Защита прошла триумфально. Юля выслушала множество дифирамбов и приятных слов. Хвалили ее диссертац ию, а заодно и ум, и характер, и внешность. Присутствовавший на защите ректор и вовсе прослезился. Ему явно было жаль, что его институт теряет такой сверкающий алмаз, как Юля. Но сын был ему дороже института. И вряд ли кто-либо посмел бы его в этом упрекнуть.
Юля, однако, с трудом сдерживала злость и ярость и сбежала с фуршета, как только позволили приличия.
* * *
Оле было двадцать семь лет, но ее здравый смысл, интуиция, способность к сочувствию, умение вникнуть в резоны ближнего и разрулить его ситуацию сделали бы честь и пожилой матроне, предводительнице какого-нибудь уважаемого дворянского клана. Если бы можно было вообразить себе подобное явление на нашей современной почве.
У Оли был собственный небольшой бизнес – туристическое агентство. Ничего сверхъестественного – наиболее востребованные маршруты: Финляндия, Турция, Египет… На работе она бывала всего два часа в день, разве что в разгар сезона несколько больше. На нее успешно работали две весьма толковые девицы, пару лет назад окончившие школу. Были они провалившими экзамен в вузы школьными медалистками, отсюда и толковость. Но из бедных семей, потому и провалили экзамены. Чтобы поступить на престижную специальность, приходится платить даже медалистам. Около университета Оля их и подобрала, она знала, где брать кадры. Теперь обе, конечно, учились, но не тому, чему планировали в школе, а гораздо более конкретным и конвертируемым вещам, и не на дневном отделении.
Но, несмотря на большое количество свободного времени, Оля все равно крутилась как белка в колесе.
Так уж сложилась Олина жизнь, что в двадцать лет она вышла замуж за талантливого, подававшего головокружительные надежды артиста балета. Ему прочили грандиозную карьеру, потому что помимо артистического таланта он обладал феноменальными физически ми данными и упорным спортивным характером. Успех, слава, казалось, были уже в кармане у счастливых любящих супругов.
Но однажды случилось несчастье. Миша ловил на стрелке Васильевского острова машину, в этот момент под ъезжавшему водителю позвонили на мобильный, у него дрогнула рука. Большое шипованное колесо наехало на бесценную стопу артиста, поломав и сместив в ней безвозвратно кости. Миша, к его чести, не запил, пошел работать педагогом-репетитором в своем театре. Но стал совсем другим человеком – закрытым, страдающим, вялым. Секс перестал его интересовать совершенно, и Оля еле-еле могла добиться от него полутора минут фрикций не чаще чем раз в месяц. Оля понимала его чувства, но постоянно делить с ним пессимизм ей было трудно. Прожив с ним три года, Оля поняла, что так будет продолжаться всегда. На фоне этих терзаний она познакомилась с Сашей, мужчиной простым, но витальным и добрым. Почему-то она так и не сказала ему, что замужем. С ним было весело, легко, он не упускал возможности заняться с Олей сексом, и, когда он предложил ей жить вместе, а потом и пожениться, Оля согласилась. Но оставить, бросить прекрасный, но абсолютно бесполезный цветок – своего мужа Мишу она не могла. Ей не позволяла совесть. Поэтому у нее было два мужа, она жила на два дома, ни один из мужей не догадывался о существовании второго, и забота о том, чтобы все так и продолжалось, поглощала все Олино время.
К сожалению, никакой здравый смысл не мог безболезненно разрулить собственную Олину ситуацию. Как ошпаренная блоха, она металась по городу с обедами и кастрюлями, с бельем из прачечной, которое никак нельзя было перепутать, потому что один из ее мужей предпочитал трусы-педки, а другой – боксеры. Слава богу, у Оли не было детей. Но куда уж тут еще и дети. Олина мать, женщина строгих моральных принципов, порвала с Олей отношения, когда поняла, что та не собирается менять свою жизнь и расставаться с одним из своих мужчин. Оле пришлось договориться с двоюродной теткой о том, что та будет изображать по телефону Олину больную мать, у которой необходимо ночевать через день. Ее мужья не были параноиками, доверяли Оле, да и как ей не доверять, ведь она так искренне, так самоотверженно любила каждого из них. Поэтому она ночевала по очереди то у одного, то у другого мужа, и каждый из них был уверен, что она ночует у своей матери. К счастью, они не слишком интересовались здоровьем и проблемами «тещи». Да и зачем, ведь та была в надежных Олиных руках.
Оля разработала безотказную всеобъемлющую систему телефонных ответов, подстраховок и отмазок, у нее было два кошелька, два телефона, две записные книжки, две книги расходов, два паспорта, два свидетельства о браке. Но годы шли, пора было действительно подумать о детях. Оля чувствовала себя долбаной русской пианисткой в тылу у фашистов. Оля практиковала только безличные предложения типа «Как супчик?», «Что болит?», бесполые ласковые прозвища типа «зайка», «солнышко», заменяющие имена, чтобы можно было с одним мужем разговаривать в относительном присутствии другого, который в это время думал, что она общается с матерью. В начале двойной жизни Оля придавала своей речи по телефону сюсюкающие интонации на всякий случай. Но с годами это вылилось в отвратительную привычку сюсюкать по телефону со всеми подряд. Впрочем, клиенты турагентства были не против. Оля считала это необходимым, поскольку звонила каждому мужу по три раза в день. Делала она это не потому, что хотела их проверить. А потому, что старалась исключить неожиданности, предупредить любой шаг в сторону, любое несанкционированное действие, любое нарушение обычного распорядка, которое каким-нибудь образом могло привести к раскрытию ее нелепой и ужасной тайны.
Из-за боязни разоблачения у нее созрел крепкий невроз, и Оля вела себя как стопроцентный невротик: постоянно была начеку, болезненно реагировала на неожиданности, стремилась контролировать все и всех вокруг и начинала экспериментировать с успокоительными.
На почве постоянного нервного напряжения Оля стала переедать, она попросту заедала свою тревогу, которая постепенно подчинила Олю и стала управлять ее жизнью. Потихоньку прибавился вес. Это вызывало острое недовольство Миши, считавшего стройность для женщины единственно возможной формой. У Саши же, напротив, полнота вызывала положительные эмоции, так как он предпочитал женщин во всех смыслах мягких. Однако Миша был более настойчивым. Так Оля и попала к Юле.
Олино здоровье, несмотря на фитнес и правильную диету, пошатнулось. Пора было что-то решать. Но для Оли было мучительным не только попытаться решить вопрос, с кем остаться, но даже думать о том, что этот вопрос надо как-то решать.
Недавно Оля услышала о том, что в Японии научились делать чудесные операции на костях стопы, восстанавливающие полную подвижность. Ее Мише было всего двадцать семь. При удачной операции и его характере он мог бы восстановиться и наверстать упущенное. Тогда, на волне успеха, она могла бы его отпустить. Это было бы честно. Нужно было только добыть денег на операцию.
В эту неделю Оля весила 65 килограммов, по сравнению с прошлой неделей ей удалось удержать вес.
И вот настал день Ильи в фитнес-клубе. Он вошел в кабинет и не обнаружил надувной кровати. Юля смотрела на него как будто впервые видела.
– Как у нас с весом? – спросила она.
– Cпасибо, все в порядке, – ответил Илья. Он подумал, что она шутит.
– Тогда вам пора переходить к другому тренеру, я не зан имаюсь рельефом, я только сгоняю жир. Рекомендую вам Олега, он классный специалист. – Юля набрала на мобильном несколько цифр: – Олег, можешь зайти ко мне? – Потом обернулась к Илье: – Раздевайтесь.
Илья заулыбался, но, сообразив, что сейчас войдет Олег, остановился.
– Раздевайтесь, раздевайтесь, – повторила Юля.
Илья, все еще не понимая, что происходит, нерешительно снял пиджак, потом рубашку.
Вошел Олег. Это был красивый молодой человек с идеально накачанным телом, каждая его мышца была заметна под облегающей футболкой. Единственное, чем не вышел красавец, – это ростом. Ростом он был с Юлю, когда она без каблуков, – 168 сантиметров. Да и с загаром парень явно перебарщивал, отчего смахивал на курицу гриль.
Они осматривали Илью, обмеряли его портновским метром, как в ателье, и обсуждали, какую мышцу и насколько нужно увеличить, чтобы получилось гармонично. Олег настаивал на утрированном объеме, Юля объясняла, что по нынешней моде шея и предплечья должны быть женственными, тонкими, и ссылалась при этом на каких-то неведомых Илье людей, то ли спортсменов, то ли моделей. Олег, хоть и не без борьбы, соглашался и записывал все в тетрадь. Шея, грудь, спина, руки, пресс.
– Снимайте брюки, – велела Юля.
Илья ждал, чем все-таки все это кончится, и позволил обмерить себя дальше.
Олег пообещал составить для него программу занятий и спортивного питания, а также рассчитать стоимость каждой тренировки и ушел.
