…Марина схватила эту фотографию… Глаза широко раскрылись… Вот…. это его дочь… младшая… любимая… Он сказал… Лазару показалось почему-то, что показывая ей эту фотографию, рассказывая о девочке, он становится совсем беззащитным, как человек, раскрывший другим свое самое дорогое, одно-единственное… Ему показалось, что сейчас он доверил Марине очень многое; он показал, что почти любит, доверяет ей… Она вдруг на мгновение прижала фотографию к щеке… Он дрогнул… он сам так делал… Фотография дочери как будто всегда излучала тепло, такое живое, нежное, тонкое-тонкое… — Вот… здесь ей 19-ть лет… — Какие у нее черные светлые глаза!.. — Так вот… — теперь он смутился, будто показывал ей созданное им чудесное творение… — Лазар! Я ее видела!… То чудо… она была… Она похожа на меня, правда? (выговорила очень быстро)… Лазар опять ощутил какую-то гадливость — когда она это сказала — его девочка и это… существо несчастное… — Лазар! — этот слабый хриплый голос — Я была очень красивая… Ты не веришь мне… но это было… Ты мне позволишь увидеть ее?… Я всё для тебя сделаю! Я поеду с тобой!… В Анкару! Куда захочешь!… Я буду Флейтисткой, буду делать всё, что ты скажешь, только бы видеть ее!… хотя бы иногда!… У меня никого нет!… кроме нее…
Лицо мокрое от слёз… На губы течет из носа… Беспомощная, как ребенок… Но эта беспомощность, милая у ребенка, вызывает гадливую какую-то жалость, когда видишь такое у взрослого… Она чуть закинула голову, чтобы не текло из носа… Теперь ему совсем не хотелось, чтобы она встречалась с его дочерью… Чтобы Ваня соприкасалась с чем-то таким болезненно-неестественным — нет!… И так он не может отговорить ее от этого дикого намерения стать психиатром… Так не хотел он, чтобы она училась медицине… Но пусть хотя бы чужие люди, пациенты… А не Марина!… И вдруг ощутил потребность поиронизировать над собой — «Значит, не хочешь, чтобы твоя любимая дочь видела Флейтистку?! Ну да, ту самую Флейтистку, о которой ты столько рассказывал, внушал такую любовь, такой восторг… Святыня народа!… Но самое странное, что девочка испытала этот восторг… Непонятно!… Когда смотрела на это… существо, испытала восторг и радость…»
— Марина! — осторожно говорил. — И сейчас не будем принимать никаких окончательных решений… Есть время… Конечно, еще увидишь мою дочь… Сейчас ей не до того! Ей ведь уже двадцать один год! (сам чувствовал теплоту в своем голосе). Она уже замужем. У нее будет ребенок!… Марина заплакала сильно… После вдруг встревожилась… приложила ладони к шее, будто ей стало душно… — Лазар!… Но ее надо беречь!… Ты иди к ней!… Почему я здесь?! Почему я ничего не могу для нее делать?! Скажи сейчас, пусть меня выпишут, отпустят с тобой!…
— Марина!… Она в полной безопасности… У нее всё будет хорошо!… Она хорошо себя чувствует!… Ты лучше побереги себя!… И не плачь!… Я не хочу, чтобы моя дочь видела тебя такую!… Марина всхлипнула и потянула носом… — Марина! Завтра отдохни!… Подумай! Успокойся!… Послезавтра я приду и буду говорить о том, чтобы тебя выписали!…
* * *
…снова шел пешком… по тропинкам… под деревьями… складывал ладони горстью… вглядывался в лицо дочери… Маленькая!… Вдруг остановился резко… его качнуло… оперся о ствол, чтобы не упасть… Это была правда!…
Ему было немногим больше 30-ти, ей было лет 18-ть… И он видел ее… Ту, сделанную Римиани, фотографию… Ему показали… так, мельком… Сфотографировали тайком Флейтистку… Обнаружили, раскрыли одну из резиденций дель Позо… Всё, что произошло после с Мариной, то, что ее увезли… в другую страну… все больничные мучения… всё было связано с той фотографией… Он поднял руку… медленно… поднес фотографию близко… смотрел на лицо дочери… Это лицо той Марины… Девушка с распущенными волосами… на террасе открытой… Такие нежно сияющие глаза… беззащитность и улыбка, чуть недоумевающая… Такая яркая чернота волос и бровей, потому что яркая белая блузка… Ваня… Марина!… Куда исчезла та фотография Марины?… Ведь он ее видел!… Ведь он тогда снова любил ее! По-новому! Эту взрослую девочку… любил!… Твердо решил найти… Почему он забыл?… Кто взял эту фотографию? В скольких экземплярах она существует?… Что было?… Смерть сына, Петара, мальчика… Вот что было!… Но нет, не потому что он был в отчаянии, застыл, закаменел… Не надо лгать!… Он просто прекратил поиски, потому что нельзя было ввязываться в ту игру… в намерения тех группировок… Просто… И фотографию он отдал сам!… Ее никто не выкрадывал, не отнимал!…
…он снова шел… теперь быстрым шагом… После ужинал… лёг… Кажется, теперь прояснялось… Он — не нужен!… думают: — отыграл своё… Марина, такая, не нужна… Ни в какую Флейтистку не верят они… Но сам этот символ — Флейтистка — нужен!… Живой символ!… Может быть, всё рассчитано просто: — он увозит Марину, ее выписывают из больницы беспрепятственно… и… автомобильная катастрофа… какая-нибудь такая хорошо организованная случайность, что даже его дочь не догадается… Только они не знают, какая Ваня!… А он знает свою дочь?… Им просто нужна его дочь… Боже!… он слепой… Ведь это изумительное сходство! Она всегда была похожа на Марину, и он чувствовал, и… не мог… не находил объяснения… да особенно и не задумывался… Просто им нужна его дочь… Она им сейчас спутала карты… немного… своим замужеством… и ребенком… Значит, пока отложено… Пока разыгрывают комедию: Лазар освобождает Марину!… Флейтистка! Она же — миф!… Какая она?… Вот прошло сорок лет, а она все так же молода и красива… Ваня никогда не согласится разыгрывать такую роль, она верит искренне, он ей дал эту веру!… Она не согласится!… А если бы согласилась… вдруг… Ну, допустим такой абсурд… Это ее не спасет… Ее теперь в любом случае могут убрать с дороги!… Он всегда опасался, не грозит ли опасность его дочери… из-за него… И вот теперь опасность грозит… И хотят играть не им, не в него. Он — замусоленная, отыгранная карта… Его — пинком — на свалку трупов — его — прочь из жизни!… Они ею хотят играть! Его девочкой!… Они ее, хрупкую, беззащитную… Но с ней они еще не говорили… Значит… Конечно!… Это их вариант!… Ну… Попытаюсь в открытую!…
* * *
…звонил из номера… послушал голосок дочери… обрадовался, что всё хорошо… Она скучает… Да, он придет, как только сможет… и дел-то никаких нет… Скоро!… Мишо в лаборатории?… Скажи ему, чтобы зашел ко мне… вечером… Поболтаем… как двое мужчин… Да просто мне кажется, я еще не почувствовал к нему… теплоты… А надо бы!… Я и хочу… Это ведь твой муж… И станем друзьями!… Очень обыкновенно?… А я что, по-твоему, такой необыкновенный, не могу волноваться о простых вещах?… Ванче!… Береги себя!… Маму мне дай… Тоже что-то простое… Это моя жена всё же… Ох!… Нечего смеяться над старым и необыкновенным человеком!…
* * *
…значит, его зять уже был дома… переоделся… так пришел… в домашней какой-то спортивной безрукавке, в линялых брюках… Когда-то завидовал… в молодости… таким смуглым бугристым мышцам… Но то прошло… давно… зять сидел в кресле и молчал… Он делал по нескольку шагов взад и вперед, и говорил… — Вы, Михаил, не имеете этого моего опыта… Я знаю, какие вам сделаны предложения… зять посмотрел… — Эти предложения касаются вашей жены, моей дочери… Вы не должны сейчас ни принимать их, ни отказываться… Предоставьте эти дела мне… Я их улажу… Я могу доверять Вам, я доверяю мужу моей дочери!… Вы… не знаю, знаете ли… Короче, вы окажетесь в эпицентре по крайней мере трех противоположных группировок — из них самая для вас опасная — «Черные всадники», это связано с наркобизнесом… Понимаете… Далее — комитет «Возрождение»… Далее — Научно-исследовательский центр рока в Анкаре, это — мое…
— Это — не секретная информация, — произнес молодой человек угрюмо-иронически.
— Допустим! Но я прошу вас, отойдите в сторону, не подвергайте опасности жизнь моей дочери!
— Мы с ней подумаем!
— Ваня на эту роль не согласится! Это для нее не игра! Она верит в это!
— Может быть, и я верю!
— Она не будет обманывать людей!
— Вам такие фразы не подходят (дернул уголком губ, глянул с этой угрюмой иронией)… Вы ее не знаете, какая она! Вы ничего не знаете! Придумали себе выдумку о Флейтистке, сказку о нарушении закономерностей нормальных… А святая Марина была дочерью обыкновенного человека!…
— Хорошо! Вы, я вижу, упрямый молодой человек! Вы взрослый! Я не в состоянии вас убедить! Мне нельзя верить, мой сын погиб по моей вине! Я не знаю, какими необычайными свойствами обладает моя дочь! Я готов допустить, что вы знаете ее лучше, вы все же — ее муж, она любит вас… Мы с вами сохраняем видимость дружеских отношений… ради нее!… Я устал, у меня нет времени, говорить больше не хочу. Можете идти… Если что-то случится с моей дочерью, вы не спасетесь, мне придется вас убить. Смерть будет скверная и мучительная. Позорная. Тягостная для ваших близких. Я кончил. Идите…
