— Тебе очень везет, доченька. Посмотрим, как тебе повезет в шахматы. Ведь шахматы, — и он вздымает палец в жесте уверенности и превосходства, — это игра научная, и здесь везение не поможет.
Девушка получает представление о ходах и ценности фигур. Хозяин показывает несколько основных партий; естественно, самых простых. Естественно, выигрывает. Роса Эстер крайне умело применяет все, что смогла уловить, но он знает больше и неизменно застает ее врасплох. Однако она усваивает уроки партий, в которых он пресекает ее атаки, не давая никаких объяснений. Ветеран находит в этом удовольствие, и игра вновь пробуждает в его душе, как в юности, пламенную страсть.
Роса Эстер пробует траектории, которые не были ей показаны. Хозяин встревожен:
— Почему ты ходишь так ферзем?
— Неправильно? — смутившись, спрашивает девушка, собираясь убрать фигуру.
— Нет-нет, но…
Рука девушки повисает в воздухе, над ферзем, готовая исправить ошибку, если скажут.
— Так не ходят?
— Нет, дело не в этом. Просто…
— Значит, убрать?
— Нет, продолжай, но… кто научил тебя так ходить?
Девочка отводит руку назад. Глаза ее говорят: «Научил?..
Никто. Кто меня научит?»
Не проходит и месяца, а Роса Эстер уже почти не проигрывает.
Хозяин заводится не на шутку. Выиграть, «выиграть у этой девчонки» — теперь это всепоглощающая необходимость.
Дочь возвращается поздно. Она уже не объясняет, что была в казино. Здоровается. Отец рассеянно отвечает, порой недовольный тем, что она нарушает идеальный ход ладьи.
— Папа, как вы себя чувствуете?
— Хорошо, хорошо. Не отвлекай меня.
Затем Мануэль проходит в гостиную в два часа ночи. Сидит там до трех.
Утром приходит поздно. Однажды магазин открывается в десять. Мануэль не пришел, хозяйке удалось протереть глаза только к этому часу, а служанка тоже спит. Хозяин этого не замечает. Все легли после четырех. Тем не менее дочь отчитывает девушку.
— Ты слишком много себе позволяешь.
— У тебя найдется пятьдесят сентаво?..
— Да, мама дала мне пять песо из зарплаты.
— Хочешь, сыграем на деньги.
Хозяин знает, что отступает от определенных принципов шахмат, что поддается удовольствиям и соблазнам игр иного рода, вовсе не «научных», ощущает, что это будет больше по душе ему, а не Росе Эстер, как он пытается себя убедить.
Его предположения подтверждаются. Благодаря сокрушительному шаху он завладевает пятьюдесятью сентаво, и это вызывает в нем столь алчное и чувственное удовлетворение, что он решает сохранить его в тайне. Весь следующий день его переполняют ликование и оптимизм, их не способна умерить даже отчетность лавки за месяц.
— Так мало, дочь, так мало? Или в лавку уже никто не заходит?
— Папа, у нас нет новинок, а люди предпочитают современные расцветки.
— Мы никогда не ориентировались на тех, кто следит за новинками.
Отец изрекает истины и думает, что они должны влиять на перемены в жизни дочери, а заодно привести к улучшению торговой деятельности. При этом, правда, полагает, что состояние лавки — это уже не его забота. Ему принадлежат теперь ночи, после долгих однообразных лет жизни при дочери, когда о нем забыли прежние друзья.
— На песо, пойдет?
— Да.
Выигрывает он.
— Еще один?
— Да.
Выигрывает она.
— Два?
— Да.
Выигрывает она.
— На те два, что ты выиграла вчера?
— Ладно.
Он отыгрывает.
За месяц девушка обзаводится капиталом в семьдесят песо. Он научил ее ставить на кон все, и теперь нужно, чтобы эти деньги, проигранные по частям партия за партией, внезапно вернулись в его деревянную коробку. Это фонд его личных запасов, на мелкие расходы, на табак, на газеты, и в этот раз он иссяк чересчур быстро.
— На все, что ты выиграла у меня до сих пор?
Роса Эстер колеблется:
— Сейчас?..
— Нет-нет. Завтра.
Если бы она согласилась без колебаний, его бы напугала такая уверенность. Но она засомневалась. Будь у него семьдесят песо в коробке на ночном столике, могли бы сразиться сегодня же вечером. Но придется их просить.
— Дочь, дай мне семьдесят песо.
— А те, что у вас были?..
— Закончились.
— А вам на что?
Отец горячится:
— Я должен объяснять?
Если дочь ответит утвердительно, если она каким-то образом попытается игнорировать в этом авторитет отца, ей самой придется многое объяснять.
Но она отказывается от дискуссии. Однако, ответив согласием, уже выходя из комнаты, заявляет:
— Придется просить у Мануэля.
Просить у Мануэля! Отцу стыдно слышать такое признание дочери. Могла бы пощадить его самолюбие. Ах, никакого сострадания от единственного родного существа, оставшегося у него на свете. Можно полагаться только на эту девушку, действительно составившую ему компанию.
Он получает семьдесят песо. Ночью они переходят к Росе Эстер.
Он в замешательстве. Возвращается к осторожным ставкам по песо.
Опытный игрок в шахматы пытается понять, что происходит. Нередко он проводит дневные часы, обдумывая какой-то ход Росы Эстер, пока девушка моет полы, явно чуждая подобного рода заботам, одолевающим хозяина.
Его обескураживает то, что ее ходы настолько правильные.
Он не может объяснить этот казус самостоятельно. Пытается вспомнить то немногое, что знает из литературы о шахматах. Самих книг у него нет, ему давали их на время.
Когда мысли заняты чем-то другим, в памяти вдруг всплывает вполне отчетливо абзац, в свое время поразивший его. Это из книги… автора с французской фамилией.
С помощью дочери он добывает книгу. Перечитывает, выискивает.
Находит: «Ван Дузен доказал, что, применяя неумолимую логику, даже незнакомый с шахматной игрой человек может выиграть у чемпиона, посвятившего ей всю свою жизнь».
Это согласно Ван Дузену. Однако кто такой Ван Дузен? — задается вопросом старик. Если верить книге, ученый. Книга, правда, художественная, хотя о самом Ван Дузене не уточняется, вымышленный он персонаж или существовал в действительности. Хозяин чувствует себя не очень уверенно в литературных вопросах и не в силах твердо определиться на этот счет. Он ищет примечания издателя, предисловие, помогающее сориентироваться. Находит лишь биографическую справку об авторе: «Жак Фатрелл. Писатель французского происхождения. Родился в Соединенных Штатах Америки. Погиб при крушении ‘Титаника’ в 1912 году».
«Ну ладно, хоть автор был реальным человеком», — говорит про себя хозяин, иронически усмехнувшись. И возвращается к тексту: «Ван Дузен доказал, что, применяя неумолимую логику…». Прерывает чтение и предается размышлениям: «Неумолимая логика». Соотносит фразу с Росой Эстер. Заключает, стряхивая с себя груз переживания: «Да разве может отыскаться неумолимая логика в этом малолетнем существе?».
Чуть позже, в предрассветный час, когда слышен каждый шорох, отец замечает, что по двору кто-то ходит. Это не вор, нет. Как подумаешь такое? Дочь вернулась за десять минут до этого, и сейчас она у себя в спальне.
Тут у отца случается приступ негодования. Ему вздумалось проверить, способна ли дочь услышать посторонние звуки. Он говорит служанке, поглощенной решением задачи на доске и ничего не замечающей:
— Пойдешь в лавку. Зажжешь свет. Найдешь кусок материи, который тебе по душе. Не бойся, можешь шуметь, двигать лестницу, открывать дверцы прилавка. Выберешь и принесешь ткань, какая тебе приглянется на платье.
Роса Эстер повинуется. Шумит, как ей и велели.
Дочь, по всей видимости, ничего не замечает. А свет в спальне горит!
Роса Эстер возвращается с отрезом набивной ткани разнообразных ярких оттенков синего и желтого. Хозяин потрясен до глубины души, но не отказывается от задуманного:
— Посмотри на ярлыке. Сколько стоит метр?
— Тридцать песо.
— Сколько метров тебе надо на платье?
— Не знаю. Метра три…
— Ты очень худенькая. Сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— Ну ладно. Возраст не имеет значения. Три метра, говоришь. Это девяносто песо. Играешь на них?
— Я ставлю деньги, а вы ткань?.. Хорошо.
Хозяин играет увлеченно и так нервничает, что допускает ошибки даже в осуществлении своих замыслов.
Однако когда приходит время, он принимает меры предосторожности:
— Я сам отрежу. Принеси гибкий сантиметр и ножницы. Дочь не должна ничего знать. Потом приведешь все в порядок и погасишь свет.
Мануэль обнаруживает пропажу:
— Вчера у нас было шесть метров. Эта сеньора обещала вернуться сегодня. Ей нужно четыре. А у нас осталось не больше трех. Мы их не продавали. Где они?
Хозяйка вспыхивает. Врывается в комнату Росы Эстер с обыском. На вид это скромная клетушка только с самым необходимым — здесь живет девушка без особых потребностей. Под матрасом, в свертках за сундучком, в самом сундучке, лежат отрезы материи, нижнее белье, узкое кружево, пуговицы, украшенные вышивкой…
