Ознакомительная версия.
Идет, идет домовой, идет мохнатый.
Шлепает босыми ногами, дождался темноты, гад.
По теплу, по легчайшему живому шевелению теплого воздуха Виталик чувствовал, что старорежимная нежить уже где-то рядом, может, уже даже тянет к нему мохнатые лапы. Вот врежу в лоб, думал. Продам мохнатого Соньке Пушкиной. Появятся деньги, выйду в люди. А выйду в люди, появятся деньги. Затаив дыхание, мысленно определил направление. Так же мысленно уточнил прицел. И, резко вскинувшись, оттянул резину:
– Получай, гад, от советского пацана!
Глава II
Генеральный директор
Июль, 1999
– Мы подружимся…
В супермаркете Элим и Семин обновили одежду.
Солнце палило уже во всю. Черные глаза Элима увлажнились, на бритой голове, кстати, вполне классических очертаний, выступили капельки пота. Темная прядь падала выше уха, загибалась к виску. «Терпеть не могу Энск. Каменный лабиринт, да?»
И предложил:
– Пообедаем?
Семин кивнул.
– В «Суши»?
– Мне все равно.
– В «Суши» подают к коньяку…
– Никакого коньяка!
– Любишь вино? – фальшиво полюбопытствовал юрист.
– Неважно. Главное, сегодня – ни вина, ни коньяка.
– Если ты беспокоишься за встречу с энергетиками, то я ее отменил, – несколько удивленно покивал Элим. Слишком ровный настрой Семина ему явно не нравился. Он никак не мог угадать, как правильнее разговаривать с человеком, приехавшим от Петра Анатольевича. – Сегодня мы встречаемся с генеральным директором ОАО «Бассейн» Липецким. Николай Иванович, так его зовут, запомни. У энергетиков нам пока не надо светиться, а вот Липецкий ждет. Кажется, он еще не нашел правильного плана действий. – Юрист тоскующим взором обвел бар. – Боится отставки. Мы для него – последняя надежда. Он нам обрадуется.
И ухмыльнулся:
– Знаешь, что скажет Петр Анатольевич, если генеральный директор «Бассейна» слетит с кресла?
– Не знаю.
– Ругательства пропустить?
– Как хочешь.
– Тогда – ни слова.
Весной в офисе Плетнева – директора энской энергетической компании неожиданно появился генеральный директор ОАО «Бассейн», рассказал Элим. «У меня имеется запись разговора». По наглой ухмылке Семин понял, что в сейфе Золотаревского не мало собрано материалов, унижающих человечество. Понятно, два директора выпили по рюмочке, вспомнили смешные случаи из прежней жизни, пожаловались на время (вот как быстро летит!), на фонды (вот как катастрофически тают!), потом Липецкий как бы походя поинтересовался: «У тебя, Константин Николаевич, имеется смета затрат на нынешнюю навигацию?»
«Ну разумеется».
«А ты не боишься, что ее придется раздувать процентов на тридцать?»
«Даже думать о таком не хочу! Окстись! Случись такое, Анатолий Борисович всех заставит написать заявления».
«Заставит. Точно заставит, – кивнул Липецкий. – Поэтому не теряй время и ищи свободные деньги. Миллиона два. Не меньше. И понятно, не в рублях».
«Для кого?»
«Для „Ручья“. Для мой дочерней структуры. И не пугайся, пожалуйста. Это вовсе не выброшенные на ветер деньги. Оплатишь пакет акций „Бассейна“, купленных „Ручьем“, там ведь как раз тридцать процентов.
И пожаловался, наконец:
«Копают под меня, Константин Николаевич. Сильно, с перспективой копают. Кое-кто очень хотел бы переориентировать финансовые потоки „Бассейна“. Понимаешь? А нам этого не надо. Ох, не надо. Ты всей шкурой должен это почувствовать. Если взлетят цены на перевозки, тебя Анатолий Борисович точно попросит написать заявление. А вот если ты поможешь мне… И именно сейчас… Если не позволишь свалить меня… Вот тогда предоставлю твоим энергетикам самый льготный режим. А найдете способ докупить акций до контрольного пакета, еще и перевозки для себя удешевите».
Плетнев спросил:
«Кто на тебя давит?»
«КАСЕ».
«Это „Орион“ и все прочие?»
«Ну да, – кивнул Липецкий. – И „Орион“, и „Мастер Бренд“, и „Сталикс“. Заметь, раньше они речниками не интересовались. Да и Кузнецов, директор КАСЕ, не сильно интересовался рекой. Ему политика была ближе. Финансировал выборную кампанию губернатора. Потому ему и позволяют сейчас лезть в дела, зависящие от областной администрации. Скажем, в заказы для бюджета. Но сейчас у Кузнецова сложности. И не малые. Втягивание чужих денег в клубок проектов растет, а возврата практически никакого. Вот пытается сговориться с мингосимуществом, еще одним акционером „Бассейна“. Учти, если они объединяться, контрольный пакет запросто может оказаться у них».
«А ты?»
«Ну, я тоже не дремлю, – усмехнулся Липецкий. – Я через дочернее предприятие, через тот же „Ручей“, уже скупаю акции „Бассейна“. Но аппетиты Кузнецова растут, он вошел во вкус, метит на мое место, хочется ему проводить в регионе собственную финансовую политику. Другими словами, хочет залезть двумя руками в карман „Бассейна“. На Кузнецове долги, ему надо срочно гасить кредиты. Сама жизнь подталкивает его к активным действиям. Так что, Константин Николаевич, настоятельно советую срочно выкупить акции у „Ручья“, а то уплывут, ох, уплывут…»
Плетнев понял опасность.
Уже через три дня солидный пакет акций «Бассейна» благополучно ушел к энергетикам.
– Понимаешь теперь, зачем понадобился в Энске? – ухмыльнулся Элим.
Льстил, конечно. Грубо льстил. Все еще надеялся на коньяк.
– У Липецкого куча своих юристов и аналитиков, но все они занимаются текучкой, повседневщиной, понимаешь? Они не такие уж доки, у них нюх притупился. А нужна рука, набитая на острых ситуациях, нужны острые умы. Как у нас с тобой, – подмигнул Золотаревский и выложил на стол тоненькую папку. – Здесь устав Общества, учредительные документы, план приватизации, условия размещения акций, документы по регистрации проспекта эмиссии акций. Здесь же документы на права собственности имущества, Положение о совете директоров, о Правлении, уставные документы «Ручья» и «Бассейна», протоколы заседаний совета директоров и все прочее.
Опять подмигнул:
– Изучи.
В кабинете генерального Элим притих, черные глаза налились неожиданной строгостью. Когда Липецкий нервно заорал на длинноногую секретаршу: «Какие к черту журналистки? Чего это ты? Никаких журналисток!» – укоризненно покачал головой. Но видно было, что ничего особенно необычного в поведении Липецкого он не видит. Ну, нервничает человек. Как бы залюбовался даже. Невысок, плотен, жесты резкие. Редеющие волосы не тронуты сединой, хотя пятнадцать лет Липецкий отстоял на мостике крупного толкача. В серых глазах настороженность. Успокаивая генерального, юрист ухмыльнулся. «Покрыл пол лаком, прилипли ноги. Слышал? Отодрал ноги, прилипли руки. Так и бывает. Отодрал руки, пришла Светка. Отодрал Светку, опоздал на работу. Всегда так».
Липецкому анекдот не понравился.
А Семину не понравилась обстановка.
В просторном предбаннике сидела перед новеньким компьютером деловитая, но такая длинноногая Оксана, что, казалось, юбки на ней нет вовсе. По коридорам прогуливалась внутренняя охрана. Время от времени Липецкий приглаживал пряди, но они снова падали на тронутый морщинами лоб. Пластиковые полки с документами, диаграммы на стенах, огромная люстра настоящего хрусталя, заваленный бумагами рабочий стол, еще один – для заседаний. Всю дальнюю стену занимал гигантский аквариум. Поразительный, следует заметить, аквариум: стекла тонированные. «Это кто же там плавает? Акула? Водяной?»
Генеральный устроился за столиком, появились чашки, коробка с конфетами. К Семину Липецкий сразу начал обращаться на ты. Хотел, наверное, подчеркнуть приватность беседы. Дружески кивнул Элиму, вызвал Акимова. Председатель совета директоров ОАО «Бассейн» держался прямо, выправка офицерская. Служил когда-то на подлодках, к речникам попал по специальному направлению. Была такая эпоха в истории страны, когда укрепляли речников опытными флотскими. Плечистый красавец, белая прядь на левом виске, будто опытный визажист махнул кисточкой. Но в серых глазах растерянность. Семин эту растерянность уловил и по рукопожатию Акимова – какому-то слишком уж быстрому, нервному. Казалось, все в кабинете генерального напитано электричеством. И по глазам Акимова было видно, что ему явно не нравится начатая оппонентами игра. Он недовольно повел носом, учуяв наплывающий со стороны Золотаревского запах перегара, но сдержался, промолчал. Может, он и вышел бы из игры, но упустил, ох, упустил нужное время. Теперь, когда акции «Бассейна» перешли к энергетикам, когда консорциум КАСЕ определил конкретные цели, выйти из игры было невозможно. Председатель совета директоров ОАО «Бассейн» это понимал, и это било по его самолюбию. Он ведь отлично знал, что для того, чтобы эффективно контролировать крупное предприятие, нынче совсем не обязательно его покупать. Пусть себе остается в руках государства. Надо лишь посадить нужных людей в руководство и направить прибыль по нужным каналам. Чего, кстати, и хотели оппоненты. Они ведь собиралась приватизировать не сам «Бассейн», а его прибыли. В этой игре Акимов уже не мог им помочь, поэтому срочным указом мингосимущества его и заменили другим чиновником.
Ознакомительная версия.
