– Никто не узнает, – отвечает старик, – и вы не пожалеете: если поможете мне, я включу вас в свое завещание.
– Да на что мне ваше завещание, – говорю я, – просто дайте мне слово покойника, что никто не узнает, что я забрал вас из морга.
Он дал мне слово. Я положил его на каталку и окружным путем, чтобы никто не увидел, снова привез его в отделение. Где-то через неделю старик был уже на ногах. Перед тем, как выписаться, он мне сказал:
– Теперь ты мне как сын, я никогда не забуду, что ты для меня сделал.
– Пустяки, – сказал я ему, – мне доставляет большую радость делать добро людям. Только не забудьте: даже вашей жене не рассказывайте, что случилось.
– Будь уверен на все сто, – сказал он, – я же дал тебе слово покойника, разве нет?
И он ушел. Я уже и забыл обо всем этом, как спустя год в больницу приходит некий человек и спрашивает, где найти Джамили. Ему показали на меня. И вот он мне говорит:
– Я адвокат Самуэля Самуэля. Он лежал в вашей больнице. Где-то год назад.
Я ответил, что не помню такого. А он продолжает:
– Это тот старик, которому делали операцию, а вы, в свою очередь, о нем особо позаботились.
И тут я вспомнил о том старике:
– У него все в порядке?
– Он умер, – сказал мне адвокат.
– Операция? – поинтересовался я.
– Нет, в одночасье, – ответил он, – легкая смерть, без боли.
– Пусть сжалится над ним Всевышний! Он был очень милым человеком, – говорю я. – Когда его похороны? Я, может быть, приду.
– Они состоялись еще месяц назад, – объясняет адвокат, – но вчера мы вскрыли его завещание. Он вписал туда и вас, завещал вам немного наличных, а также свой киоск, что рядом с улицей Шив'им. Зайдите ко мне в контору, оформим документы… – Разрезать еще арбуз? Припасен у меня один, прямо со льда. Это нечто! Я уже несу...
(Перевел Александр Крюков)
– Я выросла среди яффского дерьма. Всю свою жизнь вижу лишь дома с разваливающимися стенами и протекающими крышами, хожу по улицам, залитым помоями. Но я знаю, что однажды придет мой принц и заберет меня отсюда. – Так частенько говорила Роза Озров, а все из вежливости кивали головами и соглашались: "Дай-то Бог!"
– Однажды он появится, мой принц, вот увидите. И у нас будет хупа, как положено. А первую брачную ночь мы проведем в самой шикарной гостинице города, – так говорила Роза Озров, стоя в дверях своего дома, со стен которого осыпалась штукатурка, балконы покривились, а смрадные запахи жарки и мочи разносились из него по всей округе.
Все снисходительно ухмылялись, не зная, действительно ли сама Роза верит в свою заветную мечту. А когда все сидели, разговаривая о проблемах этой дерьмовой жизни, Роза Озров улыбалась сама себе и тихо говорила: "Все это закончится, когда появится мой принц, высокий мужчина, с глазами красивыми, как море". Снисходительно ухмылявшимся слушателям она повторяла: "Вы еще увидите".
Смех смехом, но однажды принц действительно появился. Пусть он был не на белом коне, а приехал дневным поездом из Хайфы и до Яффо добрался на автобусе 42-го маршрута. Принц не был высок, а глаза его не напоминали море. Он оказался совсем низким, зато у него были туфли на очень высоких каблуках, поэтому он вообще-то казался низким, но не так уж чтобы очень. Он не был блондином, потому что волос на голове у него не было вообще. И брился он не так уж тщательно, к тому же только один раз в неделю.
Верно, не принц, но мужчина.
Кто-то рассказал, что этот маленький из Хайфы что-то напортачил там у себя в городе, поэтому был вынужден приехать немного проветриться в Яффо. И когда он прогуливался у нас по улицам, его глаза всегда настороженно рыскали по сторонам, словно выискивая признаки опасности и тревоги, а короткие ноги всегда были напряжены и готовы унести их обладателя от неизвестных преследователей.
И вот однажды он встретил Розу Озров, которая тоже не была первой принцессой в Яффо. Встретил, и его сердце учащенно забилось.
– Ну и вкус у этих, в Хайфе, – пренебрежительно сказал кое-кто из яффских и пожал плечами. Другие, более смышленые, глубокомысленно изрекли: "Каждой кастрюле – своя крышка".
А хайфская крышка совершенно втюрилась в яффскую кастрюлю.
Поначалу он появлялся только по вечерам: посмотрит направо-налево, не следит ли кто за ним, а потом посвистит Розе в окно. Когда та высовывала голову, он приглашал ее сходить с ним куда-нибудь. Роза ответила:
– Смотри, дорогой, не знаю, как там у вас в Хайфе – никогда там не была, но у нас в Яффо, когда мужчина приходит пригласить девушку куда-нибудь, он приносит ей несколько цветочков.
– Ну, совсем дурочка с катушек съехала, – говорили соседи, – больше она его ни в жизнь не увидит.
Однако на следующий день он пришел, да еще с дорогим букетом в прозрачном целлофане. Что тут скажешь: хайфская крышка запала на яффскую кастрюлю.
Когда они возвращались вечерами с прогулки по городу и немножко целовались на лестничной площадке, этот хайфский, на больших каблуках, обычно пытался внедриться к Розе в комнату. Что тут поделаешь – хайфские тоже иногда заводятся.
Но Роза отвечала:
– Смотри, парень, уж не знаю, как там у вас, но у нас так запросто к девушке в комнату не вламываются.
– Совсем сбрендила эта Роза, – заговорили все кругом, – первый раз в жизни попался мужик, который ее захотел, и посмотрите, как она его выпроваживает. Все – завтра она его не увидит.
Однако на следующий день маленький из Хайфы на высоких каблуках, как ни в чем не бывало, вновь на посту, словно Роза и не выставляла его за порог не солоно хлебавши.
Так прошло и две, и три недели. От любви и нереализованного желания маленький хайфский мужчина стал еще меньше. Однажды вечером, когда на лестничной площадке он в очередной раз предпринимает усилия, чтобы внедриться в комнату Розы, а она стойко отражает все его поползновения, хайфский и говорит:
– Да что с тобой такое?
А она отвечает:
– Здесь тебе не Хайфа, дружок. У нас девушка пустит парня к себе в комнату, только если у него серьезные намерения.
– Поверь, у меня серьезные намерения.
– Тогда докажи!
– Ну, а если устроим хупу, все будет в порядке?
– На сто процентов, – отвечает Роза, – но не знаю, как это у вас в Хайфе. У нас в Яффо хупу на раз-два не делают. Сначала находят зал с оркестром, потом приглашают родственников и друзей. Помимо этого нанимают одного фотографа – специалиста по розовым фотографиям в белом тумане, и второго, чтобы снял хупу и танцы на кинокамеру.
– Ладно, нет проблем, – вздыхает мужчина и предпринимает очередную попытку внедриться к Розе, но она-то будет побольше него размера на полтора, поэтому легко отбивает натиск и добавляет:
– Да еще заказывают автомобиль, украшенный цветами и воздушными шариками, чтобы под вечер поехать в парк Чарльза Клора фотографироваться на фоне садящегося солнца, моря и чаек {неширокий парк, расположенный вдоль прибрежной полосы между Тель-Авивом и Яффо}.
– Да конечно, конечно! – пыхтит маленький из Хайфы, пытаясь затолкать Розу в ее комнату. Однако та непоколебима и гнет свое:
– Да, и еще у нас на первую брачную ночь снимают номер в самой лучшей гостинице Тель-Авива…
– "Хилтон", "Шератон" – все, что хочешь, – бормочет вконец возбужденный житель Хайфы, пробиваясь в желанном направлении, а Роза отбивается и продолжает:
– …Номер-люкс, а не комнатку, и там должно ждать шампанское в ведерке со льдом.
– Конечно, французское, – сопит мужчина и напирает из последних сил, но крепкая Роза уверенно держит оборону:
– И чтобы завтрак – в постель, как в кино…
– И обед! – тяжело дышит хайфский, словно заморенный конь, который тянет повозку по глубокому песку, и... вдруг Роза сдается.
Вы удивитесь, но все, что маленький из Хайфы пообещал, он выполнил: пошли к раввину и написали ктубу {брачный контракт}, заказали такси с цветами и шариками. Жениху купили бежевый костюм и белую сорочку с рюшами, невесте – подвенечное платье с фатой. Под вечер поехали в парк Чарльза Клора, где фотографировались на фоне моря и чаек. А совсем вечером состоялась роскошная свадьба с оркестром и киносъемкой, ужином с четырьмя первыми блюдами, двумя мясными, а также фламбированным десертом {кулинарный изыск: блюдо, поданное на стол, обливают спиртом и поджигают}.
Когда гости разошлись, молодожены поехали на своем цветочно-шариковом такси в самую новую гостиницу на улице Ха-Яркон и поднялись в лифте на последний этаж. И тут, когда маленький на высоких каблуках уже было открыл дверь люкса, Роза ему и говорит:
– Подожди минутку, милый. Всю жизнь я мечтала, что муж внесет меня в спальню на руках, как в кино.
