четыре часа в день из местных генераторов на маломощных дизелях. Такая вот глушь.
Южная часть острова состоит из так называемых гольцов – лысых невысоких гор. Каменистые, покрытые только травой, они производят безжизненное впечатление. Позавтракав, мы пошли между Ольхоном и западным берегом Байкала. В отличие от южной северная часть Ольхона покрыта густой тайгой. На стыке степи и тайги на берегу острова стоит необычная скала, которую называют «шаманским камнем». В древности она была языческим капищем – и до сих пор вокруг нее существует масса суеверий. Между несколькими соснами у подножия скалы натянута веревка, и люди, загадывая желание, привязывают к этой веревке кусочки разноцветной ткани. Естественно, культ был слегка модернизирован: в него был добавлен еще один обряд, без которого не обходится ни одно русское суеверие – у скалы нужно выпить рюмку водки. Хе-хе.
Чуть выше на берегу стоит деревня. Маленькие деревянные домики выкрашены масляной краской, деревянная же школа. На вид местные жители – смесь бурятов и русских. Скуластые и раскосые. По-русски говорят чисто, приятным сибирским говором. Зашли в местный краеведческий музей, созданный когда-то деревенским подвижником. Деревянные прялки, конская сбруя, бурятский чум. Грамота с портретами государя императора и императрицы за отличное окончание церковно-приходской школы. Фотография другого местного героя: создавал колхоз, раскулачивал кулаков и единоличников. Чахоточное лицо, горящий взгляд, усы, гимнастерка. Тоже мне, еще один начальник Чукотки. Дурак дураком…
Поплыли дальше. Пошли к капитану:
– Как насчет рыбалки? Байкальский омуль, сиг, хариус. Как это, быть на Байкале и не поймать этих байкальских символов?
– Ребята, хотите – верьте, хотите – нет, но рыбы в Байкале мало. Видать, выловили всю. Вон на Ольхоне рыбокомбинат закрыли. Нет рыбы.
– Да как же так! Вон в Листвянке омуля и хариуса на базаре – завались. И тебе свежий, и вяленый, и холодного копчения, и горячего… Откуда это все?
– Дак браконьеры сетями все ловят, вот и нету ее нигде. Честно говорю, раньше значительно больше было. Ну да ладно. Сегодня и завтра попробуем половить. Зайдем с восточного берега Ольхона и попробуем.
Иркутские магазины и киоски (в частности – аэропорт) забиты омулем, сигом и хариусом под завязку. И в бочонках, и в коробках, и на вес. Соленый, копченый, какой хочешь. С маркировкой компании-производителя. С адресом и прочими реквизитами. Таким образом, одно из двух: либо капитан врет и рыбы в Байкале навалом и легальный лов есть, либо в Иркутской области отсутствует государство вообще и браконьеры в промышленных масштабах открыто торгуют незаконно выловленной рыбой.
Капитан сказал, что ловить нужно двумя способами. Ночью, на фару – омуля. Днем, из-под винта – хариуса. Вернувшись и обходя Ольхон с юга, часов в двенадцать ночи мы заглушили моторы и направили мощный прожектор на воду, прямо за кормой теплохода. Взяли обыкновенные поплавковые удочки, насадили дождевого червяка и забросили их в воду. Откровенно скажу, клев был плохой. Поймали мы штук десять омуля, да и то в основном капитан. Ну и жених отличился. Вроде бы зачет, но без азарта.
Омуль на поверку оказался рыбкой, внешне напоминающей селедку. Но не такой жирный. Я помню, в детстве на Волге изредка на удочку попадалась волжская селедка залом. Вкусная жирная рыба. А омуль побледнее будет. Даром что раскрутили его. Помните анекдот про крысу, хомячка и пиар? Вот что-то из этой серии. Однако не скрою, было некое ощущение эксклюзивности, поскольку ловить омуля можно только на Байкале, так как больше нигде он не водится. В отличие от сига и хариуса. В частности, например, я ловил хариуса в горных речках на Алтае, а сига – в Ладожском озере.
Утром на завтрак, отведав омуля, мы все пришли к единому мнению, что омуль не оставил незабываемых впечатлений в наших желудках. Вряд ли мы будем рассказывать нашим внукам: «А вот однажды ел я омуля на Байкале…» – и при этом сладко жмуриться, вырабатывая желудочный сок, как собака Павлова. Хотя уха из него вполне достойная. Но, как говорится, едали и покруче.
После завтрака началась рыбалка из-под винта. Замысел этой рыбалки следующий. Корабль встает носом к берегу, почти вылезая на него, включает свои двигатели, заставляя винты вращаться в разные стороны. Эффект от такого вращения состоит в том, что вся муть – ил, мелкие рачки, водоросли и прочая ерунда – поднимается со дна, из-под камней и так далее, образуя вокруг судна этакое питательное облако. Хариус приходит на этот пир, мы забрасываем удочки с наживкой – и дело в шляпе.
Я сначала скептически отнесся к этой затее. Уж больно технологично все выглядело. Однако стоило моим товарищам забросить удочки, как у них начался «такой клев, что ты позабудешь все на свете…». Я тоже взял удочку и в течение часа вытащил восемь хариусов. Поклевка раз в семь минут – разве это не хорошо? Фиксирую: адреналинисто, азарт был, твердая пятерка. Общими усилиями мы быстро наловили ведро хариуса.
Хариус – это что-то типа сибирской форели. Рыбка семейства лососевых. Размером она от двадцати до тридцати сантиметров. Очень похожа на форель, тоже с пятнышками, но немного более вытянутая. Водится в чистых речках и горных ручьях. Ну и, как видите, в Байкале.
НЕМНОГО О ХАРИУСЕ
Семейство хариусовых очень близко к семейству лососевых. От лососей хариусы отличаются длинным спинным плавником. Хариусов известно 6 видов. В России водится два. В длину рыбы вырастают до 53 см, вес набирают до 2,8 кг.
Черный байкальский хариус обитает в реках, впадающих в Байкал, а белый байкальский живет в самом Байкале, не входя в реки и придерживаясь глубоких мест с песчаным грунтом. Он несколько крупнее черного и растет быстрее.
Самыми рыбными местами Байкала считаются воды Баргузинского заповедника, устье Селенги и северная часть – в районе города Северобайкальска.
Вкус свежего хариуса слегка напоминает форель. Летом в основном его употребляют в копченом виде. Хороша также харюзовая уха. А самым экзотическим блюдом (правда, зимним) считается «расколодка». Пойманный и брошенный на лед хариус быстро замерзает. Его заворачивают в полотенце и обстукивают палкой. При этом кожа, кости, мясо и внутренности разбиваются. Кусочки мяса выкладывают на тарелку, посыпают солью, черным перцем и сбрызгивают соком лимона. Еще одно блюдо – «скоросолка». Делается она так: берется свежепойманный хариус, чистится, потрошится, нарезается на кусочки граммов по двадцать – тридцать и кладется в миску. Потом обильно посыпается солью, а через пять минут рыбу слегка промывают водой – и все.
Поклевка у хариуса очень странная. Вот если взять обыкновенную радужную форель, то клюет она для своего размера сильно и активно. Однажды я у себя под Москвой в пруд весной запустил форель. Мальков 100–200 граммов каждый. К сентябрю они вымахали по полтора килограмма, и вытаскивать их удочкой было довольно забавно. Схватившая крючок рыба носилась по пруду и иногда даже обрывала леску. Хариус же клюет едва заметно, и можно просто с непривычки прозевать поклевку. Но если ты приноровился, то потом его таскать одного удовольствие.
