Ознакомительная версия.
— Ну ты, Ванька, и горазд жрать, — сказал он с уважением.
— Ем быстро, — ответил Ванька.
— И много, — добавила Нелли.
— И часто, — добавила Леля.
— И не впрок, — подвел итог Игорь. Ванька разлил вино.
— Положить тебе еще салатику, Отличник? — спросила Леля.
— Мине тоже салатику, — пропищал Ванька, подсовывая тарелку.
Нелли взяла свой стакан, посмотрела на свет и удивилась:
— Что там за гадость плавает?..
Она поставила свой стакан Ваньке, а его стакан взяла себе.
— Вы слыхали, друзья мои, что позавчера в пятьсот шестой комнате человеку голову проломили? — вдруг мрачно спросил Игорь.
— Как?! — потрясенно воскликнула Леля и уронила с ложки на стол салат. — За что?..
— Разлил, а потом долго держал, — пояснил Ванька.
— Дурак, — обиделась Леля.
— Надо нам с вами выпить за то, что у нас все обошлось, — сказал Ванька. Отличник понял, что он имеет в виду истории с выселением и с Гапоновым. — Я вот в связи с этим придумал уникальный рецепт, как справиться со всеми жизненными трудностями.
— H-ну? — с сомнением поинтересовалась Нелли.
— Надо все проблемы разделить на две части — разрешимые и неразрешимые, — начал объяснять Ванька. — Разрешимые отбросить. Неразрешимые тоже разделить на две части — важные и неважные. Неважные отбросить. Важные тоже разделить на две части — срочные и несрочные. Несрочные отбросить.
— Короче, — велела Нелли.
— Короче, вот так все делить, делить проблемы, пока наконец не останется последняя, самая главная: где купить пива?
Все расхохотались и стали чокаться. Ванька влил в бороду свой стакан, снова схватил бутылку и разлил оставшееся.
— Иван, умерь свой пыл, — недовольно заметил Игорь.
— Рюмочка по рюмочке — веселый ручеек, — задорно ответил Ванька.
— Вот только напейся сегодня, Симаков! — грозно предупредила Нелли. — Я тебя любить больше не буду!
— Ты, Ванечка, так много пьешь… — робко сказала Леля. — Мы даже познакомились с тобой, когда ты был пьяный.
— Да? — удивился Ванька. — М-м… Не помню. И где это было?
— На втором курсе, в октябре, на дне рождения у Коли Минаева. Ну, это когда Игорь обидел Минаева… Мы играли в вопросы и ответы, а он спросил, почему в магазине минтай без головы дороже минтая с головой?
— И ты в тот день отдалась этому ничтожеству? — подчеркнуто мрачно осведомился Игорь.
— Дурак, — краснея, сказала Леля и толкнула Игоря в бок.
Взяв стакан, она начала пить вино мелкими глотками.
— Между прочим, Леля Леушина, — официально сообщил Игорь, — на втором курсе в октябре у вас еще был роман со мной.
— Заканчивался уже, — язвительно уточнила Леля. — Потому что вы, сударь, меня обесчестили и бросили.
— Значит, Лелька, когда я ночами не спала, думая о твоем будущем, ты у меня мужиков потихоньку отбивала? — ахнула Нелли.
— Ну, Нелечка, ты ведь тогда еще не дружила с Игорем…
— Дружила, — упрямо сказала Нелли. — Мы любим друг друга, Лелька, еще с абитуры, поняла, шлюха ты портовая?
— Осмелюсь возразить, — встрял Игорь, — что я поступил после рабфака, Нелли Караванова, радость моя, и мы не могли быть знакомы с абитуры, ибо я на абитуре никогда не был.
— Подлец! — сказала Нелли.
— Ты же тогда, Нелечка, любила Вовочку Петрова…
Тут Леля и Нелли хором расхохотались так, что Ванька, Игорь и Отличник, не зная чему, засмеялись вслед за ними.
— Расскажи, Нелечка, чем все закончилось, — попросила Леля.
— Дура, тут же дети, — ответила Нелли.
— Ну-ну, выкладывай, радость моя, — сурово насупился Игорь.
— Отличник, ты еще маленький, заткни уши, — велела Нелли. — И вообще, вы — скоты. Зачем вы развращаете мне молодого человека? Я его специально выращиваю в тепличной атмосфере, чтобы он женился на мне, когда я состарюсь и отдалюсь от дел.
— От тел, — поправил Игорь.
— Подлец, — сказала ему Нелли и обратилась к Отличнику: — Отличник, ты помнишь, что обещал на мне жениться?
— Ты изменник, Отличничек, ведь ты мне это обещал!..
— Оставьте его в покое, — досадовал Игорь. — Давайте говорите.
— Гуди, мать, — велел Ванька.
Нелли быстро послала Отличнику поцелуй одними губами.
— Дело было такое, — начала она. — Любили как-то раз мы с Вовочкой Петровым друг друга.
И вот однажды напились и пошли в комнату к нему, он тогда один был. А мы с этой клячей, — Нелли кивнула на Лелю, — на втором курсе жили не в этой общаге, а напротив, а сюда приходили только один раз на день первокурсника. И решила я по пьяни переспать с Петровым… — Нелли искоса глянула на Отличника и чуть не рассмеялась. Ванька сиял, Игорь сидел смурной. — Ну, туда-сюда, захотелось мне перед самым главным покурить. Надела тапки и шубу на голое тело и вышла в коридор. Все мои тряпки у Петрова остались. Петров ждет. Через час вылетает — нет меня нигде. Бегал он, искал, а на вахте его бабка Юлька и спрашивает: не от тебя ли час назад голая девушка в шубе убежала? Петров примчался к нам с Лелькой — я там сижу. Швырнул он мне всю мою одежку, и больше мы с ним не встречались.
— Чего ж ты сорвалась-то от него, мать? — сквозь смех спросил Ванька.
— А я номер комнаты забыла, — пояснила Нелли. — В планировке запуталась, спросить не у кого — ночь. Сперва по этажу рассекала, потом с горя и двинулась домой.
— Типично общажная история, — угрюмо резюмировал Игорь.
— А чем тебе не нравятся общажные истории? — сразу же весело осведомился Ванька.
— Тем же, чем и общага.
— А общага чем не нравится?
— Я думаю, Иван, что от вопросов, которые не поражают собеседника глубиной интеллекта, следует воздерживаться.
— Знаешь, Ванечка, мне общага тоже как-то не нравится, — виновато сказала Леля. — Ну, не то чтобы категорически не нравится, а как-то не по себе здесь. Я едва захожу в общагу, моментально какая-то психованная делаюсь. Здесь атмосфера очень нервная, только крайности признаются, всегда чего-то из себя строить надо. Напряжение, как перед экзаменом, и отдохнуть невозможно. Если бы я могла, я бы, конечно, не жила здесь.
— Ты, солнышко, говоришь верно, но не видишь причин, — сказал Игорь. — Вот сейчас я объясню, а вы послушайте.
— Кто ясно мыслит, тот ясно излагает, — льстиво втиснул Ванька.
— Главный страх в общаге — это подавление личности, — выспренним слогом начал Игорь. — Человек здесь ничего не значит. Во-первых, его личное мнение никем не учитывается и попирается. А во-вторых, сама система здесь обрекает на нищету и бесправие. Любая вещь здесь — шкаф, матрас или кипятильник — чужая, а заменить своим запрещено, да и нелепо. И поскольку нет права чего-либо иметь, человек становится рабом того, кто дает ему со своего плеча. Отсюда проистекают два омерзительных свойства общаги.
— Каких? — спросил Ванька, который, для точности прищурив глаз, разливал вино.
— Их сущность в убеждении, что если человек ничего не имеет, то и считаться с ним нет смысла. Это выражается в том, что в общаге и жилье, и душа человека становятся проходным двором. Аннулирование закона «мой дом — моя крепость» здесь принято называть «общажной вольницей» или «общажным братством». И это квасное братство на руку только нахальству, цинизму и лицемерию. А если жилье и имущество становятся достоянием любого желающего, то и душа становится общественным достоянием. Эта полная открытость уничтожает тайну личной жизни человека, да и вообще таинство жизни. Отсюда и полное пренебрежение к нравственности.
— Давайте выпьем, — быстро вставил Ванька.
— А второе омерзительное свойство общаги — произвол. Здесь власть развращает гораздо быстрее и глубже. И страшно не ущемление прав, а его мотивация: отрицание духовной жизни у человека. Посмотрите сами: все, что здесь делается начальниками, посвящено одной цели — доказать тебе, что у тебя нет души. Благодарю за внимание.
— Но, Игореха, произвол, проходной двор — это все внешнее, — возразил Ванька. — Все равно остаешься самим собой, если, конечно, способен. А произвол — штука опасная и для того, кто его творит. Беззаконие власти порождает беззаконие бунта. Если решаешь вырваться, то свобода просто невообразимая, беспредел…
— Не дай вам бог увидеть русский бунт, — усмехаясь, очень тихо произнесла Нелли.
— Так что, Игореха, произвол в общаге — залог высшей духовной свободы. Ну а проходной двор… Так ведь это квасное братство не с бухты-барахты возникло, это какая-то форма совести… Колебет оно, конечно, часто, но если следовать его законам, то никогда подлости не совершишь…
— Ванечка, не надо материться, — попросила Леля.
— А тайн тут нету — так это двояко расценить можно, — не услышав Лели, продолжал разгоряченный вином Ванька. — Конечно, от этого и дикое общажное блядство. Но из-за того, что жизнь твоя прозрачна, здесь соврать нельзя. Вот за это я люблю общагу больше всего. Демагогии, идиотизма — выше крыши, но лжи здесь нет. Спастись тут только совестью можно. Ложь — это ведь главная защита человека. Если ее отнимают, поневоле психовать начинаешь. Из-за нервозности здесь… ну… сила духовной жизни, что ли, выше. Общага сама тебя к высшей жизни вытаскивает.
Ознакомительная версия.
