— Давайте оставим это, — сказал Фредди. — Я сам не знаю, почему я об этом заговорил.
— Хилари — человек более чем скромного достатка, и живет он в трущобе…
— Как жаль, что я не пригласил вас к себе, я бы сделал это, если б думал…
— Во всяком случае, он не из тех, кто может принимать гостей.
— Надеюсь, вы не сочли меня неблагодарным…
— Мне было жаль его, и я решила: пусть любит меня издали — это ведь безобидно. Возможно, это было неразумно с моей стороны.
— Послушайте, Фредди, я вовсе не влюблен в Лору.
— Нет, влюблены, — возразил Фредди, — это невооруженным глазом видно. Но я вас за то не виню, я…
— Хилари ни в чем не виноват. Нам, наверное, следовало перестать приглашать его…
— Вот именно, — сказал Фредди.
— Как только стали ясны его чувства, но стыдно было лишать его единственной возможности развлечься, бывать в обществе.
— Откуда вы знаете, бываю я в обществе или нет?
— Я, пожалуй, могу признать себя виноватой в том, что вела себя неосторожно с Хилари, но…
— Вы сказали, что я нагонял на вас скуку, а уж какую скуку нагоняли на меня вы! И у меня предостаточно возможностей бывать в обществе. Я вовсе не нуждаюсь…
— Хилари, помолчите.
— Пожалуйста, не считайте, что я не испытываю благодарности к вам за все эти изысканные блюда и за все вино, которое я у вас тут вылакал, как изволил выразиться Фредди!..
— Да замолчите вы. То обстоятельство, что Хилари любит меня, не так уж и важно.
— Не только не важно, но не имеет места быть!
— Я, конечно, никогда всерьез не считал, что ты влюблена в Хилари… — сказал Фредди.
— А вот важно то, — объявила Лора, — что я безумно влюбилась в Кристофера.
— Ох, нет, — вырвалось у меня. — Ох, нет… стойте, право же…
Фредди сказал:
— Лора, ты это серьезно?
— Да. Но слушайте…
— В Кристофера, в этого мальчишку, в этого?..
— Да, да, при том, что я гожусь ему в матери, такое бывает…
— Лора, не преувеличивайте, — сказал Кристофер. — Прошу вас, давайте…
— Не преувеличивать! Вот уж это действительно дальше некуда! Тем не менее, как я говорила…
— Лора, пожалуйста…
— Как я говорила, ничего не произошло и на этот раз, потому что Кристофер ни чуточки никогда не был влюблен в меня.
— Конечно, не был, как и я.
— Вы, Хилари, в это не вмешивайтесь, — произнес Кристофер.
— Да и как он мог быть влюблен в меня? Вы только на меня посмотрите.
— Ну, не знаю, Лора… — произнес я.
— А мне все же хотелось бы знать, — сказал Фредди, — что произошло вчера?
— Ничего вчера не произошло, — сказал я. — Во всяком случае, хотя бы это мы установить можем.
— А вчера произошло, — сказала Лора, — лишь то, что говорил Хилари и что говорила я. Кристофер и Джимбо решили подшутить и сунули наркотик в торт, а мы его поели. Во всяком случае, Хилари, Кристофер и я. Джимбо не съел ни кусочка — он присматривал за нами.
— На самом-то деле он спал.
— Хилари как раз очнулся, когда ты пришел во второй раз.
— В четвертый.
— И поскольку он не хотел, чтобы ты видел, как я лежала там без сознания, он сказал, что меня нет, хотя это было глупо с его стороны, но он был еще одурманенный. А потом я пришла в себя, и Джимбо отвез меня домой… я этого ничего не помню — помню только, как уже сидела здесь и несла какую-то чушь.
— Значит, на самом деле ничего и не было?
— Конечно, ничего не было! Только вот глупый Хилари влюбился в меня, а твоя глупая жена почувствовала влечение к мальчишке, который годится ей в сыновья. А теперь, слава Богу, все это позади. Вы меня извините, Кристофер, я вовсе не собиралась устраивать эту неприятную сцену, когда приглашала вас зайти к нам вечером. Я не считала такой разговор необходимым. Мне просто хотелось показать Фредди, что он не прав в отношении Хилари. А лучший способ сделать это — сказать всю правду. Но правду — ее ведь нельзя делить на кусочки, и, когда начинаешь говорить, все выскакивает. И становится не только ясно, но и как бы… как бы уничтожается. Мне очень жаль, Кристофер, что вам пришлось терпеть ухаживания глупой немолодой женщины. Собственно, вы меня ведь никогда не замечали! А я все это просто навоображала! Так или иначе, теперь все позади. Я вновь обрела свой разум. Вот теперь, я думаю, вам лучше уйти, и Хилари тоже.
— Лора, — сказал я. — Вы великолепны. Я, пожалуй, действительно в вас влюблюсь.
— Но тогда почему же Хилари подал в отставку? — спросил Фредди.
— Потому что мне там осатанело.
— Возможно, Хилари и не ходил в частную школу, — сказала Лора, — но он джентльмен.
— Спасибо, Лора, но…
— Значит, ты увлеклась Кристофером, — сказал Фредди, — но он не ответил тебе взаимностью?
— Нет. Верно ведь, Кристофер?
— Верно.
— Собственно, он и не мог отнестись ко мне всерьез, ему это было просто смешно.
— И ничего между вами не было?
— Нет, конечно, нет! Как могло что-то быть? Дурацкие страсти в нас с Хилари, конечно, кипели, но Кристофер все это время вел себя, как Иисус Христос.
— Простите меня, — сказал Фредди. — Я теперь понимаю…
— Итак, все прояснилось, и я чувствую себя намного лучше — честное слово, теперь все позади. Слава тебе, Господи!
— Вам обоим, пожалуй, лучше уйти, — сказал Фредди.
— Прекрасно, — сказал я. — Надеюсь, вы действительно ни в чем меня не вините. Я сожалею, что сказал, будто мне тут было скучно. Мне вообще никогда не бывает скучно. Я это сказал, просто чтобы…
— И, надеюсь, вы поймете нас, — прервал меня Фредди, — если мы перестанем приглашать вас по четвергам.
— Значит, никаких больше четвергов?
— Никаких больше четвергов.
— А как насчет пантомимы? — спросил Кристофер.
— Ваша помощь мне не потребуется, — сказал Фредди.
Лора, стоявшая посреди комнаты, сверкая глазами, тут опустилась в кресло у огня. И тихо заплакала. Фредди подошел и, нагнувшись над нею, положил руку ей на плечо.
Я прошествовал к двери и вышел в холл. Мое пальто было все еще мокрое. Я встряхнул его, надел и направился к двери на улицу. Я слышал, как Кристофер идет следом за мной. Я вышел из дома, прошел немного в направлении Глостер-роуд и, не оборачиваясь, остановился. Кристофер нагнал меня.
— Хилари, мне ужасно неприятно.
— А в чем дело?
— Что я использовал вас как ширму.
— Использовал меня как ширму?
— Лора считала, что раз вы влюблены в нее…
— Я не был в нее влюблен!
— Она может как бы сыграть на этом, и тогда никто не заметит, что происходит между нею и мной.
— И она на этом сыграла?
— Ну да…
— Значит, по-видимому, все считают, что я ухожу со службы из-за Лоры!
— Знаете, я ужасно голоден, а вы?
— Я тоже. Интересно, найдется у них тут что-нибудь? Мы зашли в пивную, взяли себе сосиски с картофельным пюре и пива. И сели за столик. Все это время, пока в гостиной Импайеттов раскручивалась эта нелепая история, я ни на секунду не забывал о Китти. И сейчас мысль о ней окружала меня большим вибрирующим облаком.
— Чего я не понимаю, — сказал я, — это зачем понадобилось Лоре вообще говорить Фредди о тебе. Зачем надо было так это подавать? У Фредди явно засела в голове дурацкая идея насчет меня — ее и надо было рассеять. Но зачем втягивать тебя, почему она не могла просто промолчать?
— Ей хотелось, чтобы произошла драма, полный раскардаш. Ей хотелось закончить все, так сказать, с треском, принести себя в жертву. Как она сказала, ей хотелось своим рассказом уничтожить все.
— Но если ничего не было, кроме этой дурацкой идеи в ее голове…
— Как же не было — было, — сказал Кристофер.
— То есть?
— Я почти год был ее любовником.
— О-о… Господи…
— Мы встретились, когда она начала писать о положении с наркотиками. Ну, и то, что я живу у вас, было очень удобно, потому что вы человек твердых привычек…
— Иисусе Христе. Но какого черта… я понимаю, что Лора могла втрескаться в тебя, но на кой черт она тебе сдалась… или ты просто проявил к ней доброту, или…
— Но вы же влюблены в нее, так что уж вам-то следовало бы понять.
— Давай опустим эту часть.
— Я полюбил ее, — сказал Кристофер, — полюбил, и все. Я ничего не мог с собой поделать — она была такая милая. Мы ведь познакомились как раз после того, как я разругался с Клиффордом.
— С… Клиффордом…
— Ну, вы же знаете, что я разругался с Клиффордом…
— А-а, конечно.
— Она собрала меня по кусочкам, и я был благодарен ей. А потом — сам не знаю как — мы очутились в постели. Эти немолодые женщины могут быть настоящими нимфоманками. Нет, я не жалуюсь, это было хорошо. Но вы же понимаете — жена другого человека… мы оба чувствовали себя виноватыми. Я думаю, наш роман исчерпал себя: мы все говорили, что пора ставить точку. И она все пряталась за вас… и потом, когда Фредди решил вчера, что у вас с ней роман…
