Когда мы приплыли к пристани и привязали лодку, было приблизительно полдвенадцатого. Харпер вроде бы посмеивался над тем, какой дерьмовый вечерок это оказался, а я говорил, ну, какого черта. Потом мы оба вышли из лодочного домика. Прошли по болоту, луна над нами была желтая и круглая, потом под звездами по полю и двинулись к дому. В гостиной горел свет, нам видно было с поля, и от этого местечко выглядело таким уютным. Просто чтобы разволновать себя, я представил, что я – путник, что я не знаю людей, живущих в доме, просто вроде как бреду здесь, в самой середине ничего. И вы знаете, что бы я сделал? Стал бы я стучать в чью-то дверь или продолжил бы путь в город? Я настолько погрузился в мысли о том, каким одиноким бы я был здесь, что едва не выпрыгнул из штанов, когда Харпер заговорил со мной.
– Ты заметил, что старушка схоронила все ружья? – сказал он, сунув в рот травинку.
Я уставился на него.
– Что?
– Спрятала все ружья в подвале.
– Ради чего?
– Доктор сказал ей это сделать.
– Чей доктор?
– Доктор старика.
– Господи Иисусе.
– Здорово, да?
– И где она их прячет?
– Под лестницей, маленькое местечко в задней части дома, все записанное мышами. Между прочим, предполагается, что ты об этом не знаешь. Это секрет.
– Что он сказал?
– Сказал, что собирается застрелиться.
– Правда?
– Он был в траханом состоянии, я думаю.
– Доктор был в траханом состоянии?
– Нет, старик был в траханом состоянии, когда сказал маме, и она сказала доктору. Ради Христа, Саймон, ты что, не можешь следить за мыслью?
– Ты думаешь, он действительно бы это сделал?
– Ни фига. Должен быть настоящий повод, чтобы сунуть пушку себе в рот.
– Полагаю, ты прав.
– Твой голос звучит чересчур разочарованно, Саймон. Не забудь, что он – твой отец.
– Может, ты считаешь, что нужно запирать дверь в подвал? Или нарисовать круг в спальне, чтобы он никогда больше не спустился вниз?
Харпер в изумлении расхохотался.
– Отличная речь, Саймон. Ты говоришь как настоящий псих. Член этой семьи, я имею в виду. Иногда я думаю, что они перепутали ребенка в роддоме. Все здесь кажутся такими воинственными. Не думаю, что стану счастливым, пока мне не исполнится пятьдесят. Я всегда так думал. Даже когда был мальчишкой. – На мгновение он замолчал. – Интересно, почему Анни Кинсайд сегодня не было?
Мы вошли в дом. Харпер поднялся в спальню, улегся на кровать, включил радио и принялся слушать бейсбольный матч.
Я спустился вниз, сделал себе сандвич с ветчиной. Потом прошел через заднюю дверь и прихлопнул несколько оленьих мух в гараже. Они были огромные, словно шурупы. Приходилось по-настоящему постараться, чтобы отогнать их от окна. Иногда я давил их ботинком, они ползали по полу, совершенно трахнутые. Звук был такой, словно наступаешь на маленькие электрические лампочки.
Потом я вышел на подъездную дорожку и бросил пару камней в овраг; через долину было слышно, как лает собака на ферме Барридеров. На горизонте по маленькой дороге проехал автомобиль. Снаружи было очень одиноко, и я вернулся в дом и поднялся наверх. Заглянул в комнату Харпера, но он был не слишком разговорчив. Лежал на кровати, закинув руки за голову, глядя в потолок. Бейсбольный матч из маленького красно-коричневого радиоприемника то рвался вперед, то останавливался.
– Как ты думаешь, что случается со всеми этими мячиками для гольфа в овраге? Я хочу сказать, не думаешь же ты, что они просто расщепляются на составные элементы? – спросил я.
– Мне нужно послушать это, – ответил он. – Я поговорю с тобой позже.
Я прошел по коридору к себе в комнату, улегся в кровать и раскрыл книгу. Роман про Джеймса Бонда, не помню уже который, но я перевернул изрядное количество страниц, чтобы убедиться, что их осталось достаточно для бодрого вечера.
Должно быть, было около часа ночи, когда зазвонил телефон. Я промчался по коридору и вниз по деревянной лестнице в носках. Взял трубку на кухне.
– Алло, – сказал я.
– Надеюсь, я тебя не разбудила.
– Скарлет?
– Господи Иисусе, у тебя хорошая память. Что делаешь?
– Только что вернулся с танцев.
– Правда? – сказала она.
– Да.
– Встретил кого-нибудь интересного?
– Да. Хотя на самом деле нет. Ты знаешь, обычные дела. Что у тебя нового?
– Предки уехали.
– Правда? На выходные?
– Нет, они в Лос-Анджелесе. Отец представляет там премьеру парочки фильмов.
– В самом деле?
– Да. Он должен присмотреть за кинозвездами. Убедиться, что они не слишком пьяные. И все такое.
– Правда? И за кем он должен присмотреть?
– Ну, я думаю, что он собирается пообедать со Стивом Мак-Квином. Ты его знаешь?
– «Бери пушку и путешествуй»?
– Нет, это другой, как там его…
– Ну хорошо.
– В любом случае они собираются пообедать.
– Только вдвоем?
– Нет, там будут еще и другие люди. Я один раз встречалась с Альфредом Хичкоком. Когда была ребенком.
– В самом деле?
– Да.
– И как он выглядит?
– Не очень интересуется детьми.
Она зевнула. Потом, после паузы:
– Ты ведь не из тех, правда, которые ведут дневник девушек?
– Что за дневник девушек?
– Это когда парень записывает всех девушек, которых уложил. Ну знаешь, две звездочки для чувства, четыре звездочки – для визита домой.
– Едва ли.
– Я хожу во французскую школу, – сказала она. – В Квебеке. В прошлом году меня почти что вышибли. Позволили вернуться только из-за счета отца.
– За что тебя хотели вышибить?
– Персонал обкурился, и меня в этом обвинили.
Слышно было, что ей хочется об этом поговорить.
– Значит, ты не зол на меня за то, что я позвонила? – спросила она.
– Нет, вовсе нет. Откуда ты знаешь, что моих родителей нет дома?
– Я не знала.
– Ну а если бы они ответили на звонок?
– Повесила бы трубку.
– О.
– Я же не тупая, ты знаешь.
Молчание.
– Значит, твоих родителей нет дома?
– Точно. Я с братом.
– Вас только двое?
– Да.
– Ты должен приехать сюда.
– Это было бы весело.
– Нет, я именно это и имею в виду.
– К примеру, когда?
– К примеру, сейчас. Прямо сейчас.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Приезжай прямо сейчас. Мы сможем не ложиться всю ночь.
– Не хотел бы, чтобы это прозвучало, словно я дубоголовый, но как именно мне до тебя добраться? Просто запрашиваю техническую информацию.
– Не знаю. Автостопом.
– В это время. Посреди ночи?
– Уверена, на шоссе полно народу. Водители грузовиков и прочие.
– Ты издеваешься надо мной?
– Нет.
– Господи Иисусе, я не знаю, Скарлет. Что, если меня похитят?
– Ты слишком консервативен. Это было бы здорово.
– Не думаю, что это в моем стиле.
– Наверное, нет.
– Ну хорошо, давай адрес. Просто на всякий случай. Но я не обещаю. Мне нужно для начала хорошенько все обдумать.
– Что именно?
– Просто всякие вещи. Личные обязательства и все такое. Но не думаю, чтобы это было возможно.
– Если ты действительно постараешься, у тебя получится.
Что, если я не найду попутку?
– Каждый, кто в своем уме, подбросит тебя. – Еще одна пауза. – Ты сможешь спать в кровати моего отца, Она большая, как теннисный корт. С шелковыми простынями.
– Это займет несколько часов.
– Я буду ждать.
– Точно?
– Просто поставь будильник. Сам увидишь. Итак? – через минуту сказала она.
– Я попытаюсь.
– Не говори, что попытаешься. Люди всегда говорят, что попытаются, и никогда ничего не происходит.
– Ну хорошо. Я действительно попытаюсь.
– Это звучит лучше.
– Я сделаю это.
– Ты ничего не забыл?
– Что именно?
– Адрес.
Она дала мне адрес.
После того как я положил трубку, я просто минутку посидел тихо, двигая челюстью из стороны в сторону. От этого в середине головы у меня раздавался смешной звук. Я всегда так делаю, когда думаю о чем-то, но Харпер сказал, что от этого я выгляжу словно рыба, у которой во рту крючок, так что я делаю так, только когда один. Я поднялся наверх к Харперу. Обои в его комнате были светло-голубые. Он балансировал на груди футбольным мячом.
– Что, снова та подружка?
– Да.
– Чего она хочет?
– Чтобы я приехал повидаться с ней. Сегодня ночью.
– Отлично, – сказал он.
Я прошел по коридору и сел на кровать. Потом поднялся и посмотрел на себя в зеркало. Потом вытащил бумажник и заглянул внутрь. Там было полно наличных, которые оставила старушка, на всякий пожарный случай. Я могу это сделать, думал я, я в самом деле могу. Я чувствовал, что из дикой идеи это превращается в то, что я действительно могу сделать, я в самом деле чувствовал, как это происходит внутри меня, словно лабораторный эксперимент, шипение, шипение, и все химические реактивы смешиваются вместе.
Наконец я поднялся с кровати и пошел в комнату Харпера. Встал в дверях.
