— Он учился в вашем классе минувшей осенью?
— Да, три месяца.
— Мисс Бертран, вы узнаете это? — Джордан держал в руке аккуратно напечатанное сочинение.
— Да, — ответила свидетельница. — Это Крис написал на олимпиаду. Сочинение было сдано в последнюю неделю октября.
— Какое было поставлено задание?
— Написать аргументированное сочинение. Я велела ученикам выбрать наболевшую, дискуссионную проблему и, основываясь на собственных убеждениях, встать на одну из сторон в споре. От них требовалось обозначить тему, найти для нее аргументы, развенчать противоположное мнение и сделать выводы.
Джордан откашлялся.
— В английском я, похоже, такой же профан, как и в живописи, — обаятельно улыбаясь, признался он. — Вы не могли бы объяснить мне еще раз?
Мисс Бертран довольно улыбнулась.
— Они должны были выбрать проблему, обозначить все «за» и «против» и сделать вывод.
— Вот как, теперь я понял намного лучше, — сказал Джордан.
— Не все студенты-второкурсники могут с этим справиться, тем не менее Крис написал удивительную работу.
— Вы не могли бы сказать нам, мисс Бертран, о чем было сочинение Криса?
— О проблеме абортов.
— И какую позицию он занял?
— Он категорично высказывался за запрещение абортов.
— От учеников требуется, чтобы они на самом деле верили в то, что пишут?
— Да. Разумеется, некоторые не верят, но мы с Крисом несколько раз сталкивались на конференциях, и могу вас заверить, что, исходя из наших бесед, Крис был необычайно тверд в своих убеждениях.
— Вас не затруднит, мисс Бертран, прочесть выделенный абзац в конце четвертой страницы?
Учительница сощурилась, держа сочинение на расстоянии вытянутой руки.
— «В действительности выбора не существует. Лишать человека жизни — противозаконно. Точка. Возражение, что плод не человек, — это отговорки, поскольку к тому времени, когда делается большинство абортов, функционируют основные органы и системы. Возражение, что женщина имеет право выбирать, тоже спорно, поскольку это не только ее тело, но и тело другого человека».
Она, выжидая, оторвала взгляд от написанного.
— Вы правы, все предельно ясно. На ваш взгляд, мисс Бертран, Крис Харт мог убить свою подружку, потому что узнал, что она беременна?
— Протестую! — воскликнула Барри. — Свидетель учитель английского языка, а не телепат.
— Отклонено, — ответил судья Пакетт.
Джордан бросил взгляд на Барри.
— Мисс Бертран, мне повторить вопрос? На ваш взгляд, Крис Харт мог убить свою подружку, потому что узнал, что она беременна?
— Нет. Он бы никогда не совершил подобного.
У Джордана вспыхнули ямочки на щеках.
— Благодарю, — произнес он.
Джоан Бертран проводила его взглядом.
— Не за что, — вздохнула она.
Тут же вскочила Барри.
— В отличие от мистера Макфи, — начала она, — я в школе любила английский. Похоже, что Крис тоже любил. И, по всей видимости, он один из ваших любимых учеников.
— Да.
— Вы можете представить, что он способен на какой-нибудь ужасный поступок, например на убийство?
— Нет, конечно.
— И, разумеется, основываясь на этом впечатляющем сочинении, вы не можете допустить, что он мог убить ребенка или хладнокровно застрелить свою девушку?
— Да, я не могу представить, что Крис способен на убийство.
— Даже самого себя.
Мисс Бертран яростно покачала головой.
— Естественно, нет.
— Что ж, позвольте мне подвести итог. — Барри стала загибать пальцы. — Он не мог лишить жизни человека. Он не мог лишить жизни Эмили, он не позволил бы Эмили самой расстаться с жизнью и, естественно, не стал бы лишать жизни себя самого. С другой стороны, у нас есть труп; у нас есть признание Криса, в котором он утверждает, что Эмили собиралась свести счеты с жизнью, а потом ее примеру должен был последовать и он. Обвинение располагает всеми уликами, свидетельствующими о том, что Крис Харт находился на месте совершения преступления. — Она склонила голову к плечу. — Так что, мисс Бертран? Какова ваша версия?
— Протестую! — взревел Джордан.
— Снимаю вопрос, — заявила Барри.
На время обеда Криса не стали отводить вниз, в кабинет шерифа. Джордан принес ему бутерброды с индейкой и сам съел один, сидя на складном стуле за пределами камеры.
— Мне жаль ее, — с набитым ртом признался Крис. — Мисс Бертран.
— Приятная дама.
— Да. В отличие от прокурора.
Джордан пожал плечами.
— Разные профессии требуют разного стиля поведения, — сказал он. — Когда я был прокурором, то выглядел таким же беспощадным, как и она.
Крис едва заметно улыбнулся.
— Вы намекаете, что в отличие от себя сегодняшнего, такого мягкого и пушистого?
— Эй-эй, не гони коней! — воскликнул Джордан, хватаясь за прутья решетки. — Ты начинаешь во мне сомневаться, верно? — Крис промолчал, и он хмыкнул. — Понятно, доверяешь мало.
При этих его словах Крис стал серьезнее.
— Я доверяю, — ответил он, — только не знаю кому. — Он положил недоеденный бутерброд в фольгу и скомкал ее, чтобы выбросить. — Что, если меня признают виновным? — спросил он.
Джордан выдержал его взгляд.
— Будет определено наказание, а потом на основании приговора суда тебя переведут в Конкорд.
Крис кивнул.
— И все.
— Нет. Мы подадим апелляцию.
— Это будет продолжаться бесконечно и ни к чему не приведет.
Джордан опустил глаза на свой бутерброд, который внезапно вкусом стал напоминать опилки, и ничего не ответил.
— Знаете, это смешно, — сказал Крис. — Вы не хотите, чтобы я говорил правду. Но единственное мое желание, чтобы правду сказали вы. — Он отвернулся и провел ногтем большого пальца по прутьям решетки. — Похоже, ни один из нас нисколько не рад тому, что имеет.
— Крис, — ответил Джордан. — Я не питаю ложных надежд. Но твои два самых главных свидетеля еще впереди.
— А что потом, Джордан?
Адвокат посмотрел на него, лицо совершенно непроницаемое.
— Не знаю.
В зале зашумели, когда на свидетельскую трибуну встала Стефани Ньювелл; кто-то из заднего ряда бросил гнилой помидор, угодивший прямо в блузку свидетеля, закричал: «Убийца!» — и выбежал за дверь. Последовал короткий перерыв, во время которого Стефани успела переодеться и была вызвана полиция, чтобы урезонить небольшой митинг сторонников запрета абортов, потом судебное заседание возобновилось. К тому времени, как Стефани Ньювелл удалось встать на свидетельскую трибуну и назвать себя, перечислив все свои звания и дипломы, большинство присяжных уже догадались, что Эмили Голд обращалась в центр планирования семьи, чтобы сделать аборт.
— Я была сестрой-консультантом у Эмили.
— Вы завели на нее карточку? — спросил Джордан.
— Да.
— Когда вы познакомились с Эмили?
— Впервые мы встретились второго октября.
— Чем вы занимались во время первой встречи?
— Я предварительно побеседовала с Эмили, объяснила результаты позитивного теста на беременность и ее права.
— Когда состоялась следующая встреча?
— Десятого октября. Перед абортом необходима консультация, тогда же и оплачивается сама операция. Мы также интересуемся, приедет ли кто-нибудь из близких, чтобы помочь женщине пережить эту процедуру.
— Например, отец ребенка?
— Именно. А в случае с подростками — их родители. Но Эмили ответила, что родители ее не поймут, а отцу ребенка она ничего не сказала, просто не захотела.
— Как вы на это отреагировали?
— Я сказала, что она обязана сообщить отцу, лишь в этом случае у нее появится человек, на которого можно опереться.
— Когда состоялась ваша очередная встреча?
— Одиннадцатого октября. На этот день была назначена операция. Присутствие сестры-консультанта необходимо до, во время и после процедуры аборта.
Джордан подошел к скамье присяжных.
— Операция состоялась?
— Нет, Эмили вдруг расстроилась и отказалась делать аборт.
Джордан положил локти на перегородку.
— Вас это не удивило?
— Нет. На самом деле такое случается не так уж редко. Девушки часто передумывают в самую последнюю минуту.
— Что вы сделали, когда она решила не убивать ребенка?
Стефани вздохнула.
— Я посоветовала ей рассказать все отцу ребенка.
— Как она отреагировала?
— Еще больше расстроилась, поэтому я сменила тему, — ответила Стефани.
— Когда вы в последний раз видели Эмили Голд, мисс Ньювелл?
— Семнадцатого ноября, в день ее смерти.
— С какой целью?
— У нас была предварительная договоренность на этот день.
— В тот день Эмили Голд была расстроена?
— Протестую! — воскликнула Барри. — Это всего лишь догадки.
— Протест отклонен, — отрезал Пакетт.
