И в эту самую секунду я нечаянно перетекла с тротуара на проезжую часть и чуть не угодила под колеса свадебного кортежа, промчавшегося мимо... Не помня как, я выметнулась из-под колес.
– Таланта притягивать неприятности мне только и не хватало для полного счастья... – бормотала я, пытаясь отдышаться за газетным киоском у дороги. Я даже купила газету «Жизнь», чтобы просто еще раз убедиться в наличии рук. А что мне еще оставалось делать?
Сердце мое от страха стучало и ныло, и мне надо было хоть немножко передохнуть и привести себя в порядок. Поэтому, усевшись на какой-то старый ящик с мусором позади киоска, я с умным видом раскрыла газету и принялась читать, но ничего так и не увидела – буквы расплывались перед глазами, и я закрыла глаза, раз от них все равно не было никакого толку. И помедитировала очень по-русски, то есть прочла молитву «Отче наш» тихим шепотом три раза подряд...
«Лос-анджелесским хирургам удалось спасти виконтессу Тавиани, которая с ожогами и переломами была доставлена в больницу Доброго Самаритянина. В ходе 6-часовой операции хирурги произвели с изуродованным телом Эмилии Тавиани настоящие чудеса... Видимо, ангел-хранитель виконтессы лучше заботился о ней, чем ангел-хранитель Роберта Кеннеди, который скончался в этой же больнице после покушения на него...» – прочла я со второй попытки, сразу же заподозрив, что у людей, пишущих такие репортажи, нет ничего святого за душой, если они проводят такие параллели...
«Ну, при чем здесь смерть Роберта Кеннеди и жизнь очаровательной виконтессы? Когда было то убийство? Давным-давно... А авария – на днях практически...»
Так, ворча, я зачем-то сохранила в памяти информацию о том, что «...загипсованная виконтесса улетела долечиваться в свой замок Шарпентьер (castello Charpentier) под Римом...»
«Слава богу, – думала я, сворачивая к своему дому в стиле барокко, – хоть одна неплохая новость на сегодня». Виконтесса, о которой часто писали в прессе, стала мне чем-то очень близка вместе со всеми приключениями, которые происходили в ее жизни с завидным постоянством. Даже разбившись, она умудрилась попасть в одну из самых известных больниц.
Первым делом я разыскала валерьянку и накапала себе и кошке по тридцать капель. Напившись по двойной дозе успокоительного, мы легли на кровати в моей комнате и заснули... А когда я проснулась, то обнаружила две весьма приятные вещи: синие сумерки в окне и зевающую Клеопатру у себя в ногах. За стеной о чем-то спорили мои квартирные хозяйки. И это, согласитесь, было в некотором смысле приметой весьма непритязательного домашнего уюта – все живы, здоровы, жизнь идет своим чередом, и слава богу.
Я посмотрела на свои руки, в сумерках они выглядели как всегда – полные и красивые руки сорокалетней женщины, и я вздохнула с немалым облегчением. По правде говоря, у меня уже и мыслей не осталось, чтобы еще поработать колдуньей.
– Доколдовалась, – бормотала я, – не дай бог никому такое пережить!
Рисковать больше не имело смысла, ведь это было какое-то злое волшебство, не иначе. Кому же я перешла дорогу? Нет, бросаю это дело, – окончательно решила я к утру и заснула, бормоча:
– Мне уж лучше в посудомойки!
Но утром я проснулась с совершенно другими мыслями и поэтому решила сходить к магине.
О чем? О ком? Про что? Про то... или – Дудкин
«Женщина-авантюристка останавливается, когда достигает цели», – пришла мне в голову мысль, пока я ехала в такси.
– Хотя какая из меня авантюристка? Ну если только вынужденная, – задумчиво бубнила я, подходя к зданию Лиги независимых астрологов.
– Повтори, пожалуйста, какая у тебя была цель, когда ты ввязывалась в это дело? – Мадам Ингрид раздраженно взглянула на меня, когда я вошла к ней в кабинет в сопровождении остроухой секретарши.
– Заработать! – Я хлопнула себя по лбу. – Чтоб открыть страусиную ферму в Рузском районе или что-нибудь попроще, а что? Извините, здравствуйте.
– Не смеши, – магиня даже закашлялась. – Ведь если каждый будет ставить перед собой какую-нибудь идиотскую цель и пытаться ее осуществить – мир упадет еще ниже, чем он упал к этому дню.
– Почему идиотскую-то? – пробубнила я. – Уж и помечтать нельзя, что ли?
– Что ли! – передразнила магиня. – Мечтай сколь угодно, но ты же пытаешься осуществить!
– А что, нельзя? – удивилась я.
Мадам Ингрид вскочила.
– Ты сбиваешь весь порядок вещей, где обычные люди – это просто обычные люди, – возмущенно пробормотала она. – Я тебе уже говорила, не притворяйся.
– Это вы про кастовость? Да, если так думать, то не стоит и жить! – До меня вдруг дошло, что именно она пытается мне втолковать.
– Вот, я же говорила, ты редкостная хулиганка, – вздохнула магиня и махнула на меня рукой. – У меня мало времени, что ты еще хотела спросить?
– Мне просто понравилось гадать. Скажите, ведь ничего не будет, кроме того, что должно быть? – с надеждой спросила я.
– В суету ты попала. – На мой вопрос, кто же все-таки залез в мой салон прошлой ночью, магиня пожала плечами. – В Москве много незарегистрированных магов... И колдунов тоже хватает, не иначе кто-то решил поточить об тебя свои когти.
– Когти?! – побледнела я. – А камень нельзя против них использовать? – Я пошарила в сумке и вытащила из нее кусок того самого гудрона.
Магиня покачала головой:
– Не очень-то надейся на него, ты живая, а у камня даже ног нет.
Через час, с твердым желанием разобраться, я снова входила в дверь служебного входа, откуда вчера убежала в полнейшей уверенности, что больше сюда не вернусь. Похоже, работа самозваного мага затянула меня окончательно, ведь я все реже мечтала о страусиной ферме и принце лет пятидесяти на снежно-голубом «Майбахе». Глядя на ступеньки лестницы, я некоторое время собиралась с духом, чтобы просто подняться по ней. Уверив себя наконец, что все со мной будет хорошо, я вытащила баночку со святой водой из отделения для мобильных телефонов, перекрестилась и сделала пару шагов вперед, и тут мне на плечо опустилась тяжелая рука.
– Света, – произнес вкрадчивый мужской голос за спиной, – что случилось? Я тебя вчера весь вечер искал.
Знаете, иногда шутка человека, его улыбка или взгляд скажут больше, чем его автобиография.
– Спички есть? – обыкновенно спрашивал меня Бениамин Маркович Баблосов, бухгалтер ресторана «Ганнибал», сталкиваясь со мной на служебной лестнице; в свете пожара, который случился у меня, первое время это звучало смешно.
Но только не сегодня, так я была напугана вчерашними событиями.
– Ав... ав... ав! – ловила я некоторое время воздух открытым ртом.
– От избытка уста глаголют? – В мудрых глазах Баблосова я узрела отражение нечеловеческого масштаба его мыслей и, не сходя с места, рассказала про вчерашнее происшествие, на что получила глубокомысленный посыл:
– Не бойся, говорит эта карта, смело ступай и берись за дело, ибо новое всегда лучше старого, хочешь, провожу? – предложил он. – Сейчас вот, только зонтик возьму, если что, будем отбиваться, ведь зонт пред лицом врага разрушает все иллюзии и помогает увидеть вещи в их истинном свете. Мы прогоним всех бесов, Света! – Прихрамывая, Баблосов быстро зашел в служебную дверь ресторана и стремительно вернулся, потрясая огромным мужским нескладывающимся зонтом.
Я сразу согласилась.
Итак, мы с Бениамином Марковичем, беззаботно разговаривая, поднялись на второй этаж, я открыла дверь и благоразумно попятилась. Бениамин Маркович не подкачал, он, отважно хромая, вошел в мой опороченный вчерашними врагами салон и затих на долгую минуту. Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь даже заглянуть туда.
– Никого нет. Ключи от магии потеряны, Света! – наконец раздалось из комнаты, и я, подумав, вошла...
Бениамин Маркович постукивал зонтом об пол и курил. Он курил, а я, неуверенно хихикая, осматривала пустые углы.
– Не может быть, – разводила руками я...
– Зачем тебе работать, Света? Почему ты не хочешь составить счастье какому-нибудь миллионеру? – задал свой коронный вопрос Бениамин Маркович, и мы расстались, довольные друг другом, договорившись попить чайку как-нибудь на днях...
В комнате было тихо. Я побрызгала святой водой все предметы и выпустила на волю пожилую бабочку с обтрепанными крыльями, непонятно как залетевшую ко мне. Ветер за какую-то минуту выдул из салона дух вчерашней жути, и я присела в ожидании клиентов...
Итак, я снова работала. Однако что за тайфун пронесся вчера по моему салону, разгадать так и не смогла.
«Жизнь меня не научила ничему?» – неожиданно подумала я и навострила уши, потому что по лестнице кто-то поднимался.
Дверь отворилась. На пороге стоял и улыбался следователь из Дракина Палладий Дудкин с газетой «Ведомости», именно ему я рассказывала после поджога обо всех своих подозрениях.
