— Дергайся, девочка, дергайся. Это так возбуждает, милая. Но подожди немного, сначала я засуну тебе, а потом ты покрутишься, прелесть ты моя.
Наталья поняла свою безысходность, заплакала, причитая:
— Отпусти меня, отпусти, но что я тебе сделала? Хочешь, я заплачу тебе, правда, заплачу. Сколько скажешь.
Слезы бежали по ее щекам, катились вниз, словно прозрачные бусинки, губы кривились в рыданьях и глаза смотрели с мольбой и ужасом одновременно. Она уже поняла, что он не отпустит. Но как пережить, вынести все это…
Он погладил ее ноги, Наталья вздрогнула, сжалась внутренне в комочек и зарыдала сильнее, уткнувшись лицом в бок, в подобие подушки, чтобы не видеть хотя бы эту сцену, это, ставшее враз омерзительным и противным, лицо насильника.
Он не потрогал юбку, только приподнял немного и содрал рывком трусики, разорвал спереди блузку и ножом перерезал бюстгальтер. Мял больно груди своими лапищами, потом опустился вниз, силой раздвигая ее ноги. Наталья закусила губы от безысходности, замерла в последней надежде на великое чудо, слыша сквозь свои всхлипывания его участившееся дыхание и сопение.
— А ты, подонок, поторопился… Ангел возмездия снизошел к вам и вещает о справедливости.
Голос резанул по ушам, завис металлическим тембром в комнате, заставляя мужика соскочить с Натальи. Он немного растерялся от неожиданности, глянув на внезапного пришельца, не понимая, как он мог появиться здесь, открыть дверь, отодвинув внутреннюю защелку. Капюшон скрывал лицо неизвестного, а рост и фигура говорили о недюжинной силе.
Насильник взревел яростно, кидаясь на пришельца, словно тигр в последней схватке, завизжал, как поросенок, пытаясь схватить, поймать покатившиеся по полу собственные яйца, осел прямо на них, заливаясь кровью.
Веревки на руках Натальи почему-то лопнули враз, она вскочила в ужасе с дивана, но уже никого не было. Пришелец исчез, растворился в дверном проеме. А она еще не могла прийти в себя, ноги плохо держали обезумевшее тело, но насильник заворочался на полу и она пулей, словно газель, выскочила из подвала. Бежала, не видя куда, не разбирая дороги, пока силы не оставили ее, упала на землю, так и не понимая, где находится.
Постепенно приходила в себя, отдыхая и набираясь сил, но страх не отпускал ее, а темнота не давала сориентироваться, определиться с местонахождением. Поднялась с земли, присаживаясь на попу, прислушалась к ночным звукам и, вглядываясь в темень, но так и не могла ничего понять. Ни огней, ни ориентиров, ни звуков.
Заплакала снова, уже от пережитого насилия, которое в последнюю секунду чуть не закончилось трагически, от того, что не знала, где находится, от того, что не успела, не поблагодарила своего спасителя, которого и не разглядела совсем. От всего вместе…
Не знала, что делать, куда идти, все еще дрожа от страха. Может подождать рассвета и оглядеться? Но опасения худшего толкнули ее вперед, она поднялась и пошла медленно, иногда спотыкаясь на неровностях местности. Рассуждала, где могла оказаться и ничего не понимала. Выскочив из подвала, она в ужасе не заметила ни дома, в котором была, ни чего-то другого. А может это и был только подвал какой-нибудь развалюхи. Но там был свет, горела лампочка и она это помнит ясно и четко. А почему сейчас ничего не видно, никаких огоньков вокруг. И куда она убежала, в какую сторону и на какое расстояние?
Наталья шла потихоньку, лишь бы чего-нибудь делать и мысли постепенно выдавливали страх из ее тела, оставляя волнение и беспокойство. Вдруг ей показалось, что прошуршала где-то далеко впереди по асфальту машина, она остановилась, вслушиваясь в тишину. Но нет, видимо действительно показалось, и она зашагала снова. Шла в темноте, вороша недавние события, благодарила судьбу, Бога и особенно незнакомца, который не дал наглумиться над ней, появился в последнюю секунду, в последнее мгновение и исчез в некуда, освободив и оставив наедине с уже фактически наказанным преступником.
Она уже ничего не хотела — не хотела ни знать, кто попытался надругаться над ней, ни наказания в соответствии с законом, ни мести. Преступник наказан, наказан Неизвестным быстро и четко, без волокиты. И ей хотелось домой — согреться, отдохнуть и выспаться, забыть весь кошмар происшедших событий.
Она шла в неизвестность и уже стала уставать, подумывая, а не присесть ли ей, не отдохнуть ли, дождавшись спокойно рассвета. Шум, проехавшей недалеко машины, заставил вздрогнуть. Наталья все-таки подошла к шоссе и сейчас торопилась на него выйти. Дом, отдых и спокойствие замаячили на горизонте, но она не знала, не догадывалась, в какой стороне находится ее родной город, далеко ли увез ее преступник.
Только действительно с рассветом она добралась домой, ужаснулась от своего внешнего вида, глянув в зеркало, приняла теплую ванну и уснула. Усталость и нервное перенапряжение взяли свое.
* * *
Сикорский вернулся из ФСБ не в духе, сразу пошел на доклад к шефу.
— Поимели меня там, товарищ полковник, по полной программе — туда не лезь, сюда не суйся.
— Но, ты показал им заключение экспертов?
— Показал, да толку то что — посмеялись только. Сказали, что туфта это полная и эксперты наши «не копенгагены».
— Как это «не копенгагены»?
— Не компетентные, значит. Лазером там и не пахнет, принцип действия совершенно другой у лазера. Но и не отрицали, что, возможно, руку Сивому михасевским аппаратом оттяпали. Такие в каждом МЧС есть, вот там и рекомендовали искать, а в «МИР» не соваться. Я так понял, товарищ полковник, что Михась, по большому счету, на оборонку пашет, а все эти электронные плуги, «Мирки» и прочая лабудень — так, для прикрытия. Как минимум целое отделение в ФСБ на этот «МИР» работает, трясутся над ним — так о заводе, где истребители производят, не беспокоятся. В общем, рекомендовали следующее — все, что связано с «МИРом», все только через них.
— Понятно. А как розыск этого Сивого идет?
— Практически нашли уже. Он в ЦРБ лежит, врачам заявил, что дрова колол, случайно по руке рубанул, вот они телефонограмку и не написали. За ним поехали мои ребята, должны уже вот-вот подвезти.
— Ладно, иди, работай, а с «МИРом» поаккуратней будь — видишь, как все поворачивается.
— Есть, товарищ полковник.
Сикорский вернулся в свой кабинет, серый и ободранный, как сама жизнь. Сколько времени не менялись столы и стулья — одному Богу известно. По крайней мере, никто из оперов замены не помнил. Хоть чайники появились, купленные на свои деньги, и заменили знаменитые бульбуляторы.
Брали в зоне зэки эбонитовый цилиндрик, делали на станке винтовую прорезь и наматывали спираль от утюга или электроплитки. Подсоединяли шнур и все — прибор готов. Опускали в стеклянную банку с водой, и при закипании приборчик издавал звуки, похожие на буль-буль, вот и нарекли одноименно.
Сикорский закурил сигарету, налил растворимого кофе, отдыхал до приезда ребят. Решил сам провести первый допрос, а потом уже сдать Сивого следакам.
Но ничего нового он не узнал, Сивый железно стоял на своем. Руку отрубил себе случайно, колол дрова, никакой BMW не крал и не видел и вообще — самый честный парень на деревне — это он.
«Может это и к лучшему, — рассуждал начальник УР, — пусть садят его за кражу и никаких новых дел, ни каких «МИРов» и их приборов».
* * *
Михась подошел к окну, открыл створку, выдувая сигаретный дым на улицу. Курил и думал. Кэт не только попросил, озадачил его, но и подкинул идейку. Нет, не идейку — идеющу! И как все просто! «Да-а, приходят же к кому-то в голову гениальные мысли. Целые институты мозга работают без передыха, — шептал потихоньку Михась, — и никому в этот самый мозг не пришла элементарная азбука. Создать луч-щупалец — ага, это вот тот самый проводочик и воздействовать на него уже чуть более сильным излучением».
В результате активируются определенные участки мозга и главное их межнейронные связи. Получается музыкант, писатель, художник, целитель… Кто-то сможет видеть сквозь стены, предугадывать события. В мозге заложена масса функций, которые человек еще практически никогда не использовал, не подошел к этому.
Вошла Татьяна, поцеловала его в щечку.
— Фу, накурил-то, как паровоз, даже окно с дымом не справляется, — она помахала немного рукой, разгоняя сизые облачка. — Все сейчас с курением борются, а ты, по-моему, еще больше коптить стал. На заводе, вроде бы, все нормально, — она глянула на пепельницу, — но, судя по количеству окурков, ты опять что-то задумал? Что за идеи посетили мою родную головушку?
Татьяна посмотрела прямо в его глаза, как бы стараясь узнать, понять, что он задумал в этот раз.
— Знаешь, Танюша, не мне — Кэту пришла великолепная идея. Гениальная идея! И вот я, как ты уже поняла, заразился ею.
Он затушил сигарету, отошел от окна и сел в кресло. Задумался немного, потом продолжил разговор:
