Кирилл Медведев. Критика слева: несколько слов в дополнение. — “ OpenSpace ”, 2009, 1 июля <http://www.openspace.ru>.
“Необходима новая оценка советской истории, русской революции, всей культуры, которую она породила, истории социализма XX века вообще. Это невозможно без марксизма, который связывает максимально абстрактные вещи с максимально конкретными: личное — с политическим, изысканную поэзию — с грубыми уличными выступлениями, глубокую критическую мысль — с обычным трудом в офисе или на производстве; который заставляет тебя осознать свою позицию не как выражение простого здравого смысла (уверен, что 99% современных литературных критиков вкратце определили бы свою позицию именно так) и не как выражение априори верного „экспертного мнения”, а как порождение конкретных исторических условий. И тот риск, которому марксизм подвергает человека как теория и как практика, — риск сектантства, вульгарной „партийности”, самодогматизации, — есть естественный риск активного познания. Все постмодернистские попытки избавиться от подобных соблазнов провалились по простой причине: мир по-прежнему состоит из тех самых противоречий, которые когда-то породили марксизм”.
Борис Межуев. Остановим будущее. — “Русский Журнал”, 2009, 17 июня <http://russ.ru>.
“<...> консерватор — это тот человек, для которого наиболее вероятное будущее не есть будущее наиболее оптимальное”.
“Вообще же, я не вижу никаких оснований возвращаться к той утопии, которая связана с планированием будущего”.
“По-моему, есть гораздо более правильная и естественная стратегия, а именно сохранение статус-кво и поддержание настоящего в тех тенденциях, которые этому будущему противостоят. Когда-то Стругацкие завершили „Улитку на склоне” именно этим призывом — призывом постоянно бороться с будущим, постоянно оказывать ему сопротивление и не давать ему возможности проникнуть в наше время”.
“Москва — место для тех, кому в России скучно”. Беседовал Сергей Виноградов. — “Огонек”, 2009, № 8, 6 июля <http://www.kommersant.ru/ogoniok>.
Говорит Алексей Иванов: Разве у нас в Конституции оговорена обязанность любить Москву? Для песен типа „Я люблю тебя, Москва” хватит и одного пермяка — диджея Смэша. Но если говорить о принципиальных вещах... Москва — не моя. Как европейский мегаполис она постиндустриальная. А я — представитель индустриального культурного кода. Они отличаются друг от друга как трюк и спецэффект. <...> Когда меня называют пермским писателем, это подмена экзистенции экзотикой. Я ассоциирую себя с Уралом, а не с одной только Пермью. Мой любимый город, город моей молодости — Екатеринбург.
А Урал для меня — пространство, где мне все доступно и органично. Это своеобразный полигон, где я могу реализовывать все, что мне интересно. Я не страдаю комплексом неполноценности своей земли”.
Анатолий Найман. Звездный билет в одну сторону. Умер Василий Аксенов. — “Коммерсантъ”, 2009, № 120, 7 июля <http://www.kommersant.ru>.
“Василий Аксенов был писатель хорошего настроения. Его герои переживают выпадающие им скорбь, конфликты, беды всерьез, не отводя глаз, не уклоняясь в утешительные подмены. Но они никогда не упускают шанса обнаружить в положении, куда их завела судьба, забавную черту, окраску, поворот. На это они опираются, в этом получают ободрение. Из его книг следует, что не только не отчаянием движется жизнь, но даже и не преодолением его, а желанием радоваться. Хотя они и видят, что мир — не праздник, они ищут и находят в нем праздничность, которая присуща ему от сотворения наравне с унынием и безразличием. Возможно, в этом же была и причина его привязанности к джазу и спорту”.
Галина Орлова. Биография (при)смерти: заметки о советском политическом некрологе. — “Неприкосновенный запас”, 2009, № 2 (64).
“Я анализировала исключительно политические некрологи (то есть тексты, созданные на смерть лиц, чья позиция описывалась в категориях политического, — вне зависимости от статуса и рода занятий) и только те из них, которые были опубликованы в главной газете страны, исходя из форматирующего влияния „Правды” на советский политический канон (политику смерти в том числе)”.
Владислав Отрошенко. Метафизика Юга. — “Иностранная литература”, 2009, № 4 <http://magazines.russ.ru/inostran>.
“Юг есть в любой стране мира, даже если она вытянута, как Россия, на тысячи километров с запада на восток. И в любой стране мира есть южане. Я принадлежу к их числу. Одно из свойств южного человека состоит в том, что он тоскует по югу. Эта тоска является абсолютной. Она сравнима с той неумолимой силой, которая заставляет стрелку компаса всегда и везде поворачиваться в одну сторону. Стрелка компаса указывает на север. Тоска южанина — на юг. Всегда и везде. Я убедился в этом несколько лет назад, когда мне случилось около года жить в Северной Италии, в городе Бассано-дель-Граппа, что находится в области Венето у подножия Альп на речке Брента. Первое время я испытывал неописуемое чувство: казалось, что мой внутренний компас сошел с ума. Он показывал совсем не то, что в Москве. Там я всегда знал, что мой юг, с которым я расстался двадцать пять лет назад, находится именно на юге — за 1000 километров от Москвы. <...> Я не мог представить (не умел это чувствовать во время работы), что южные степи России находятся северней меня — за Альпами, за Австрией, за Румынией, за Черным морем”.
Вера Павлова. “Поэзия — это царственная роскошь”. Беседу вела Елена Коновалова (“Вечерний Красноярск”). — “ Newslab.ru ”, 2009, 22 июня <http://newslab.ru>.
“Очень люблю свою судьбу и доверяю ей — я абсолютный фаталист. Правда, отчасти фатализм — это желание, чтобы за тебя все делали другие (Смеется.) ”.
“Да, а сейчас наши поэты вынуждены ходить на службу, что очень мешает писать. Особенно если эта служба связана со словом — как у Лены Фанайловой, которая ведет радиопередачи, или как у Тимура Кибирова, который редактирует телерекламу. Если ты разгружаешь вагоны или что-то сторожишь, еще куда ни шло — ты можешь при этом думать…”
“Человек, который понимает поэзию, — аристократ. А аристократии в стране не может быть много. Когда послушать поэтов собираются стадионы, значит, в стране нездоровая ситуация. Что, например, заметно сейчас — все больше людей приходят на поэтические чтения. Если такое происходит, значит, поэзия уронила свой царственный уровень, снизошла до масс. А она не должна этого делать, поэзия — частное интимное дело”.
Борис Парамонов. Борис Слуцкий: из элегиков в трагики. — “ SvobodaNews.ru ”, 2009, 28 мая <http://www.svobodanews.ru>.
“Я бы назвал Слуцкого если не лучшим, талантливейшим поэтом советской эпохи, то последним советским поэтом”.
“Слуцкий писал о войне в каком-то плюсквамперфекте, как о давно прошедшем, она уходила у него в некую ностальгическую дымку. Бедой нельзя пренебречь, победой нельзя не гордиться — но это уже как бы отдаленная эпоха, поистине история, и не та, в которой ты участвовал, а как бы написанная в старой, антикварной, „античной” тетради, только сейчас обнаруженной под обломками эпохи. Некая археология войны — и всей советской истории. Персонаж стихов Слуцкого, его „лирический герой”, как тогда говорили, — юноша-комсомолец, „коминтерновец”, осознающий глубину и трагедийность русской истории. И жалеешь об исчезнувших иллюзиях, и становишься одновременно из мальчика мужем. Короче и проще говоря, советская эпоха в стихах Слуцкого кончилась”.
“Слуцкий — это советская элегия”.
Плакать, гневаться и смеяться. Беседу вел Андрей Кульба. — “Православие и Мир”. Православный информационный сайт, 2009, 18 мая <http://www.pravmir.ru>.
Говорит Тимур Кибиров: “В буквальном смысле концептуалистом я никогда не был и себя так не называл. Хотя ничего постыдного в этом нет — среди концептуалистов есть авторы, которых я глубоко уважаю. Но сам я был всегда традиционным лирическим поэтом. На мой взгляд, поэтические направления друг от друга отличаются не техникой письма, а „художественной идеологией” — такое вот нелепое словосочетание, но ничего изящнее придумать не могу. Моя „художественная идеология” мало чем отличается от поэтов ХIХ века. Но критики у нас — как и все мы — люди достаточно ленивые, им легче, чем разбираться, всех валить в одну кучу. Называли меня концептуалистом, потому что я был в компании покойного Пригова, Рубинштейна”.
