— Сопляк мокрожопый, а не мужик! Ты не только другим, родному хрену не веришь! Зачем паскудишь ту, с какою спишь? Она почище тебя, говнюка! И уж коль честно, ты ее не стоишь!
— Хватит вам спорить! Чего взъелись? — пытался уговорить, успокоить мужчин Яшка. Но Вадима задело за живое:
— Я не стою Торшихи? Ну, Анискин, этого тебе не прощу! В другой раз на возраст не гляну! — грозил Вадим, но почувствовал, как его взяли за плечо:
— Вам то что, Илья Иванович?
— Не поднимай хвост, «зелень», тебе все верно сказано! Кому грозишь, прохвост? Или посеял, как Анискин тебе помогал в учебе. Каждую неделю мотался, харчи возил. А по работе сколько подсказывал? Я с тобой мотаюсь на все происшествия. И все тебе не помогают? Да если мы от тебя отвернемся, ты утонешь «в висячках», ни одного дела
сам не раскроешь и не доведешь до конца! А теперь в благодарность грозишь человеку? Ну и сволочь мы с тобой вырастили! — повернулся Илья Иванович к другу и, обняв Анискина, позвал всех в дом на ужин. Только Вадим отказался от угощенья. Обидевшись, ушел со двора, не слушая уговоров Яшки.
Яшка радовался как ребенок. Еще бы! С пристройкой закончено. В ней по весне осталось выкопать смотровую яму, соорудить полки для инструмента и запчастей. Но это не горит, можно понемногу, потихоньку управляться, не рвать задницу, как говорит отец. Можно и отдохнуть бездумно, вспоминает озорные взгляды поселковых бабенок. Давно он у них не отмечался. Все некогда было. Теперь ничто не точит. Можно и отдохнуть,— думает Яшка. Он долго решал, куда пойти сегодня.
— Конечно, к Наташке! Девка веселая, озорная. С нею ночь минутой пролетает. Одно плохо, выпивает, потому ему пить приходится, а утром голова, как чугун кипит. Зато ночь подарком помнится,— бреется участковый. Разглядывает себя в зеркале.
— А что? Совсем неплохо выгляжу. Ни морщин, ни седин, красавчик, да и только,— любуется собой.
— Все ж, может, к Ольге заглянуть? Тоже девка— огонь! Но с гонором, с самомненьем. Хотя ничего особого собою не представляет. Рожица смазливая, но таких в поселке хоть неводом лови. Зато во всем остальном сущая заноза,— сел к столу попить чаю.
— Ты уходишь? — подскочил Степка.
— Да, хочу отдохнуть.
— Возьми меня с собой!
— Рановато тебе, подрасти сначала! — рассмеялся Яшка. Мать понятливо улыбнулась. Спросила тихо:
— Ключи возьмешь?
— На всякий случай прихвачу. Вдруг поздно приду, не буду вас будить.
— Пап, я тебя ждать стану!
— Сегодня с бабушкой ложись. Ее сказку послушаешь.
— А ты мне про хорька и ежика не досказал. Кто из них в генералы пролез? Подлый хорек или умный ежик?
— Знай, сынок, только в сказках умные побеждают. В жизни все наоборот. Вон подлому Вадиму майора присвоили. А твой дед и Анискин так и на пенсию уйдут капитанами. Зато Вадим на их плечах и руках карьеру делает. Хотя сам по себе сущее говно и без наших стариков настоящий Ванечка-дурачок!
— Пап! А ты тоже капитан, как наш дед?
— Да, сынок, но через год обещают майора.
— А когда генералом сделаешься?
— Никогда! У меня обычная должность, с такою в генералы не пускают.
— Зачем другую работу не возьмешь?
— Не торопи, детка! Яше тоже, как и тебе, не все сразу дается! У них начальник в полковниках. Его Яше не обскакать. Да и не то важно, малыш. Главное, чтоб в хорьки не влететь при звании и остаться человеком, чтоб люди вслед не плевали,— погладила Степку по голове Ирина Николаевна и повела мальчишку в спальню.
— Бабуль, вот если у ежа есть жена, она ежиха. А жена хорька кто?
— Тоже хорек...
— Не-ет, она вонючка и засранка. Так детки в садике говорят,— спорил Степка.
Яшка усмехнулся, услышав сказанное. Ему теперь приходилось отвечать на сотни Степкиных почемучек. Вот и сегодня спрашивал, зачем дядькам тетки нужны.
Яшка долго потел, прежде чем прилично ответить на этот вопрос. Он говорил о дружбе и любви, о красоте и нежности, о верности и страданиях. А Степка прищурился и подытожил:
— А Томка сказала, что сами дядьки детей не родят, потому им тетки нужны!
— Ну и деловая у тебя подружка! Прямо ходячая энциклопедия, с мокрых штанов все знает. Ты с нею дружишь?
— У нас койки рядом...
— Понятно. Надо завтра с воспитательницей поговорить. А то еще до школы узнаешь и увидишь, из чего тетки состоят.
— Если не в садике, так по телевидению о том узнает. Не уследишь. Нынче дети ранние. Одно слово — акселераты. Все хватают на ходу. Не вмешивайся в их общенье, правильно направляй, советуй, но не ругай. Пусть сам поймет и разберется,— встрял Илья Иванович ненавязчиво. На том и порешили. Теперь криминалист вздумал сам отвечать на все Степкины почемучки.
— Поверь, я нигде не перегну палку и не стану отвечать мальцу, что я не знаю как ему объяснить. Ведь ты подчас выглядишь круглым идиотом-недоучкой, какой забыв свое детство, не умеет объяснить ребенку элементарное. Невольно думаю, что учителя в школе, жалея тебя, ставили тройки. Ты и этого не был достоин.
— Ну посмотрю, как ты справишься, когда Степка спросит, почему у баб растут сиськи, а у мужиков их нет?
— Это мелочь! Сам в детстве этим интересовался и гораздо раньше Степки! — рассмеялся Илья Иванович.
— Ну, а дальше спросит, почему собаки друг друга сзади лижут?
— Ну, это уже круто. Хотя могу сказать, что они так свою любовь, дружбу выражают.
— Он и спросит, почему ты нашу мать вот эдак не обхаживаешь? Или заставить меня целовать его в задницу! — фыркнул Яшка.
Илья Иванович расхохотался:
— Хотел бы я посмотреть на этот цирк! — сказал простодушно.
— Ладно! Я пошел. Пообщайтесь сами, думаю, тебе со Степкой скучно не будет! — вышел Яков из дома и, задержавшись у калитки ненадолго, решил навестить Наташку.
Та словно ждала Яшку. На столе бутылка вина, в вазе конфеты, фрукты. В квартире полумрак и тихая музыка.
— Что за праздник у тебя? Или ждала кого? Я не помешал? — стоял робея.
— Тебя ждала. Скучно мне, Яшка! Тоскливо.
— С чего бы эдак? Ты и хандра несовместимы.
— Депресняк одолел. Надоело все. И деланое веселье и минутные друзья. Даже жизнь кажется какою-то продажной, неестественной, а я в ней как зритель, смотрю на всех со стороны. Как гнусно вокруг. Ни в ком нет искреннего, сплошное кривлянье и притворство, ложь и предательство.
— Ты это о ком?
— Да обо всех!
— И обо мне?
— Тебя уже сто лет не видела!
— Надо ж какой старый! А я и не знал...
— Я уже забыла, какой ты есть на самом деле! А может, другую подружку завел, помоложе, побогаче?
— Знаешь, я у любви выгоду не ищу. И про запас подружек не имею. А вот ты явно кого-то ждешь. Но не меня. Я случайный, как незваный гость, уж так совпало. Тот не пришел, а меня черти принесли.
— Не угадал! Он приходил. Но мы расстались.
— С чего бы, так круто?
— Не сошлись в мнениях. Слишком разные.
— Кто ж тот неудачник, я его знаю?
— Еще бы! Конечно, даже очень хорошо. Это ваш Вадим. Замужество предлагал.
— Даже так? И ты отказала? — удивился Яков.
— Конечно.
— А почему?
— Замуж выходят за мужчин. А этот что собой представляет?
— Он майор милиции!
— И что с того? Получает вшивую зарплату. На нее не то семью содержать, себя не прокормит. Он ко мне в рваных носках пришел. Тоже мне, жених долбанутый. Появился сделать предложение, хоть бы букет цветов купил. С пустыми руками завалился. Ну, это бы ладно, другое рассмешило. Стал меня спрашивать, сколько я получаю, имею ли приработок, левый доход, есть ли сбереженья.
— Во, деловой? Пришел как налоговый инспектор!— рассмеялся Яшка.
— Не надо! Те порядочнее, помнят, зачем приходят. Этот даже в мой гардероб влез.
— Зачем?
— С проверкой! Хорошо ли одета, все ли я имею?
— Смеешься, Натка!
— Ничуть! Он даже в холодильник глянул. Любознательный хахаль! Тут и меня за живое задело! Указала на протертые носки, на грязный воротник рубашки. На неглаженные брюки и стоптанные ботинки. Сними с него форму, голиком останется! Своего ничего нет, хотя пришел не в рабочее время, видно, переодеться не во что! Тоже мне, мужик! Хоть бы на коробку конфет разорился!
— А разве вино не он принес?
— Да что ты? Сама купила. Этот задавился б!
— На что же он рассчитывал?
— Ну как же? Считал, что осчастливил меня. В поселке себя первым женихом считает! Выбор мужиков здесь небольшой! Был уверен, что соглашусь. А мне зачем хомут на шею, кому нужен иждивенец? Да лучше одной жить без мороки!
— Ну, а за меня пошла бы?
— Яшка, ты то чем лучше Вадима? Зарплата даже меньше, да еще говорят, будто чужого ребенка усыновил. Правда ли?
— А что тут такого?
— Ты с ума сошел! Иль своего не можешь сделать?
— И своего заимею. Но этот готовый, ему уже пять лет! Мужик!
