71
Эту лагуну именовали гаванью (Paus vii.21.1), портом (Thuc ii.83) и «большим озером, обильным рыбой» (Strab х.2.21), из которой особенно вкусным был «лабракс» (Archestratus ар. Athen vii.311a).
Aura (Pol, Onom v.45).
С нею он изображен на переднем фронтоне храма Афины в Тегее (Paus viii.45.6) и во фрагменте утраченной в остальном трагедии Еврипида «Мелеагр» (vid. ар. TGF frs 525—39). Есть основания полагать, что это та самая секира, которую дед Анкея, Алей, спрятал в житнице в безуспешной попытке помешать внуку присоединиться к аргонавтам (Ар Rhod i. 163ff). Гефест держит в руках двусторонний инструмент (чашевидный кратер, Harvard 1960.236), который может представлять собой либо молот, либо двуострую секиру, при помощи которой он выпустил Афину из головы Зевса (Apollod i.3.6; Pind, Ol vii.35; Schol. ad Hom, Il i. 195; Schol. ad Plat, Tim 23d). Ахилл выставляет десять подобных предметов в качестве награды победителю в состязании в стрельбе из лука под Троей (Hom, Il xxiii.851). Таким же топором Клитемнестра убивает Агамемнона (Eur, Elec 161-5, Tro 362-5), а Тесей — Прокруста (горловинная амфора, Munich Antikensamml 2325; скифос, Toledo 1963.27).
Кабаньи рогатины «должны иметь лезвия пятнадцати дюймов длиной и крепкие зубцы в середине втулки, выкованные единым целым и торчащие наружу; древко же следует делать из кизила, не менее толстым, чем для боевого копья» (Xen, Cyn х. З). Охотник должен «стиснуть ее левой рукой впереди и правой сзади, поскольку левая выравнивает ее, тогда как правая направляет… и следить за тем, чтобы вепрь не вышиб ее из рук, дернув головою в сторону» (Xen, Cyn х. 11–12).
Гомер одаривает Калидон эпитетами «камнистый» (Il ii.643) и «гористый» (Il xiv. 116), возможно имея в виду гору Аракинф, однако смягчает картину при помощи садов (Il ix.543), виноградников и пахотной земли (Il ix.581); Вакхилид упоминает о «виноградниках» и «стадах» (v. 108–109). Страбон дважды описывает прибрежную долину как «плодородную и ровную» (х.2.3, х.2.4), чему подтверждение мы находим во фрагменте из Еврипида, процитированном у Лукиана, а внутреннюю область — как «обладающую прекрасной почвой» (х.2.3), хотя Этолия в целом примечательна «неудобством» земли (Ephorus cit. ар. Strab х.3.2). Агесилай в соседней Акарнании захватил «стада скота и табуны лошадей», но до безопасных мест на южном побережье ему пришлось добираться «по таким дорогам, по которым ни малое, ни большое количество людей не может пройти без дозволения этолийцев, впрочем, они его пропустили» (Xen, Hell iv.6.14).
Молоссов вывели в Эпире (Hdt i. 146, inter alia), у подножия Пинда. Одна такая псина послужила — или послужит — причиной смерти сыновей Гиппокоонта от рук Геракла, потому что они «убили сына Ликимния. Когда он рассматривал дворец Гиппокоонта, из дворца выбежала собака молосской породы и набросилась на него. Он кинул в собаку камнем и попал в нее, но тут же выбежали сыновья Гиппокоонта и забили его дубинами насмерть. Мстя за его смерть, и собрал Геракл войско против Лакедемона» (Apollod ii.7.1). Павсаний сообщает, что этих животных держали в качестве сторожевых собак (iii. 15.4) (Ссылка на Аполлодора дана с ошибкой: нужный фрагмент находится не в ii.7.1, а в ii.7.3. Цитата приведена в переводе В. Г. Боруховича. У Павсания автор ссылается на место, которое содержит пересказ все того же сюжета об Эоне, сыне Ликимния, убитом сыновьями Гиппокоонта за то, что он бросил камнем в напавшего на него сторожевого пса. Правда, порода пса у Павсания не обозначена.). Касторцев назвали в честь Кастора, который первым вывел их для охоты (Xen, Cyn 3.1).
Два кентавра, которые пытались изнасиловать Аталанту на холмах Аркадии и были вместо этого убиты своей несостоявшейся жертвой (Apollod iii.9.2; Ael, Var Hist xiii.l; Callim, Hymn iii.222-4).
Флегон из Тралловой «Perithaumasiai» цитирует «Аполлония» (Historiai Thaumasiai, MS Palatinus Graecus 398) относительно находки могилы Ида в Мессении. При вскрытии в ней были обнаружены гигантские кости, три черепа и двойное количество зубов. Павсаний сообщает, что претензии на эту могилу предъявляла Спарта (iii. 13.1), но считает Мессению более вероятным местом ее нахождения.
Спартанцы естественным образом пытались поместить могилу Ида и Линкея рядом с могилой Кастора и Полидевка.
Лабр, Метепон, Эгерт, Евбол, Коракс, Марпс, Ормен (кратер Франсуа, Florence Mus Arch 4209); Левкий, Харон, Горг, Теро (qua 'Theron': динос, Athens Agora Р334), Под (полосная чаша, Munich Antikensamml 2243); Лорай (горловинная амфора, Tarquinia Mus Naz RC5564). Надписи на двух чашах (Malibu 86. АЕ.154, 156) лишены всякого смысла. Ксенофонт рекомендует давать собакам короткие имена, «чтобы легко можно было их подозвать», и прилагает список примеров (Cyn 7.5).
Сюжет неясный, причем неясность эта идет от источников. Для Аристофана само имя Меланион — синоним женоненавистничества (Lys 782ff) (В «Лисистрате» Аристофана (Норфолк ошибается на одну строку, в оригинале 781ff, а не 782ff) хор стариков поет о Меланионе как о традиционной фигуре «сопротивляющегося возлюбленного», из нелюбви к женщинам и нежелания общаться с ними ушедшего в эсхата, в леса и холмы, чтобы жить охотой.), тогда как Ксенофонт дает нам образ терпеливого влюбленного, который постепенно завоевывает свою возлюбленную «трудами нежными» (Cyn 1.7), Овидий истолковывает сие как привычку носить за ней снаряжение во время охоты (Ars Amat ii. 185-92). Меланионы других авторов располагаются соответственно по всей шкале — от влюбленности до вражды, ср. сноску 59.
Мелеагр «светловолосый» (или «желтоволосый») согласно Гомеру, хотя и мертвый (Il ii.643); его тень рассказывает Гераклу историю о том, как оно так вышло (Bacch v. 79–170; Apollod ii.5.12). Он был сыном Энея, царя Калидона, и Алфеи, дочери Тестия, короля Плеврона (Hom, Il ix.543, xiv.l 15–18; Apollod i.9.16).
Судя по всему, Одиссей натягивает лук, из которого он впоследствии убьет женихов Пенелопы, сидя (Hom, Od xxi.243-5). Однако женихи пытаются выполнить то же упражнение стоя (Hom, Od xxi. 143—51), так же как и Пандар (Hom, Il iv. 112—14). По Геродоту, натягивание лука служит упражнением, демонстрирующим силу, как у эфиопов (iii.21—3), так и — что более понятно — у скифов (iv.9—10), хотя последних этому научил Геракл. Платон утверждает обратное (Nic ix.3). Тот самый лук находится сейчас здесь и принадлежит Евриту, который получил его от своего отца, Гиппокоонта. Еврит отдаст его собственному сыну, Ифиту, который, в свою очередь, передаст его Одиссею. Он составной или был таковым (Hom, Od xxi. 12) (Автор, видимо, пользуется не греческим оригиналом «Одиссеи», а английским переводом и поэтому ошибается на одну строку: о том, что лук Одиссея «дважды изогнутый» (παλίντονοϛ), говорится не в 12-м стихе 21-й песни, а в 11-м.); его «гудение» отмечается — или будет отмечено — Одиссеем (Hom, Od xxi.410-12), который пробует его на звук, как лиру.
Таргелии праздновались сразу после сбора урожая зерна, во второй половине мая; Таргелом назывался «первый каравай, испеченный после того, как урожай доставили домой», согласно Кратету (cit. ар. Athen iii.52), или, еще того проще, «полный горшок зерна», согласно Гесихию (s.v. 'Thargelos'). Таргелии и Талусии были почти неразличимы между собой (Athen iii.52; Eustathius ad Hom, Il ix.534); и те и другие представляли собой древний ритуал (Aristot, Nic Eth 1160а), при том, что обычные приношения со временем делались все более изощренными и в конце концов, от невежества и страха, превратились в «роскошь плоти» (Porphyr, De abstinentia ii.20). К тому времени, как Нестор принес жертву Афине по возвращении из Трои, приношение зерном воспринималось уже как нарочитое подражание простым древним нравам (Eustathius ad Hom, Od iii440, et vid. Plut, Quaest Gr vi). Приношение разом и растительной и животной жертвы (Eur, Elec 804-5) свидетельствует о позднейшем смешении или даже конфликте (Pind, Ol vii.47 et schol.) между различными группами богов (Ссылка на Афинея — ложная, в указанном месте речь идет об орехах. В 41-м стихе VII Олимпийской оды Пиндара говорится о преимущественном перед остальными богами почитании Зевса и Афины. Прочие ссылки — значимые.). Хтонические божества в силу необходимости были вегетарианцами. Их олимпийские наследники предпочитали мясо.
«Такое впечатление, что животные в древности были более страшными для людей», — замечает Павсаний (i.27.9). Аталанта сама переносит трупы убитых ею кентавров (q.v. n. 75), Тесей свою свинью (Apollod, Ер 1.1; Bacch xvii.23ff; Diod Sic iv.59.4; Plut, Thes 9ff; Paus ii. 1.3; Hyg, Fab xxxviii) и Минотавра (Diod Sic iv.77.1–5; Plut, Thes 15ff et Eur cit. ap. ibid.; Hyg, Fab xl; Apollod iii. 1.4; Schol. (Lact, Plac) ad Statius, Acill 192; Schol. ad Eur, Hipp 887), Ясон своих быков с бронзовыми копытами (Apollod i.9.24) и дракона с плодородящими зубами (Apollod iii. 13.3).
Так у Аполлодора (iii.9.2). Феогнид склонен скорее дать ей сбежать из дома уже как женщине, нежели оставить ее младенцем в диких местах (Theog 1287—94). Сам факт отлучения от дома и вкус к медвежьему молоку объединяют ее с Парисом (Apollod iii.12.5).
