Лежу под открытой форточкой. Вдыхаю холодный осенний воздух. Чтобы не мутило. Вино стоит на уровне кадыка. По телу проходят теплые волны. Правда, на пике каждой из них начинает подташнивать. Делаю глубокий вдох. Начинается новая волна. Такой внутренний серфинг.
Последний секс в моей жизни был почти четыре года назад. Смешно. В подростковом возрасте мать подозревала меня в разврате постоянно. С ее точки зрения, стоило мне выйти куда-то без присмотра дольше чем на полчаса, — я непременно с кем-то делала ЭТО. До сих пор не могу понять, на каком основании она априори считала меня абсолютной шлюхой.
Когда мне исполнилось четырнадцать, она сунула мне блистер противозачаточных таблеток и велела принимать их. Проверяла каждый вечер, приняла ли я таблетку. Может ли на свете быть что-нибудь более нелепое, чем девственница на противозачаточных пилюлях? Это продолжалось месяца два, потом у нас в школе был осмотр, и эндокринолог обратил внимание, что у меня узлы в щитовидке. И еще я поправилась на пятнадцать килограмов. Правда, мать утверждала, что это исключительно от обжорства. Меня отправили на обследование. Мать, естественно, пошла вместе со мной.
— Вы принимаете гормональные препараты? — был первый вопрос.
— Да, — киваю я. — «Марвелон».
Мать вспыхивает огнем. Она, похоже, не подозревала, что я умею читать, оставляя листки-вкладыши в коробках.
— Кто выписал?
— Мама.
Пауза. Эндокринолог, полная женщина, крашенная хной, смотрит на мою мать поверх очков. Спрашивает меня:
— Половой жизнью живете?
— Нет.
— Случайные связи были?
— Вообще никаких связей никогда не было, — чеканю я. — Можете проверить.
— Ясно. Подождите за дверью.
Врачиха сверлит мою мать глазами так, что та ерзает на стуле, будто он битым стеклом посыпан.
Они разговаривали около получаса. После чего моя матушка вылетела вон пулей, покрытая красными пятнами. Всю дорогу молчала, демонстративно меня не замечая. Но больше меня не заставляли жрать «Марвелон».
Как я прожила без секса последние четыре года?
Не знаю. Так день за днем и прожила.
Livejournal
Mefisto
8.09.2005
Где же ты, моя единственная? Где ты, родная? Я не знаю тебя, никогда не встречал, но каждый вечер подолгу смотрю в твои нежные ласковые глаза и говорю, как люблю тебя, как мне тебя не хватало весь день, как я ждал, когда вернусь домой и обниму тебя.
Ночами ты обвиваешь руками мою шею. Тебя я вижу в своих самых сладких снах. И это совсем не то, что можно подумать… Это мимолетное касание руки, взгляд, твой смех. Я тоскую по тебе, моя любимая. Тоскую по твоему теплу и нежной коже. По твоему запаху, по шороху твоей одежды. Я тоскую по твоей ласке, что обволакивает меня со всех сторон. Твоя любовь дает мне силы жить, ради встречи с тобой я встаю каждый день и делаю какие-то дела, ради тебя я встреваю во все новые проекты, что подбрасывает мне работа, ради тебя я мотаюсь по стране как одержимый, из города в город, надеясь, что где-нибудь все же тебя найду. Я ищу тебя, моя любимая, и верю, что однажды встречу тебя, потому что без этой веры мне незачем жить.
Но вместо тебя рядом со мной спит чужая женщина. Я часто просыпаюсь по ночам и постоянно удивляюсь, обнаружив ее рядом. Она вошла в мою жизнь и заняла твое место. Вряд ли я смогу объяснить тебе, моя любимая, как это случилось. Возможно, в минуту отчаянья, когда я подумал, что никогда уже тебя не встречу.
Она всегда была мне чужой. Мне не нравится ее запах. Я не хочу ее. Совсем. Если она уйдет от меня, как все время грозится, я буду только рад, потому что никто не помешает мне ждать тебя, моя единственная, моя любимая.
Иногда чувство к тебе распирает меня настолько, что я еду к какой-нибудь проститутке и изливаю на нее всю нежность, что во мне скопилась. Я не вижу и не запоминаю их имен, лиц. Ни к одной из них не хожу дважды.
Если эта чужая женщина, что спит рядом, оставит меня, я больше никогда не женюсь. Я буду ждать тебя одну, даже если на это уйдет вся моя жизнь.
Я хочу быть только с тобой и живу для одной тебя!
Мне не показалось, что Михаил любит девушку, что с ним пришла. Она выглядела как случайная подруга. Возможно, она даже не в курсе, что существуют эти фотографии. Может, все, что я видела, — всего лишь еще один способ сбежать от одиночества и ответственности одновременно? Один мой друг когда-то давно, еще в институте, говорил, что в отношениях с женщинами существует два основных вопроса: первый — как побыстрее уложить ее в постель, и второй — как максимально быстро и безболезненно соскочить, не попав ни под какие обязательства. Он говорил, что наиболее верная и эффективная тактика — заранее представлять себя как законченного подонка.
— С одной стороны, это очень хорошо подстегивает женское самолюбие, — говорил он. — Ей кажется, что вот никто не смог, а она одна такая исключительная и замечательная, может меня перевоспитать и заполучить себе ручного тигра. Безотказно действует этот манок, скажу тебе. Ты заметила, что все молодые девушки влюбляются в бабников и дебоширов? А второй плюс этой роли: очень много для женщины вариантов безболезненных объяснений, почему я пропал. Вариант номер один: ну вот такой козел, по-другому просто и быть не могло. Вариант второй, эмансипе: он был мне нужен для секса, я получила хороший секс и сама решила с ним расстаться, потому что он мне надоел. Этот вариант самый удобный, потому как гордыня в этом случае женщине велит не только скандалов брошенки не устраивать, но и, типа, другом оставаться. Когда я это понял, стал двумя руками за феминизм. Это же такой рай для мужчины! Получается, если ты с женщиной переспал, то не потому, что ты такой урод, а потому что она сама этого захотела, значит, ты ни за что перед ней не отвечаешь. Вариант третий: он просто испугался серьезных отношений. Это для отличниц. Они всегда найдут способ подтвердить свою исключительность, даже в ситуации, когда их поимели.
Я уже давно не знаю, что стало с этим другом и где он сейчас, но его рассуждения, которыми он щедро и смело со мной делился, крепко завязли в моих ушах. Суть этого дискурса проста: мужчины презирают женщин, с которыми спят. К проституткам они относятся с большим уважением, чем к обычным девушкам, «ищущим любви». Мужчина никогда не будет уважать женщину, которая уступает его домогательствам, потому что любит, а еще хуже, когда сама предлагает ему свое тело в доказательство этой любви. Вывод: чтобы мужчина оставался твоим — его нельзя любить.
[+++]
Утро и день провожу в труде. Неделя заканчивается, надо сдать переводы. Как хорошо, что у меня талант. Все получается быстро, с листа. Говорят, даже читать интересно. Почти не пью, чтобы голова не плыла. Работаю почти без перекуров, не отрываясь, чтобы как можно скорее закончить, отослать в редакцию, сбегать в магазин за бутылкой или коробкой и выпить. Прекратить это назойливое беспокойство где-то в глубине живота. Будто там какая-то дурацкая юла с острым основанием крутится и жужжит не переставая. Чувство неприятное до такой степени, что я стискиваю зубы и стараюсь как можно быстрее бить по клавишам.
Раньше это чувство беспокойства появлялось у меня периодически — во время контрольных, когда думаешь, что вот, может быть, сейчас, в данный момент, делаешь ошибку и даже не замечаешь этого, и не узнаешь до тех пор, пока не получишь обратно свою тетрадь, исчирканную красной учительской ручкой. Потом перед экзаменом, когда думаешь, что вот сейчас выяснится, что ты что-то забыл прочесть, не так запомнил, не те выводы сделал. А теперь это чувство меня вообще не оставляет. Юла в животе вертится и вертится. Только литром вина можно притупить чувствительность, чтобы хоть немного от нее отдохнуть. Жизнь оказалась одним сплошным экзаменом, где ты каждую секунду сомневаешься — то я говорю или не то, правильно я поступаю или неправильно. Самое ужасное, что не будет никакой тетради с пометками, результат придет сам, постепенно, и ты даже не узнаешь, в результате каких ошибок твоя жизнь превратилась в полное дерьмо, а ты сам — в неудачника без перспектив. С какого места начинать? Хотя по большому счету это не так уж важно. Главный вопрос: как сделать по-другому? Как схватить себя за волосы и вытащить из трясины, в которой ты оказался?
Заканчиваю последний текст, проверяю. Собираю все готовые переводы в одно письмо и засылаю в редакцию.
Фу-у-ух… Самый блаженный момент за весь день. Можно спокойно откинуться назад и затянуться сигаретой. Сейчас я встану и пойду в магазин за вином…
Тут зазвонил телефон. Снова настенный. Что на сей раз надо Нине Петровне?
Подхожу, снимаю трубку.
— Алло?
— Алло, алло, — торопливо и с волнением отвечает мне мужской голос. — Здравствуйте. Это Михаил. Я вчера у вас был, забирал фотографии. Можете разговаривать?
