Словечно с момента первого упоминания «Словечня» в XVI веке своему названию сильно не изменило. Это последняя станция Беларуси и здесь велотуристы теоретически успевают на дизель–поезд. Таки успели, благодаря дикому финишному спурту на бешеной скорости в 30 км/час. Приехали за полтора часа до отправления дизель–поезда на Калинковичи, а душу греет запас целого выходного дня.
Команду продолжают добросовестно грызть злыдни–комары, вместе с таможенниками, которые выполняют свою работу, а потому проверяют все, что можно. Предложение, которое выдвинул Вячеслав: завтра катить до Гомеля — на грани всеобщего помешательства отвергнуто испуганно–дружным возгласом:
— Не–е–ет!!!
Ну, нет, так нет, чего же разоряться. Можно спокойно и цивилизованно ответить: «Нет!».
— Слабаки–и–и, — ехидно протянул Вячеслав, но никого уговаривать не стал и с неохотным видом подчинился неоспоримому большинству, потому как боялся, что вдруг все заголосят: «Да–а–а!!!». Команда села в дизель–поезд, доехала до Калинковичей, где совершила пересадку — каким–то невероятным чудом, буквально за пару минут до отправления Вячеслав совершил рывок к кассе и сумел купить билеты — на Минск, успевает. Ранним утром вялых и сонных туристов поезд доставил домой, в столицу. Первый этап закончился с замечательным итогом: кроме покусанных комарами тел и огромного багажа впечатлений, команда за три дня одолела более полутысячи километров, а по велокомпу и того больше — 550.
Вячеслав откатал все свои обязательные программы десяти этапов с впечатляющим результатом в 2755 километров.
2‑й этап, составляющий 290 км, шел через населенные пункты Словечно, Ельск, Мозырь, Хойники, Брагин, Речицу, Гомель.
3‑й — в 256 км — через Гомель, Ветку, Краснополье, Костюковичи, Климовичи, Кричев.
4‑й — в 180 км — через Кричев, Мстиславль, Горки, Дубровно, Оршу.
5‑й — в 405 км — через Оршу, Лиозно, Яновичи, Сураж, Езерище, Полоцк.
6‑й — в 154 км — через Полоцк, Дисну, Верхнедвинск, Миоры.
7‑й — в 210 км — через Миоры, Друя, Браслав, Поставы.
8‑й — в 150 км — через Поставы, Лынтупы, Рудню, Островец, Гудогай.
9‑й — в 275 км — через Гудогай, Вороново, Гродно.
10‑й — в 300 км — через Гродно, Беловежскую пущу, Брест.
Три этапа Вячеслав преодолевал один, зато на седьмом к нему присоединились девять попутчиков. Редко наш герой ехал с комфортом, чаще без оного. В дороге было всякое. Его обманывал GPS так, что он даже заблудился; нагло врали карты и не один десяток километров приходилось возвращаться, даже леший прокалывал колеса и ломал подседелы (это штырь–труба, нижним концом входящая в раму велосипеда, сверху к которой крепится седло). Несмотря на происки судьбы и природы, Вячеслав упорно двигался вперед. Любовался рассветами, закатами, дорогами, уникальными мостами и интересными достопримечательностями. Переправлялся на лодках и паромах через реки и купался в водопаде. Гнался ночью за зайцем, пойманным в плен лучом велофары. Ехал всю ночь под холодным дождем, один. Бродил вдоль границы и трогал пограничные столбы. Поднимался на вышки, с которых на десятки километров просматриваются лесные просторы. Прятался в огромных дуплах больших деревьев. Парился в деревенской бане и глубокой ночью пил чай, которым его угощали добрые хозяева, незнакомые.
Это и есть настоящая жизнь. Брюзгам не понять дурацких тягот и лишений походной жизни и напрасного кручения педалей. Обывателю вместо активного отдыха лучше уютно подремывать или потягивать пивко на замусоленном диване с шуршащей газеткой у сладкоголосого телевизора. Находятся люди, которым жизнь, наполненная добрыми ощущениями и тягой к новым впечатлениям, по нраву; кому охота самому узнать и своими глазами увидеть не только столицу, но и глубинку своей страны.
Маршрут, который проложил и прошел Вячеслав, повторят другие. Среди них будут и те, кто этот путь усовершенствует. А сам Слава, наверное, готовит следующие покатушки «P14», «P15» и может даже с названием «BANK of BelAgroPromBank» с известным маршрутом.
Случай в троллейбусе
После печального события — годовщины со дня смерти очень уважаемого атамана — я возвращался домой в троллейбусе маршрута № 20; сидел задумчиво, заняв место у окна. Пару остановок моей езды салон оставался свободным, а потом вошел высокий молодой человек, лет 25–30-ти. Обыкновенный, судя по внешности, но до безобразия пьяный. И я, не знаю, почему подумал: «Сейчас сядет рядом со мной».
Так и произошло. С трудом прицелившись в рядом расположенное кресло, тем не менее попав в него почти безупречно, он плюхнулся, слегка потеснив меня. Терпимо. Мне в принципе он не мешал. Всю дорогу, пока мы ехали, его сознание отличалось перманентным состоянием, он то засыпал, то просыпался и ковырялся в опциях мобильника. Видимо, хотел найти нужный номер, чтобы позвонить, чего ему так и не удалось сделать. Зато удалась мне, я позвонил другу, с которым договорился о встрече в районе остановки «Палессе». Надо было сообщить ему, что я подъезжаю.
Естественно, я встал и обратился к молодому человеку, чтобы он пропустил меня. Однако он не отреагировал.
Тогда я повторил просьбу. На этот раз молодой человек поднял голову и замутненным взглядом попытался оценить меня. Дальше ничего не последовало.
Я в третий раз повторил просьбу. Бедняга был слишком пьян, и я проявлял к нему сочувствие и понимание, поэтому обращался спокойно, без раздражения, оставляя время на осознание сказанного. Мой сосед, казалось, ожил — многозначительно поднял указательный палец правой руки, чтобы сообщить что–то нравоучительное или вообще поставить меня на место. И опять завял.
Видя такое, я понял, что великий и могучий русский язык в данном случае не помощник, и пробиться до сознания моего попутчика он просто не в состоянии. Тогда я, при сохранении к моему соседу все той же толерантности, взял левой рукой его за шиворот, а правым коленом мягко поддал в бедро. Так как через проход было свободное сиденье, то таким образом я совершил перенос безвольного тела туда, почти с мягкой посадкой.
Мой сосед не успел даже благодарно икнуть, тем более никто из пассажиров не обратил на это внимания. Впрочем, как минимум одно исключение я все же обнаружил, когда направлялся на выход. На моем пути стоял примерно такой же молодой человек, как и бывший сосед, только росточком ниже. И не пьяный. С расплывшимся в улыбке лицом он смотрел на меня. И было ясно, что он позабавился увиденным.
— Ну ты да–а–ал!!! — восхищенно вскрикнул он и почтительно посторонился, пропуская меня к двери.
С одной стороны, мне это польстило, однако между нами будто пропасть пролегла разница в возрасте, и его обращение не очень нравилось.
— Не «ты», а «вы», — подходя, поставил я его на место.
Видимо, этот молодой человек после открытой демонстрации моих возможностей по постановке отдельных товарищей на место поостерегся и не стал мне перечить.
— Ой, конечно же, вы… — предупредительно извиняющимся тоном сказал он, и я увидел в его глазах полное раскаяние в своем панибратстве.
Тут открылась дверь, и я спрыгнул на землю, довольный тем, что по ходу дела одним махом приструнил двух молодых людей.
Придя к другу, я со смехом поведал о случившемся.
— Тебе частенько не везет, — сказал он, и я согласился, так как в последнее время, действительно, произошло более чем предостаточно мелких происшествий подобного рода.
А так как мой товарищ накануне выписался из госпиталя, то и он пожаловался на хамское поведение одного больного.
— Представляешь, явился к нам из другой палаты, нагло открыв законопаченную фрамугу, создал сквозняк и улегся на чужую койку. Когда я вернулся в палату и увидел это…
— И что, этот гад посмел лечь на твою койку!?
— Да ты что! Если бы я увидел его на своей койке, то сразу убил бы…
— Ничего себе, — воскликнул я, представляя, как мой друг весом в сто двадцать кило деловито расправляется с наглецом, посмевшим дискредитировать его койку.
— Вот тебе везет, а мне нет, — продолжил я тему. — Я уверен, если бы ты был на моем месте и ехал в троллейбусе, то молодой пьянчуга к тебе не подсел бы.
— Конечно, нет! Ведь я же толстый.
Тут мы оба прыснули смехом — как все просто объясняется, и нет никаких мистических флюидов.
ПАМЯТЬ ВОДЫ — ПАМЯТЬ О «КУРСКЕ»
На злобу дня
Память воды — это данное ей природой или Богом свойство аккумулировать информацию о событиях, произошедших с нею. Еще 200 лет назад немецкий ученый Самуэль Ганеман отметил, что слабая концентрация лекарства усиливает свое воздействие. Так впоследствии появилась гомеопатия. Затем английский исследователь Генри Коанда, изучая кристаллы воды, удивился падающей с неба снежинке, которая имеет неповторимый рисунок и по–разному взаимодействует с окружающей средой. Выяснилось, что вода — это программируемый носитель информации, где записывается все, так как ее молекулы в кластерах способны соединяться в совершенно разнообразные структуры. Дальнейшие исследования подтвердили, что конфигурация молекул воды меняется в зависимости от оказываемого на нее воздействия. Поразительным оказалось то, что с изменением структуры одного кластера то же самое происходит и с другими.
