См. также: Владимир Гандельсман, “Неизвестное письмо В. В. Набокова” — “Октябрь”, 2004, № 4; по ряду признаков — антикушнеровская мистификация .
Олег Давыдов. Цена местоимения. Статья Ходорковского о либерализме как человеческий документ. — “Политический журнал”, 2004, № 12, 5 апреля.
Я , Мы и Они в письме Ходорковского.
Петр Даймос. Да будет взрыв! К гибели шахтеров “Тайжины”. — “Левая Россия”. Политический еженедельник. 2004, № 6 (105), 18 апреля <http://www.left.ru>.
“<…> российские рабочие сами виноваты в том, что с ними происходит. Ведь и сейчас рабочие просто ждут, когда ужас произошедших трагедий заставит хозяев по-другому относиться к ним и их безопасности, что придет добрый начальник и все будет по справедливости. Конечно, зря ждут. <…> Должно лопнуть терпение, должен произойти взрыв в виде серии восстаний в шахтерских поселках, на стройплощадках, цехах. Эти восстания будут жестоко подавлены полицейской силой, но без них рабочий класс России не состоится”.
Михаил Дунаев. Искушение гордыней. Первым гуманистом был дьявол, соблазнивший наших прародителей. — “Труд-7”, 2004, № 54, 25 марта.
“<…> либеральное сознание не возникает само по себе, оно есть следствие более жесткого и губительного мировоззрения, более коварной идеологии, имя которой — гуманизм. Мы часто путаем два слова (лингвисты называют такие слова паронимами) — гуманизм и гуманность. <…> Истинное наименование гуманизма — безбожие, богоотступничество. Человек ставит себя в центр мира, но и обрекает себя на безнадежное одиночество, на конечную гибель”. Автор — профессор Московской Духовной академии.
Борис Евсеев. Участие и содействие. — “Литературная учеба”, 2004, № 1, январь — февраль.
“Ведь Толстой не отрицает ничего стволового и жизненно важного в опыте православия <…>”. Троицу? Воскресение Иисуса Христа? Символ веры? Евхаристию?
Александр Жолковский. “Я привержен традиционным эффектам”. Беседу вели Надежда Григорьева и Игорь П. Смирнов. — “Критическая масса”, 2004, № 1 <http://magazines.russ.ru/km>.
“<…> эпизод с Михаилом Зенкевичем, которому жена запрещала печатать какое-то любовное стихотворение. Тут важно, что именно жена, а не Жданов, Союз писателей или цензура. То есть запрет исходит не сверху, от начальства, а от того сообщества (в минимальном случае — семьи), к которому принадлежит пишущий. Авторство предполагает выход из „родного”, — выражаясь по-толстовски, „роевого”, — институционального и мифологического пространства, которое отказывает пишущему в особой точке зрения”.
Сергей Земляной. Антропология левого интеллектуала Бертольта Брехта. — “НГ Ex libris”, 2004, № 14, 15 апреля <http://exlibris.ng.ru>.
“<…> плагиат, переделка чужого, контаминация своего с не своим в авторской вещи искусства суть разновидности того „очуждения” (Verfremdung), которое стало фирменным знаком творчества Брехта. И, как можно убедиться, не только в брехтовском театре, но и в его прозе”.
Сергей Земляной. Был ли Ленин контрреволюционером. Термидор, Наполеон и возрождение капитализма в Советской России 1920-х годов. — “Политический журнал”, 2004, № 14.
“<…> крутой государственно-политический поворот, для которого его инициатор Владимир Ленин нашел емкий термин „самотермидоризация”. <…> Полемический пыл Ленина в его филиппиках против Устрялова был во многом наигранным; очень может быть, по существу дела он был согласен со сменовеховством”.
Михаил Золотоносов. Жена двух господ. (“Воспоминания” Зинаиды Пастернак). — “Московские новости”, 2004, № 11.
“С кого списана Лара — с нее или с Ивинской — Зинаиду волнует сильно, и ответ Пастернака о синтетическом характере образа ее злит спустя три года после его смерти”.
“Исходя из стиля воспоминаний Зинаиды Николаевны, уход Пастернака от первой жены, Евгении Владимировны Лурье, к новой, „отбитой” у Нейгауза, можно понять как итог стремления к ПРОСТОТЕ”.
“Конечно, проще всего все объяснить тем, что Евгению он разлюбил, а Зинаиду полюбил. На самом деле все сложнее”.
Михаил Золотоносов. Закуска для людоедов. Вышла книга Людмилы Петрушевской об участи современной интеллигенции. — “Московские новости”, 2004, № 13.
“По большому счету метафорический роман Петрушевской [„Номер Один, или В садах других возможностей”] и посвящен тому, что мышление среднего человека уродливо деформировалось. Мозг — уже не орган мышления, а орган выживания, как клыки или когти. Резко вырос порог чувствительности, настолько резко, что если нет убийства (пусть не сотни человек — хотя бы одного, но желательно в изощренной форме), нет кражи „в особо крупных”, нет мафии или шайки бандитов, нет борьбы за деньги, то это уже „несобытие” (в оруэлловском смысле ). <…> наш современный мир — это мир бандитов. А тотальная криминализация современной России делает существование интеллигенции невозможным в принципе . Мысль, впервые выраженную В. Маканиным в „Андеграунде” (1998), Петрушевская „ороманила” вновь, но только ярче. За шесть лет ситуация только усугубилась”.
Михаил Золотоносов. Муму forever . Повесть о беспомощном существе, убитом „киллером” по приказу свыше, стала зеркалом современной русской жизни. — “Московские новости”, 2004, № 14.
“Более того, и от всего Тургенева в оперативной памяти русской культуры осталось одно „Муму”. <…> Немота выносливого и бесправного народа, симбиоз из тайной зависти/ненависти к власти и наслаждения от подчинения ей вследствие любви к ежовым рукавицам — видимо, это и есть те главные значения, которые сделали повесть „Муму” вечно актуальной в России. Глухонемой Герасим — образ, найденный однажды и навсегда. „Муму” в начале XXI века воспринимается как универсальный текст обо всей жизни в целом, и это определило ее особую культурную роль. В дополнение к этому бессловесный Герасим, убивающий по приказу, оказывается „киллером” — функция, в современной культуре отмеченная особым вниманием”.
Ср.: “Впрочем, я знаю двух мужественных людей, которые могли бы бестрепетно признаться в неподдельном интересе к этой книге [„Муму”], если бы она действительно была им интересна. Но для Курицына в ней не хватает духа постмодернизма. А для Золотоносова в ней, в отличие от тургеневского „Жида”, нет повода для исследования СРА (субкультура русского антисемитизма — термин Золотоносова). Ну пусть это буду я. <…> Эта штучка посильнее „Бесконечного тупика” Галковского” — так писал ваш покорный слуга десять лет назад (“Памяти Муму” — “Литературная газета”, 1993, № 51-52, 29 декабря).
Андрей Зубов. “Истина обязывает”. Пределы и возможности христианской политики. — “Посев”, 2004, № 4 <http://posev.ru>.
“Если бы апостол писал сейчас, он бы сказал, что во Христе Иисусе нет ни либерала, ни социалиста”.
Геннадий Зюганов. Растущая опасность. Заявление. — “Левая Россия”. Политический еженедельник. 2004, № 6 (105), 18 апреля <http://www.left.ru>.
“<…> подготовка Запада к вооруженной интервенции против нашей страны уже практически не скрывается”.
Александр Иванов. “Мы попробовали посмотреть на литературу как не на литературу”. Беседу вел Владимир Шухмин. — “Критическая масса”, 2004, № 1.
“Серия [издательства „Ad Marginem” ] „Атлантида” — это попытка реконструировать винтажный массовый советский продукт, первые образцы жанра: шпионский роман, фантастический роман, приключенческая повесть и т. д. <…> В низовых жанрах уровень включенности в интернациональный контекст был на порядок более серьезным и интенсивным, нежели в так называемых высоких жанрах. И совершенно не важно, имеется в виду „Поднятая целина” или „Доктор Живаго”. И Шолохов, и Пастернак ориентировались на литературный канон XIX века, а, скажем, Роман Ким, автор ориенталистских детективов, такой советский Ван Гулик, — на канон своего времени. В конце 1960-х он проводил для молодых писателей семинар по современному актуальному американскому и европейскому детективу. Оказывается, что в сфере массовой культуры советские авторы шли, что называется, ноздря в ноздрю с Гришемом, с тем же Ван Гуликом и с массовой культурой своего времени. А в сфере высокой литературы авторы продолжали эксплуатировать тот же канон XIX века, который уже к 1980-м годам превратился в очевидный атавизм. Этот атавизм до сих пор поддерживается некоторыми литературными институциями вроде толстых журналов и ряда литературных премий”.
