— Не знаю, может наши олигархи что–то и платят.
Спать ложимся поздно. Под впечатлением от услышанного, я долго не могу уснуть. Благо, на следующий день, собственно, уже того же 10‑го октября, мы должны быть к 11.00 часам на празднике. Встаем после 9.00, быстро бодримся кофе, и тут как раз к дому подъезжает Владимир Анатольевич Моцарь, заместитель Козицына по общественным связям.
По ходу движения он предлагает посетить значимые в истории казачества храмы, мы с радостью соглашаемся. Чтобы не опоздать на основное мероприятие, мы чуть не галопом осматриваем церкви, при этом я едва успеваю фотографировать. Чтобы не упустить главные достопримечательности, Владимир Анатольевич подсказывает, что снимать в первую очередь. Мы бегом посещаем три выбеленных храма, которые контрастно выделяются на фоне синего неба. У входа в Преображенскую церковь встречаем священника с деревянным ящиком и коробкой в руках. Он разрешает войти и осмотреть храм, который снаружи отреставрирован, поэтому имеет приятный вид, зато внутри работы предстоят большие. Здесь нас интересует старая могильная плита, покрытая внушительным слоем ржавчины. В следующей церкви имени Петра и Павла был крещен атаман М. И. Платов. В Старочеркасском Войсковом соборе Воскресения Христова мы любуемся высокой колокольней, потрясающим резным иконостасом и бюстом атамана М. И. Платова. Здесь наступаем на места, где в разное время молились императоры России Александр I, Николай II и великий князь Михаил, о чем свидетельствуют памятные чугунные плиты. Заодно от местного батюшки выслушиваем упрек:
— Вы сюда пришли только пофотографировать?
У нас нет времени объяснять, что в альтернативе быстренько посетить его храм с прикосновением к святыням или не увидеть его вовсе, мы вынужденно выбрали первое.
Проезжаем мимо мужского монастыря и мимо батюшки Дона, который кажется мне не столь широким, хотя вплавь его пересечь я бы, наверное, не рискнул. И все же, как мы ни торопились, к основной цели нашего пути — старой казацкой крепости — мы чуток опаздываем.
Единственная земляная крепость святой Анны, сохранившаяся на территории России, располагается в трех километрах на северо–восток от Старочеркасской станицы. Ее строительство начали в мае 1730 года по указу императрицы Анны Иоанновны, а завершили в конце 1737‑го. Аннинская крепость обнесена земляным валом и состоит из шести фортов. В плане она имеет вид правильного шестиугольника с длиной стороны 318 метров. Остальные параметры таковы: глубина крепостного рва — 3,5 метра, наименьшая высота валов — 5,5, длина периметра — почти два километра. Северные, юго–восточные и юго–западные ворота усилены редутами. С высоты птичьего полета своей геометрией она похожа на Петропавловскую крепость в Санкт — Петербурге. Внутри крепости построены из кирпича дом коменданта, солдатская слобода, пороховой погреб и деревянная Покровская церковь. Для атаманов Войска Донского комендант крепости является начальником, поэтому с ним необходимо согласовывать все действия. Затем по мирному договору с Турцией Россия получила право на постройку ниже по Дону нового укрепления, и в 1760 году Аннинская крепость теряет свое значение. Сегодня внутри нее не сохранилось ни одного строения.
Моцарь паркует машину у наезженной дороги меж двух земляных валов, заросших сухим ковылем. Здесь между свежесрубленными шестами натянут план крепости с указанием мест проведения мероприятий. Справа от дороги, ведущей внутрь крепости, на верху вала растянуты большие плакаты. На них выделено слово «шермиции», которое своим необычным звучанием интригует и возбуждает любопытство. Лингвист А. В. Миртов относит это слово к донскому диалекту и считает его польским заимствованием «szarmycel», что означает «схватку, бой». Возможно, в польский язык оно пришло из немецкого «Scharmützel» (перестрелка) от итальянского «Scaramuccia» (сражение, бой). Слово «шермиции» встречается и в допросных листах Емельяна Пугачева, где его используют в смысле военных столкновений, небольшого боя, стычек. Но, возможно, это славянское слово. Не зря в былинах киевского цикла встречается слово шурмовать (ударять, бросать, разорять), шурматить, шурмовать копьем (орудовать), запись которых проводилась на русском Севере.
Игры шермиции — это, прежде всего, широкий, как душа казака, праздник. Казак — воин, значит праздники и игры у него боевые, которые проводятся почти в каждой станице и обычно приурочиваются к Покрову Богородицы. В них участвуют все жители станицы, поэтому их называют домашними. Неизвестно с какого времени они ведут свое начало, но точно известно, что первые шермиции проводили на Дону, а со временем и во всех казачьих войсках.
Пока идем к месту, у хлебосольных казаков угощаемся сухими и креплеными винами, а потом и крепкой, в 65 градусов, чачей. Согрев души, идем дальше. Мои атаманы, встречая товарищей, обмениваются с ними приветствиями:
— Здорово ночевали?
А в ответ слышим:
— Слава Богу!
Обычно казаки друг друга приветствуют: «Здорово бывали, казаки? Здорово отдыхали? Здорово ночевали? Здорово дневали? Здорово вечеряли?». При возвращении из боя: «Здорово воевали?». В ответ почти всегда раздается: «Слава Богу!». Лишь на построениях, смотрах и парадах они дружно отвечают согласно воинскому уставу: «Здравия желаю, господин атаман!».
Но Моцарь на разговорах не заморачивается, он желает лично доставить нас к Николаю Ивановичу, поэтому тянет вперед:
— Успеете еще пообщаться, пошли быстрее.
Когда мы добираемся до главной скученности казаков, неожиданно раздается глухой, бьющий по ушам выстрел из небольшой старинной пушки, установленной на деревянном лафете. При пушке, как положено, состоит обслуга с банником и пикой с трезубцем на конце. Вижу, как ствола пушки, будто доброй собачонки, касается девочка 5–6 лет. Для пяти тысяч участников пушечный выстрел — сигнал Командующего Казачьей Национальной Гвардией, Атамана Всевеликого Войска Донского, Героя Национального возрождения России генерала армии Николая Ивановича Козицына к открытию больших казачьих игр под названием «V-е Покровские шермиции». Мой атаман подходит к Козицыну и по–военному четко докладывает:
— Господин Атаман Всевеликого Войска Донского, прибыл в составе двух человек. Наказной атаман Белорусского казачьего округа генерал–лейтенант казачьих войск Россолай!
Атаманы по обычаю троекратно обнимаются, целуются и Евгений Александрович занимает место по правую руку от Николая Ивановича. Тот находится в центре внимания и всеобщего притяжения, поэтому вокруг суетится много народу от крупнозвездных атаманов до простых казаков. Многие генералы и казаки, в знак особого уважения Атамана Всевеликого Войска Донского, обращаясь к Козицыну, называют его Батькой, как и нашего президента Александра Григорьевича Лукашенко. В этом видится всем понятный сакраментальный смысл. Ведь только надежного и проверенного руководителя с некоторой долей панибратства называют Батькой. Только казаки и белорусы в такой степени доверия могут позволить себе гордиться своими руководителями.
Программа праздника вбирает в себя традиционные казачьи боевые искусства: атаку с шашкой и пикой, погони, джигитовку, рукопашный бой, борьбу, стрельбу, а также шахматы, выступления хоровых казачьих коллективов, дружеские и товарищеские встречи атаманов. Сюда приглашено большое количество гостей — 60 атаманов в генеральских и полковничьих чинах.
Атаман Всевеликого Войска Донского тепло приветствует казаков Калмыкии, Чувашии, Чечни, Абхазии, Дагестана, Казахстана, Кубани, Дона, Беларуси, желает всем крепкого здоровья и успехов под девизом: «Пусть победит сильнейший», а судьям желает судить честно и справедливо.
Начинается молебен, казаки снимают головные уборы, крестятся. Батюшка блаженно вещает. Краем уха слышу, что он говорит и о правильном поведении на празднике. Поражает обилие и разнообразие формы, в которую одеты казаки. Здесь можно увидеть традиционную одежду казаков в виде папах[5], кубанок и башлыков[6], бурок[7] и бекеш[8], бешметов[9] и черкесок[10], гимнастерок и косовороток[11], а также шаровары с лампасами, шашки и нагайки. Казаки не чураются и предметов поздней формы: советских шинелей, кителей, фуражек, беретов, камуфляжа, портупей и даже полевой формы, в которой воюют российские добровольцы и украинские ополченцы, и которую мы видим в новостях по телевизору.
После молебна священник идет вдоль рядов собравшегося люда и, макая в серебряную чашу похожую на кубок, кисть, ею всех окропляет. Казаки машинально опускают головы и торжественно крестятся. Территорию крепости оглашает колокольный звон, возвещающий об окончании молебна и начале казацких забав. Звонарь старательно бьет в колокола походной звонницы в виде православного креста. Казаки крестятся с воодушевлением и старанием:
