– Жаль! – пробормотала Сусанна.
Молодой человек посмотрел на часы.
– Может быть, – сказал он, – я успею вкратце изложить вам эту историю.
– Вкратце так вкратце, – воскликнул любитель острых ощущений.
Все приготовились слушать, а Сусанна прижалась к мужу.
– Дон Танкреди, – начал молодой франт, – был самый красивый мужчина в мире, и самый безумный. Не находилось такого благородного дела, каким бы опасным оно ни казалось, которое бы его не привлекало, если только в нем были замешаны женщины, и если следовало защитить слабую женщину, унизить всесильную, выиграть большое сражение ради слабого пола, дон Танкреди был тут как тут.
– Молодец! – сказал любитель острых ощущений.
– Дон Танкреди, – продолжал молодой человек, – был очень несчастен: ему везло в любви. Самый большой из всех живших покоритель женских сердец – рядом с ним Джакомо Казанова и Дон Жуан просто ничтожества! Его победы исчислялись добрым десятком тысяч. Он был тем, что принято называть фатальным мужчиной: порывистым, щедрым и романтичным, врагом всякого насилия, вспыльчивым и прощающим, сильным, благородным, честным; от природы он был наделен сентиментальной душой. Женщине достаточно было увидеть его один раз, чтобы, как говорят французы, пасть к его ногам. Друг всех угнетенных женщин, он поклялся вести войну со всеми мужьями. Хитрый и глубокий знаток женской души, он всегда вел себя так, чтобы терпеть поражение, зная, что великие страсти влекут женщин не столько к сильным, сколько к слабым, к беззащитным, к тем, кто нуждается в защите и заботе. Его любовная тактика заключалась как раз в том, чтобы обратить на себя материнскую заботу женщин, а чтобы добиться этого, он становился жертвой тысяч и тысяч засад, подвергался палочным побоям, нападениям, становился мишенью для выстрелов и покушений с кинжалами. Это все обеспечивало ему любовные победы; но становилось также и причиной взаимной ревности его подруг, навлекая на него удары, пусть даже нанесенные женскими руками, но от этого не менее болезненные и разрушительные, нежели удары, получаемые от мужчин.
– Это правда! – с силой воскликнул любитель острых ощущений.
– Естественно, – продолжал Гверрандо, – все это делало его только более привлекательным в глазах женщин, умножая его победы и, вместе с победами, их болезненные последствия. Он участвовал в более чем десятке тысяч дуэлей. К несчастью, он не умел фехтовать и всегда терпел поражение. Чтобы вызывать восхищение своих женщин, он ездил верхом на лошади под их окнами. К несчастью, он не умел ездить верхом и много раз падал. Однажды, один обманутый муж взорвал у него под седлом бомбу.
* * *
По молчанию незнакомца его спутники поняли, что история дона Танкреди закончена.
– Еще два часа пути, – сказал Солнечный Луч, глядя на часы.
– По-моему, – сказал Гверрандо, – всего лишь полчаса. Я не так щедр.
Сусанна вздохнула.
– Насколько прежде было поэтичнее, – сказала она, – путешествовать в дилижансах с ямщиком и бубенцами!
– Но, дорогая, карет с ямщиком и бубенцами никогда не существовало! – сказал Филиппо. – В те времена путешествовали очень странным образом: пассажиры прятались за дверьми дома или постоялого двора, куда им надо было приехать. Здесь же находился человек, который тряс бубенцами и щелкал хлыстом, все сильнее и сильнее, пока в условленный момент не входили пассажиры и не делали вид, что приехали очень издалека. Я это обнаружил один раз, когда был в театре, на сцене, во время представления «Возницы из Монченизио».
Снова наступило молчание, когда любитель острых ощущений, который, видимо, думал о чем-то совершенно постороннем, повернулся к щеголеватому молодому человеку.
– Объясните мне одну вещь, – сказал он.
– Да хоть две.
– Бедный дон Танкреди, жертва столь многочисленных и столь несчастных любовных побед, должно быть, оказался в весьма плачевном состоянии.
– И говорить нечего.
– Нет уж, давайте об этом поговорим! – с силой воскликнул любитель острых ощущений.
– Ну хорошо, – сказал молодой человек, – я скажу вам, что однажды он потерял ногу, в другой раз он потерял другую, потом потерял обе руки, затем половину тела. Но не сдался. В последующих приключениях он потерял вторую половину тела и бóльшую часть головы. Но не сдался и на этот раз. Один обманутый муж, знаменитый фехтовальщик, отрезал ему уши. Другой отхватил ему нос.
– Какой ужас! – пробормотала Сусанна.
– От бедного дона Танкреди, – продолжал молодой человек, – остался почти невидимый кусочек.
И говоря это, он стал рыться в своих чемоданах, вынимая исписанные бумаги и газеты.
– Сейчас, – сказал он, – я покажу вам один очень странный предмет.
Все были заинтригованы и внимательно следили за движениями щеголеватого молодого человека, который продолжал вынимать из чемоданов предметы и личные вещи. Наконец он извлек из коробочки нечто, что по форме и размерам напоминало чечевичное зерно, и положил его на колени Сусанне.
– Это дон Танкреди, – сказал он среди всеобщего смятения.
Невольно все встали, а любитель острых ощущений снял фуражку.
– Вот он, победитель и жертва, – добавил молодой человек, – вот все, что от него осталось.
Все осмотрели крохотный предмет. Незнакомец сделал другим знак молчать и приблизил лицо к тому, что напоминало чечевичное зернышко.
– Дон Танкреди! – позвал он.
Гробовое молчание.
Пассажиры безмолвствовали, вытянув лица над человеческим осколком. Поезд тем временем поехал среди гор и снегов, очень медленно, почти бесшумно. Из соседнего купе по-прежнему доносился писклявый голос женщины, которая с самого начала поездки не закрывала рот ни на минуту.
– Быть может, он спит, – пробормотал молодой человек.
Он придвинулся к крохотному обломку еще ближе.
– Дон Танкреди! – позвал он громче.
Тут послышался тонюсенький голосок, похожий на писк комара, который недовольно сказал:
– Ну что там?
Молодой человек еще раз сделал знак другим молчать.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он у чечевичного зерна.
– А как по-вашему? – ответствовал голосок. – Так себе.
– Ой, такого я и представить себе не мог! – сказал любитель острых ощущений, бледный как полотно.
Дон Танкреди прошел по рукам среди жалостливых восклицаний. Вдруг Сусанна по неосторожности уронила его на пол, и несчастный дон Танкреди раскололся на две части. Гверрандо подобрал больший кусочек и положил его на колени женщине.
– Дон Танкреди! – позвал он с трепетом.
– Ну что еще?
– Вы ушиблись?
– И вы еще спрашиваете? – закричал голосок, все более раздражаясь. – Я страшно расшибся. В следующий раз будьте осторожнее, черт возьми! И потом, вы же знаете, я не люблю показываться в таком виде.
– Прошу прощения, – почтительно сказал молодой человек.
Пассажиры были подавлены, и Филиппо уже собирался принести извинения дону Танкреди, как вдруг поезд остановился. Незнакомец едва успел наспех собрать свои вещи, запихав их в чемодан. И когда поезд уже трогался, он вышел и исчез в ночи, пожелав нашим друзьям доброго пути.
* * *
– Посмотрим, можно ли хоть немного посидеть спокойно, – пробормотал Филиппо, вытягивая ноги на свободное место, оставленное элегантным молодым человеком. Он натянул одеяло на голову и приготовился спать, как вдруг послышался тоненький, исполненный гнева, голосок:
– Этот болван Гверрандо забыл меня в поезде.
Все вздрогнули.
– Дон Танкреди! – закричала Сусанна.
Дон Танкреди. В спешке щегольски одетый молодой человек выронил будущего тестя, который застрял в складках юбки Сусанны.
– И что же теперь делать? – воскликнул Филиппо. – Вот так влипли.
– Надо вернуть его этому типу, – сказал Солнечный Луч. – Но где же его искать?
Он позвал:
– Дон Танкреди.
– Слушаю, – отозвался голосок.
– Куда вас вез ваш друг?
– На виллу в горах, где живет моя жена; но я не могу сказать точнее и сам я туда бы не доехал.
– Вот беда-то! – простонал Филиппо.
Он взял дона Танкреди из рук своей жены и протянул его любителю острых ощущений.
– Хотите взять его на попечение?
– Я? Я еще не сошел с ума!
– Сделайте доброе дело, возьмите этого несчастного.
– У меня дела поважнее, чем быть гувернером дона Танкреди.
Филиппо был очень расстроен.
– Знаете что, – произнес он, – я его выброшу в окно.
– Не делай этого! – закричала Сусанна. – Бедняжка!
– Позор! – воскликнул любитель острых ощущений.
– Но что же нам делать с этим доном Танкреди? – закричал Филиппо.
– Мы не можем его бросить, – сказала Сусанна. – Надо хранить его, пока его кто-нибудь не востребует.
– Это вопрос гуманности, – сказал любитель острых ощущений.
– Подумайте только, – проворчал Филиппо, крайне раздосадованный, – нам придется кормить его и ухаживать за ним. Хорошенькое дело!
