Когда дядя снова пришел в оранжерею, Юсефсон отложил книгу и сказал:
— А, это ты, Вестерберг, старый гедонист, хорошо, что ты вернулся. Как видишь, я продолжаю искать хоть какую-нибудь логику, которую можно употребить с пользой. Однако, как и прежде, ничего найти не могу.
Он подвинулся, освобождая место для дяди, и продолжал читать. Дядя уселся в свой уголок, слева; приятно было вернуться домой. Он захватил с собой модель моста, но не решался показать его Юсефсону. «Может, стоит подождать, не рассказывать ему сейчас про луг и шторм», — думал он. Дядя сидел и смотрел на прекрасный пруд с кувшинками, который, как ему казалось, выглядел теперь иначе. Он закрыл глаза и попробовал вглядеться куда-то вдаль; и снова очутился в объятиях темного противостояния воды и мягких колышущихся луговых трав.
Они оба продолжали приходить в оранжерею, хотя и не так часто, как прежде. Смотритель, карауливший за пушистым кустом с вязанием, ушел на пенсию. Новый, незнакомый им смотритель сидел за столом у ворот. Время от времени он ходил вокруг пруда с кувшинками, заложив руки за спину, топая безо всякого уважения мимо их скамейки.
Юсефсона вполне устраивало сидеть молча, лишь изредка обмениваясь словом с приятелем, вытягивать ноги, время от времени комментировать какую-нибудь строчку в книге. Каждый раз молчаливые паузы становились все длиннее, что причиняло дяде беспокойство и досаду, каждый день он приносил с собой модель моста, но показать его и рассказать про ночной шторм становилось все труднее. Ночь, когда он обнимал луг, все больше отдалялась от него, и Юсефсон ничем не мог ему помочь.
А однажды, когда они, как обычно, сидели в оранжерее, над городом разразилась сильная гроза. Дневной свет померк, по стеклянному куполу забарабанил дождь; сверкала молния, гремел гром, а Юсефсон держал книгу близко к носу, с трудом различая буквы. Сильный порыв ветра распахнул двери оранжереи, стекла задребезжали, а по пруду с кувшинками заходили волны, хоть и маленькие, но все же волны. Дядя поднялся, пошел прямо к бассейну и вошел в него. Он побрел по воде, расталкивая листья и цветы, нимало не смущаясь. Потом он вдруг обернулся и крикнул:
— Юсефсон! Видишь, что я делаю?
— Прекрасно, — ответил Юсефсон и отложил книгу. — Продолжай в том же духе. Это весьма взбадривает.
Потом они сидели на скамье до самого закрытия, непогода утихла, и смотритель успокоился. Дядя рассказал про луг, и рассказ удался превосходно. Юсефсон умел слушать лучше, чем можно было от него ожидать. Дядя показал ему модель моста. Юсефсон взглянул на нее и сказал:
— Да, да, я понимаю идею луга. Созерцать, восхищаться, ощущать и тому подобное. И идею моста. Построить мост, который никуда не ведет.
— Никакой идеи здесь нет, — сердито ответил дядя. — Мост — он и есть мост. Ты опять пытаешься вложить какой-то особый смысл в самую очевидную вещь. Вовсе не важно, где он начинается и куда ведет, по нему ходят, и в этом все дело.
Смотритель подошел и спросил дядю, не пора ли ему идти домой, если он не хочет простудиться.
— Мы беседуем, — ответил дядя. — Скажи, Юсефсон, ты пришел к какому-нибудь выводу, нашел что-то важное в этих книгах?
— Кое-что нашел, — ответил Юсефсон и улыбнулся. — На это нужно время, но это я знал с самого начала. Похоже, мы не сможем убедить друг друга. Но нужно ли это, собственно говоря?
— Нет, — ответил дядя. — Хочется лишь, чтобы кто-то знал что-либо и понял это.
— Могу себе представить, — изрек Юсефсон. — Мне понравилось то, что ты рассказал про луг.
— Да, — согласился дядя, — мне кажется, я описал это довольно красочно.
Они поднялись одновременно и вышли, распахнув ветру двери оранжереи. Коротко распрощавшись, они отправились каждый к себе домой.
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Н. Беляковой
Перевод Н. Беляковой
Перевод Н. Беляковой
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Горлиной
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Горлиной
Перевод Л. Горлиной
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Горлиной
Перевод Л. Горлиной
Перевод Л. Горлиной
Перевод Н. Беляковой
Перевод Л. Брауде
Перевод Н. Беляковой
Перевод Л. Брауде
Перевод Н. Беляковой
Перевод Н. Беляковой
Перевод Л. Брауде
Перевод Н. Беляковой
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Л. Брауде
Перевод Н. Беляковой
Финляндия, как уже говорилось, — страна с двумя государственными языками — финским и шведским. Поэтому писателей, которые создают свои книги на шведском языке, неправильно называть финскими. Они — писатели Финляндии, финляндские.
Книжка-картинки Янссон.
Книжка-картинки Янссон.
Книжка-картинки Янссон.
В издательстве «Амфора» также готовится к публикации книга «Честная игра», в которую войдут сборники «Честная игра» (1989), «Письма Клары» (1991) и «Послания» (1998).
Слова из романтической поэмы замечательного шведского поэта Эсайаса Тегнера (1782–1846) «Сага о Фритьофе» (1819–1825, опубл. 1841) (пер. со швед. Я. Грота). — Здесь и далее примечания переводчиков.
Восковник, мирт болотный (бот.) — вечнозеленый кустарник с красивыми белыми душистыми цветами.
Фрёкен (швед.) — барышня, мадемуазель.
Венера Прекраснозадая (греч.).
Прекраснейшая (итал.).
Имеется в виду наказание в старое время, когда осужденного прогоняли сквозь строй, подвергая его ударам палок по спине.
Особая комната в шведских домах (помимо гостиной).
Если угодно (англ.).
Очень хорошо (англ.).
Пожалуйста (англ.). Здесь: «Не выпьете ли еще?»
Дикий (англ.).
Видите! Японский! (англ.)
Возможно, аллюзия на библейский рассказ о царе вавилонском Навуходоносоре, видевшем во сне громадного металлического истукана на глиняных ногах — символ своего царства, коему суждено разрушиться.
Вероятно, речь идет о Мировой горе, которая выступает как наиболее распространенный вариант трансформации мирового древа.
Грипп.
Волокуша — буксир, род рыболовной сети.
