Ей было тридцать три года, и она знала, что некрасива.
Коридорный, сопровождавший её в номер гостиницы в Майами-Бич, все время насвистывал - и в лифте, и перед дверью комнаты. Свист оборвался, лишь когда мальчишка открыл замок и посторонился, пропуская её в номер.
- Комната - что надо, - объявил он. - Самая лучшая на этаже. С балкона можно любоваться океаном. И ветерок прохладный дует. - Парень ухмыльнулся. Ему было лет девятнадцать, не больше. Рыжеволосый юнец, не по годам искушенный и уже умеющий строить глазки. - Вы впервые в Майами?
- Нет. Я бываю тут каждый год - Правда? - бодро откликнулся мальчишка. - Но в нашей гостинице вы ещё не были.
- Совершенно верно.
- Хорошая гостиница, - коридорный опустил дорожные баулы на подставку. - Вы ведь не замужем, правильно?
- Правильно, - ответила она. - Не замужем.
- Такой хорошенькой девушке, наверное, тоскливо ездить одной.
Она взглянула на коридорного, увидела притаившуюся в его глазах ложь и промолчала.
- Если вам... станет одиноко, - продолжал коридорный, расплываясь в улыбке, - просто нажмите кнопку. Меня зовут Джонни. С удовольствием загляну поболтать, и все такое.
- Спасибо, - ответила она.
У неё было четыре сумки. Она где-то читала, что коридорным надо давать по двадцать пять центов за каждый баул, и неукоснительно следовала этому правилу. Выудив из сумочки доллар, она протянула его мальчишке.
- Спасибо, - немногословно поблагодарил тот, задирая полу ливреи и запихивая бумажку в карманчик для часов. - Вам что-нибудь нужно?
- Нет, благодарю.
- Если поспешите, ещё успеете искупаться и немного позагорать.
- Благодарю, - повторила она.
В дверях он остановился и тоже повторил:
- Меня зовут Джонни.
И был таков.
Оставшись в одиночестве, она начала распаковывать багаж. Каждый год одно и то же. Одна - на машине в аэропорт. Одна - на самолете в Майами. Одна - на такси в гостиницу. Одна - над чемоданами. Менялись только гостиницы.
Такая хорошенькая девушка, а путешествует совсем одна.
Лживые слова коридорного оставили неприятный осадок. Никакая она не хорошенькая. И это прискорбное открытие она сделала уже давно. Поначалу было больно, потом притерпелась и сжилась с горькой истиной. Она некрасива. Волосы каштановые, но блеклые, глаза серые и тусклые, нос прямой, но слишком длинный, губы алые, но слишком тонкие, а фигура - так и вовсе нескладная. Нет, никакая она не хорошенькая. И, наверное, уже не девушка. Тридцать три года. А потом будет тридцать четыре. И тридцать пять. А там и сорок стукнет.
И все одна.
Тишину нарушал только ровный гул кондиционера. Она распаковала вещи и вышла на балкон девятого этажа. Внизу виднелся лазурный бассейн, вокруг него возлежали в шезлонгах отдыхающие. Оттуда доносился приглушенный гвалт, то и дело тонувший в мягком шелесте океанского прибоя. Волны плавно накатывали на пляж за оградой гостиницы. Казалось, знойный воздух вот-вот заискрится. Она почувствовала влажную морскую соль на губах и спросила себя, повторится ли это и на сей раз.
И вдруг ей подумалось, что коридорный с его болтовней - дурное предзнаменование. Она прекрасно понимала, что у него на уме. И знала: будь она и впрямь смазлива, он ни за что не выложил бы ей своих намерений. Не высказался бы так прямо, без обиняков. Ведь смазливые женщины вызывают уважение, а подчас - и трепетный страх. Но дурнушки - никогда. Дурнушка одинока, и мужчины чуют это нутром. Нет, конечно, она всегда найдет, с кем провести ночь. Эка сложность! Мало ли попадалось партнеров за семь лет. Впервые это случилось, когда ей было двадцать шесть, и она прекрасно помнила ощущение одиночества, страх оттого, что жизнь утекает, и она, чего доброго, так и помрет иссохшей старой девой. После того, первого раза она сменила немало партнеров и теперь знала, как себя вести, как попасть точнехонько в "яблочко", как реагировать на "смелые" предложения, высказанные прямым текстом. "Какой дивный вечер, а милая девушка не может найти себе занятие?" Или: "А не выпить ли нам у меня в номере?" Или: "Ну, давай, красотка, с тебя не убудет".
Она уже слышала все это. И ещё много чего.
Но на сей раз будет иначе, - поклялась она себе. Непременно.
Она решительно разделась, облачилась в купальник и спустилась на лифте к бассейну.
Вечером, одиноко сидя у стойки бара, она чувствовала, как по коже пробегает легкий зуд. Наверное, слишком долго валялась на солнцепеке. К счастью, она, не в пример иным девицам, не делалась красной, что твой вареный омар. Загар у неё был ровный, красивый, и когда-то она думала, что он придает ей привлекательности. Но теперь уже не верила в это. И все-таки радовалась, что загорает, а не сгорает. Хотя и задавалась важным вопросом: а что, если она пересидела на солнце и её ждет бессонная ночь?
Она достала из сумочки сигарету, сунула в рот и принялась шарить в сумке в поисках спичек, но тут возле кончика сигареты вспыхнул огонек зажигалки.
- Вы позволите? - произнес мужской голос.
Она чуть повернулась и, приподняв одну бровь, холодно и отчужденно бросила:
- Спасибо.
Прикурив, она выдула облако дыма и отвернулась от подателя огня, чтобы вновь припасть к своему бокалу с виски.
Мужчина взгромоздился на соседний табурет. Помолчав несколько секунд, он спросил:
- Неужто вам нравятся сигареты с фильтром?
- Что?
- Сигарета.
- А-а... Да.
- А я их даже не чувствую и накуриться не могу.
- Фильтр очищает дым, - сказала она. - По-моему, полезная вещь.
- Надо полагать, - согласился мужчина. Он заказал себе виски со льдом и снова повернулся к ней. - Только что приехали?
- Нынче днем, - ответила она.
- Впервые в Майами?
- Нет, не впервые, - она улыбнулась. - Далеко не впервые.
- Вы с супругом или в отпуске?
- Я не замужем, - ответила она.
- Вот как? - Он мило улыбнулся. - Меня зовут Джек Брайант. - Мужчина протянул руку.
- Конни Дэвидсон, - сообщила она ему. Рука мужчины оказалась теплой и жесткой, а рукопожатие было совсем коротким.
- Отдохнуть надумали? - спросил он.
- Я приезжаю сюда каждый год, в одно и то же время.
- Откуда?
- Из Нью-Йорка.
- Какой район?
- А вы что, тоже нью-йоркер?
- Да, из Бруклина, - ответил мужчина.
- Я из Манхэттена. Хотите, расскажу бруклинский анекдот?
Мужчина непринужденно улыбнулся, и в уголках его глаз обозначились морщинки. Миловидный, лет под сорок, с теплыми голубыми глазами и спокойным загорелым лицом.
- Пожалуй, не стоит, - сказал он. - Я - защитник по уголовным делам, и большинство моих подопечных - герои этих самых анекдотов.
- Наверное, интересная работа.
- Да, хотя порой немного утомляет.
- Вы тут по делам? - спросила она.
- Нет, на отдыхе, - он пригубил виски. - А вы где работаете?
- В рекламном агентстве.
- И чем вы там занимаетесь?
- Пишу тексты.
- Ух ты! Про всякую там пепси-колу и прочее в том же духе?
- Не про пепси-колу, но в том же духе.
- Это просто чудесно. Понимаете, когда слышишь рекламу, тебе не приходит в голову, что её сочиняют люди. Должно быть, отличная работа, да?
- Да, - с улыбкой согласилась она. - Хотя порой немного утомляет.
Мужчина покосился на её пустой бокал.
- Хотите еще?
- Спасибо, с удовольствием, - ответила она.
Он заказал ещё порцию и после недолгого молчания проговорил:
- А вот и оркестр. Может, потанцуем?
- Не сейчас.
- Вы, верно, лихо отплясываете.
- Да, неплохо.
- Готов биться об заклад, что вы занимались в студии.
- С чего вы взяли?
- Нутром почуял.
- Действительно занималась, но недолго. Только мамбо и освоила.
- А ча-ча-ча?
- Нет. Я бросила занятия, когда этот танец ещё не вошел в моду.
- Ничего. Их ведь великое множество, - он усмехнулся. - После ча-ча-ча появится какой-нибудь га-га-га или го-го-го. По-моему, вполне достаточно уметь танцевать фокстрот, румбу и вальс. Если, конечно, вы не фанат этого дела.
- Вообще-то я люблю танцевать, - ответила она.
- Я тоже. Но этим не прокормишься.
- Полагаю, вы правы.
- Вы сюда надолго, Конни? - спросил Джек.
- На две недели.
- Вот это совпадение!
- Так вы...
- Да! У меня как раз осталось две недели отпуска, - он помолчал. - Мы можем прекрасно провести их вместе.
- Э... - она замялась.
- Все время гадаю, каково это.
- Что?
- Да вы и сами знаете.
- Нет, не знаю.
- Ну, когда такая миловидная девушка ездит одна.
Она смерила его долгим взглядом.
- Да ничего, нормально.
- Наверное, вам бывает одиноко.
- Не очень часто.
- А по-моему, тоска зеленая.
