Мужественный читатель, и ещё более мужественные читательницы! Ибо всякая женщина, знакомящаяся со слабым моим описанием жизни советского стройбата в архангельской тайге 54 — 57 годов, достойна всяческого уважения и представления к награждению медалью "За терпение"!
Судите сами: если мужчина в компании друзей выпивает за вечер 0,5 литра "очищенной" — это "норма". Для женщины выпить столько — уже подвиг! Смертельный номер потому, что её "конституция" другая!
Мужчине читать описание моментов "ниже пояса" — норма, а для женщины — опять подвиг! Итог: "эдем цум эдер"… или наоборот? "Каждому — своё": пусть мужчины совершают "подвиги", а женщины — "чтят героев" своим способом, женским. На свой манер!
Сегодня какое-то там "общество с ограниченной ответственностью" чеканит ордена и медали на любой вкус и цвет, и награждает ими только тех, у кого есть возможность заплатить за "награду". Когда-то было наоборот: "носителю" награды государство что-то платило и такое называлось "статусом ордена".
На фальшивки, как на червяка у рыболова, попалось очень много знатных людей. Дело дошло до того, что первые люди иностранных государств млели, как дети, когда на их полненькие животики ложились широкие атласные ленты голубого цвету.
Мне неизвестен список орденов и медалей, коими подпольное "общество" за сотни тысяч иностранных монет готово украсить любого!
Если бы мне дозволили учреждать ордена и медали, то первой у меня была бы медаль "За терпение". Нет, не орден "Мать-героиня", а медаль "За терпение". "Первая степень". Золото высшей пробы с бриллиантами. Пятьдесят штук среднего "калибра". На один больше, чем в ордене "Победы". И не "звёздная пыль". Пыль — она и есть "пыль", пусть даже и "звёздная".
Вторую медаль, на ступеньку выше, с названием "За вечное терпение", я бы изготовил из платины и усыпал всеми драгоценными камнями, какие только есть в Природе.
"Мать-героиня" — орден "узкий", "направленный", указывающий на способность женщин воспроизводить потомство. Здравомыслящий мужчина имеет право возразить:
— "Воспроизводство — не заслуга женщины, а дар Природы. Сходство с голосовыми связками: их получают, но не вставляют в горло по желанию".
Не всякая женщина достойна награждением медалью "За терпение". Приблизительный перечень достоинств, кои следует отмечать упомянутой наградой, автор опубликует в ближайшее время.
Заявки на представление упомянутыми наградами принимаются с 10 часов утра каждого второго понедельника месяца по адресу:………………………………………….
Претендующие быть награждёнными должны прислать подробную биографию, объёмом не менее двух "печатных листов", заверенных нотариусом…
Упомянутыми медалями могут награждаться только ЖЕНЩИНЫ, но не "бабы". Само собой разумеется, что никогда и ни при каких условиях к награде медалью не могут быть представлены "разведёнки".
Мужчинам остаётся только любоваться наградами, что сверкали бы на грудях женщин. Ни один мужчина, даже терпящий большие муки, чем женщина, так же не может быть представлен к награде медалью "За вечное терпении": "страстотерпицами" в нашей жизни могут быть только женщины.
* * *
Прекрасен мир после трудового дня! А таёжный, северный мир — особенно: солнце не собирается уходить за горизонт и день настолько длинный, что начинают появляться фантастики на тему: "а не случилось ли что-то с земной осью, и она повернула в иную сторону"!?
Днём на делянках палим костры из того, что не сожгли зимой. А не сожгли многое потому, что спешили: "главное — "навалять" кубики, а уборка — как-нибудь, позже"!
На делянках появлялся гражданский человек средних лет и "принимал работу":
— Чище, лучше убирать нужно, на этом месте высев молодых деревьев производить будем!
— А пеньки?
— Рвать толом — мы, думая о себе, как о "военных" людях, мечтали, что работу по ликвидации пеньков поручат нам. Не поручили. Но и взрывов на соседних делянках, кои у нас приняли, что-то не слышали. Видно, что очистка территории от пеньков была отложена на "потом" другим "военнослужащим".
Собираем лапник в кучи и поджигаем без страха: "низовой огонь" от кострища не пойдёт в стороны. Болото под ногами. Влажное. В архангельской тайге в июне месяце под мохом лёд. Чему гореть?
И всё же пролетает АН-2 и бросает пенал с красным флажком. В пенале бумажка с текстом: "мать вашу, особенно не увлекайтесь кострами"! На предупреждения пожарной службы не обращаем внимания продолжаем "добросовестно очищать территорию от порубных остатков".
Почему лесорубы не завалили старую, громадную и сухую ель зимой!? Наверное, потому, что она никакой ценности не представляла, была толстой и трухлявой. Отжившей "деревянный" век лесиной.
А тогда она загорелась. Снизу. Но как-то лениво горела, пламя, согласно всем "огненным" законам почему-то не хотело подниматься вверх по стволу. Горит себе потихоньку — ну, и пусть горит! Подгорит — свалится, куда старой ёлке деваться! Все на землю ложатся! — работаем далее…
… а лесина внизу подгорела и как-то тихо, без шума стала "укладываться" на Женьку, напарника! Пошла, проклятая! Женька стоял спиной к матушке-ели и увлечённо кидал еловые лапы в центр большого костра….
— Же-е-е-е-е!!! — дико заорал я! — "ня" никак не хотело вырываться из глотки, но товарищу хватило и "же": он успел увернуться и могучий ствол лёг рядом…
Что там собственные страхи в войну! Мелочь! Оказывается, самый большой ужас навещает нас в моменты опасности для товарищей. Испытано. Когда сам уворачиваешься от лесины, коя с чего-то желает тебя прибить — ничего, кроме гордости: "увернулся!" не испытываешь Страха вообще не бывает.
Испытал бы страх, если бы видел, как лесина пошла на "Нехая"? Да, не меньший! Маленьким человеком, но большой скотиной был "Нехай", но мой рот открылся бы в крике точно так, как и в момент "хода" старой ёлки на Женьку. Вот оно, наше великое, неуничтожимое и бессмертное:
— Хоть и говно — но наше!
Вечера проводили в лесу. Разводили костёр и готовили нехитрое питание. Повара давали продукты с замечаниями: "нам возни меньше"! Тогда заметил удивительное явление: скромное питание с минимальным количеством калорий из стандартных армейских продуктов, но приготовленное у костра, почему-то бывало вкуснее, чем готовка из этих продуктов, но поварами.
"Вольница" состояла из "бывалых". Из тех, кто когда-то "не ладил с законом".
Не могу заявить: "я постиг законы "вольницы" и кое-что от общения с ней у меня осталось".
Глава 13. Васька.
Среднего роста, худой. Природа наградила его длинными и тонкими пальцами пианиста, но её подарок нашёл применение не в музыке, а в чужих карманах. Длинные наши пальцы указывают на талант обладателя, но не уточняют, каким конкретным "талантом" наделён обладатель длинных пальцев. "Элита воровского мира": "щипач". Уважаемая и независимая "гильдия". "Кликухи" Васькиной не знаю, не спрашивал. Кликуха работает только на зоне, а в стройбате под "кликухой" никто не ходил. Язык и в уголовном мире меняется: если прежде каждый "зек" имел "кликуху", то на сегодня "кликуха" поменялась на "погоняло". Не могу сказать, на каком "историческом отрезке уголовного мира" произошла замена "кликухи" на "погоняло", но мне, как консерватору, больше нравится "кликуха".
Как и с чего у мальчишки появилась тяга к исследованию чужих карманов — и таких вопросов у таёжных костров не задают. У таёжных костров нужно довольствоваться тем, что рассказывают сами сидящие вокруг него.
— "Постираем"? — и Васька показывает колоду карт, сделанных из… газет! Верх лагерного искусства! В обычном мире игральные карты — всего лишь "карты", а в его мире они имеют иное название: "стиры".
— Умеешь играть?
— Умею!
— Дурачок! Чтобы научиться игре в карты, то для этого нужно проиграть миллион!
— Ты проиграл?
Молчит.
— "Постираем"? Без "интереса" — играть без "интереса" — всего лишь проводить время за игрой, "тренироваться". Не "терять квалификацию". Васька показывает все способы, коими владеют карточные шулеры.
— "Накол". Простая вещь: "тузы" и "десятки" слегка накалываются иглой в уголке. Такой "накол" способны почувствовать только пальцы с тонкой кожей, кожа "мужиков" накол не чувствует — в "мужиках" ходили все, кто работал руками — Есть и "крап"…
— Встречал в литературе это слово, но что оно значит — не знаю.
— "Крап" — маленькое, еле заметное глазу пятнышко на "рубашке" карты. У медиков зрение проверял? Книгу с цифрами на пёстром поле показывали? Всё видел?
— Такая книга для меня — пустяк, вижу в ней всё.
— А другие — не видят. Но играть садятся.
И было большим удивлением видеть в первый раз, как стандартная пачка чая высыпалась в армейскую кружку, объёмом в четыреста миллилитров, заливалась водой и ставилась на огонь. Задавался вопрос:
