Мо Янь - Страна вина

Товарищи, те, кто сеет лживые измышления, забыли общеизвестную истину, что дистиллированный спирт впервые появился при династии Хань, а во времена великого Юя спирт получали лишь в процессе брожения. Изображения на кирпичах ханьской династии подтверждают, что революционные перемены в истории виноделия начались в Цзюго.

Друзья, прекрасное вино Цзючэна льется уже много столетий, подобно водам Лицюаньхэ — Винного источника, и вступило уже в пору зрелости. В начале династии Цин появилась винокурня Фудатан — «Большой зал благоденствия», а также неизвестно кем созданное вино «Бубуцзяоцзю» — «Нежная поступь». Это стало основой для появления первой на винокурне Фудатан и вообще в Цзючэне марки крепкого вина — «Юньюй дацюй» — «Тучки и дождь».[199]

По преданию, в правление цинского императора Шуньчжи жил один небогатый бродячий торговец по фамилии Юань, именем И, а прозвищем Саньлю. Он открыл лавку и стал торговать вином, а позже построил винокурню и стал производить его. Овладев традиционными приемами цзючэнских виноделов того времени, он возмечтал о создании своей марки вина, но, к сожалению, заболел и безвременно умер. Его заветное желание сбылось лишь через три поколения. Прапраправнук Юаня по имени Цзюу продолжил дело предков и, опираясь на более богатый опыт рыночной торговли, в правление императора Цяньлуна выбрал участок земли за восточными воротами Цзючэна, рядом с храмом Матушки-чадоподательницы на улице Нюйэрцзин — улице Дочкиного Колодца, — и основал там свое дело.

Молва гласит, что под храмом Матушки-чадоподательницы расположен «глаз моря» и если его потревожить, весь Цзючэн погрузится в пучину. Чтобы избежать этой напасти, люди и построили в складчину храм, отлили из золота статую богини и установили ее над «глазом моря». Храм посещало множество паломников, особенно каждый год на восьмой день четвертого лунного месяца, когда проводились храмовые праздники. В эти дни не только возжигали благовония — всюду царила праздничная атмосфера. Было много дам из благородных семей, и с толпой смешивалось немало проходимцев, которые норовили потрогать дам за грудь и ущипнуть их за зад, что вызывало смех и крики. Вот уж где, по фэн-шуй, оказалось благодатное место для производства и продажи вина. Юань Цзюу купил участок земли рядом с храмом, построил там лавку под названием «Большой зал благоденствия», а позже рядом с Дочкиным колодцем, давшим название улице, появилась винокурня.

Дочкин колодец располагался всего в одном ли от храма Матушки-чадоподательницы, и вода в него поступала из речки Лицюаньхэ. Отфильтрованная галькой и песком, вода в колодце — чистая, прозрачная, студеная — считалась лучшей в Цзючэне. Поговаривали, что в этом колодце когда-то утонула женщина несравненной красоты. После смерти она обратилась в облачко, которое окутало колодец и долгие годы висело над ним. Не забыл прапраправнук Юаня и то, что в прежние времена Дочкин колодец был источником воды прекрасного качества для знаменитого вина «Бубуцзяоцзю». Мастер прекрасных вин, он выделялся среди других еще и тем, что заглядывал глубоко в историю. Вот и воду из Дочкиного колодца он выбрал для создания новых вин на винокурне Фудатан не только потому, что вода — кровь вина, но и учитывая, что именно на ее основе в прошлом было создано вино «Бубуцзяоцзю», а также — что еще более важно — потому, что боги — душа вина. Да и у самого колодца была богатая культурная история.

Необычная целеустремленность, выдающееся мастерство, несравненный источник воды — все это, конечно, стало основой неординарного почина. Как только вино «Юньюй дацюй» появилось на рынке, его ждал невероятный успех. В «Большом зале благоденствия» от покупателей не было отбоя: туда непрерывным потоком стремились и батраки в коротком платье, и ученые в длиннополой одежде, и жулики, и проходимцы. Один из посетителей, поэт по имени Ли Саньдоу — Ли Три Доу, — написал два стиха в жанре цы, восхваляя вино «Юньюй дацюй»:

Хоть и не без озорства, эти стихи прекрасно передают все достоинства этого вина.

Устроенная у храма Матушки-чадоподательницы лавка «Большой зал благоденствия» с винокурней за ней стала местом, где продукция могла напрямую попадать к потребителю. Идущие в храм поклониться богине издалека замечали огромную надпись черными иероглифами на золотом фоне. Уставные с элементами скорописи, красивые и изящные, они были начертаны кистью знаменитого на всю страну великого мастера каллиграфии господина Цзинь Маогуя. Парные надписи перед входом выбирала известная ученая дама госпожа Ма Куни. Они гласили:

Заходишь — дума на челе, душу терзают страсти.

Выходишь — высоко в ладонях любящее сердце.

Обстановка внутри лавки отличалась изысканностью, красотой и благородством, и это всем нравилось. Взгляд вошедшего сразу падал на большую красочную картину кисти госпожи Ли Мэннян, мастера живописи из Цзюго. У хмельной Ян-гуйфэй на картине распахнулись одежды, обнажая ее пышные формы, особенно соски, красные, как крупные вишни. Зашедшие туда выпить получали настоящее эстетическое наслаждение.

Тамошнюю посуду было не сравнить с утварью в обычной цзючэнской винной лавке: в каждом предмете что-то особенное. Чайники, в которых подогревалось вино, имели форму красивой женской ножки и различались по объему, так что посетители могли выбрать — один лян,[201] три ляна, полцзиня. Держать в руках эту ножку, смаковать из нее вино — какие чувственные ощущения переполняли душу при этом! Какая красота, какой блеск! Просто бесподобно.

Слава об этой изысканной винной лавке ширилась, и странным историям и забавным анекдотам о ней не было конца.

По одной из них, во времена правления цинского Гуансюя[202] в один из холодных зимних вечеров всё вокруг покрыл белым ковром сильный снегопад, и приказчики лавки «Большой зал благоденствия» собирались закрывать заведение, когда увидели, что из темноты, весь в снегу, в лавку входит какой-то человек с фонарем. Он заявил, что его привередливой гостье захотелось вина «Юньюй», вот он и отправился сюда в такой ужасный снегопад. Однако вино в лавке в тот день уже было распродано, и хозяин стал рассыпаться в извинениях. Но посетитель и не собирался уходить. Тронутый его искренностью, хозяин лавки послал подмастерье за вином в хранилище. Но как только двери хранилища открылись и оттуда пахнуло вином, покупатель не захотел ждать и рванулся туда с фонарем в руке. Подмастерье, который безуспешно пытался остановить его, задел фонарь, запылала бумага на нем, и пламя быстро охватило все хранилище — произошел грандиозный пожар. Вино огненными потоками разлилось во все стороны. Поглотив хранилище «Большого зала благоденствия» и всю лавку, они, словно извивающиеся огненные драконы, сверкая синеватыми огоньками, достигли храма Матушки-чадоподательницы и оставили от него одно пепелище. Не забывайте, дорогие читатели, что в ту ночь выпало очень много снега, по земле, словно покрытой осколками яшмы и нефрита, бежали голубоватые потоки огня, и на фоне снежной белизны это было невероятно красивым зрелищем, которое просто не поддается описанию. Причины этого страшного пожара и то, как он происходил, обросли таинственными и необычными подробностями, поэтому благодаря ему лавка получила еще большую известность, и когда «Большой зал благоденствия» был отстроен заново, дела пошли еще лучше. Страшный пожар, несомненно, стал великолепной рекламой.

«Юньюй дацюй» отличается не только крепостью, сладостью и превосходным вкусом, но и несравненным букетом. Однажды в конце весны один из рабочих на винокурне, открывая плетеную корзину с вином, по неосмотрительности уронил ее. Вино растеклось по улице, ее в одночасье наполнил густой аромат, и у прогуливавшихся там юношей и девушек хлынули из глаз слезы, лица их раскраснелись, и они перестали что-либо соображать. Пролетавшая мимо стая птиц закружила на месте, они позабыли, куда летели, и попадали на землю. Вот уж действительно, и рыбу заставит нырнуть на дно, и гуся в полете опустит на землю, завораживает душу и вызывает духов.[203] Тысячи нежных чувств. Любовные ощущения без числа. Есть такие строки:

Дорогие гости, друзья, я уже много рассказал о достоинствах вина «Юньюй». Нужно добавить лишь следующее: внуком в шестом поколении того самого господина Юань Цзюу, создателя «Юньюй», является мой тесть Юань Шуанъюй, профессор Академии виноделия Цзюго. Как профессор Академии, он щедро делится уникальными приемами, которые передаются в его семье из поколения в поколение. Под его руководством, благодаря заботе и указаниям горкома партии и городского правительства, на резвом скакуне политики открытости и реформ, на унаследованной нами базе мы в Цзюго за какие-то десять лет создали более десяти марок прекрасных вин, которые сравнимы с «Юньюй», а по некоторым параметрам даже превосходят его. Например, «Люй и чун де», «Хунцзун лема», «Ицзянь чжунцин» — «Любовь с первого взгляда», «Хошаоюнь» — «Пылающие облака», «Симэнь Цин», «Дайюй хоронит цветы»… Но еще более воодушевляет то, что мой тесть, профессор Юань, отправился в одиночку в горы Байюаньлин — нечесаный и грязный, седой старик с лицом ребенка, — чтобы подружиться с обезьянами, чтобы учиться у этих животных и, впитав их знания, продолжить традиционное занятие своих предков, «использовать опыт извне», «заставить прошлое служить настоящему, поставить иностранное на службу Китаю»,[204] а обезьян — на службу человеку, чтобы в конечном счете добиться успеха, одним шагом достичь мировой известности своим Обезьяньим вином, одна капля которого рушит города![205]