Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2005)

Принцип секс-шопа как основной источник катарсиса. Беседовал Ян Шенкман. — “НГ Ex libris”, 2005, № 21, 16 июня.

Говорит поэт и издатель Михаил Сапего в связи с десятилетием питерского издательства “Красный матрос”: “Я очень люблю радикальное творчество, но оно не должно издаваться массовым тиражом. Радикализм — своеобразный клапан, через который общество выпускает пары. Катарсис — отличная штука, но в состоянии катарсиса нельзя и не нужно жить всему обществу. И еще: маленький тираж увеличивает ценность продукта. И для покупателя, и для продавца. Трудности, с которыми я сталкиваюсь, на самом деле мне дороги”.

“…против Эстляндии не пойду”. Переписка генерала Юденича с Верховным главнокомандующим вооруженными силами Эстонии генералом Лайдонером (1919). Публикация, справочный материал и комментарии Виктора Бойкова. — “Вышгород”, Таллинн, 2005, № 1-2.

Документы из Эстонского государственного архива. Н. Н. Юденич — И. Я. Лайдонеру, 22 мая 1919 года, Гельсингфорс: “<…> продвижение к Петрограду русско-эстонских войск изменило общую обстановку, и я считаю своевременным поделиться с Вами некоторыми соображениями:

1. Силы для занятия Петрограда и поддержания в нем порядка требуются большие, тысяч двадцать, не меньше, чернь все еще многочисленна, разнуздана и развращена, только суровый большевисский (так! — А. В .) режим держит ее в повиновении. С малыми силами, с нахрапу, может быть, и удастся захватить Петроград, но порядка в нем не водворить, город будет разграблен, интеллигенция вырезана остальными красными войсками и чернью. Будет великий соблазн и для войск, ворвавшихся в Петроград, которые, при их малочисленности, в нем распылятся. <…>

2. Петроград хотя и плохо, но кормится, с юга продовольствие подвозят; с занятием Петрограда белыми подвоз продовольствия с юга прекратится, это обстоятельство должно иметь в виду, решаясь на поход на Петроград, а потому, не разрешив вопроса о продовольствии, брать Петроград нельзя.

3. Город совершенно заражен, медикаментов и дезинфекционных средств нет никаких. <…>”

Борис Пушкарев. Три лика войны 1941 — 1945 гг. — “Посев”, 2005, № 5 < http://posev.ru>.

Так называемая вторая гражданская: “Не в немецких штабах возникли идеи Русской освободительной армии и русского независимого правительства — а в русском гражданском управлении на оккупированной территории и среди русских офицеров в лагерях военнопленных”.

Также в этом номере, посвященном 60-летию окончания Второй мировой войны, много перепечаток по теме — из номеров “Посева” за разные годы.

Пушкиниана 2004 года. Составитель Олег Трунов. — “Книжное обозрение”, 2005, № 23-24.

В списке — 202 позиции.

Игорь Пыхалов. Торговля перед битвой. — “Спецназ России”, 2005, № 5, май.

“Июнь 1941 года стал рекордным по объему немецких поставок. За три предвоенные июньские недели из Германии в СССР прибыло больше товаров, чем за весь 1935 год. Если же брать апрель — июнь 1941 года, то немецкие поставки за эти месяцы составили 151,3 млн. марок, в то время как советские — 130,8 млн. марок. И это не случайно. В первых числах февраля 1941 года Гитлер распорядился, что обязательства Германии по хозяйственному соглашению с СССР „безусловно должны быть выполнены”. Было решено, что они будут осуществляться даже за счет снабжения немецких войск”.

Пятый главный герой. Стелла Бруцци и Памела Ч. Гибсон о функциях стиля в сериале “Секс в Большом Городе”. Перевод с английского Алены Бочаровой. — “Критическая масса”, 2005, № 1.

“В „Сексе в Большом Городе” сосуществуют два параллельных, но отсылающих друг к другу подхода. Во-первых, с помощью костюма разграничиваются и развиваются образы четырех главных героинь сериала. Во-вторых, само понятие стиля, или fashion ’a, становится отдельной единицей в рамках сюжетной линии сериала. Эти подходы находятся в довольно сложных взаимоотношениях, ведь традиционно именно через стиль и внешний вид зрители воспринимают героинь и наделяют их личностными особенностями. <…> В „Сексе в Большом Городе” еще чувствуются пережитки веры в неизменную идентичность персонажа. Они с трудом уживаются с противоположной концепцией, наделяющей стиль некой автономностью. Сама Сара Джессика Паркер называет fashion „пятым героем сериала”. Данный текст посвящен этим двум борющимся между собой принципам и их отношениям с женственностью”. Публикуемый текст Стеллы Бруцци и Памелы Ч. Гибсон — это глава из сборника “Reading Sex and the City”, полностью русский перевод сборника будет опубликован в издательстве “Ad Marginem”.

Михаил Рыклин. Речь немцев. — “Топос”, 2005, 3 июня <http://www.topos.ru>.

“Берлин — не просто город, повернутый к востоку Европы, восток составляет его существенную часть. Поэтому именно он имеет все шансы стать со временем центром Большой Европы, которая будет включать в себя Россию <…>”. Здесь же — о Набокове в Берлине и о Беньямине в Москве. А также: “В этом [берлинском] зоопарке в Фридрихсфельде мы с женой видели в декабре 1997 года редкое явление — эрекцию слона. Его розовый двухметровый отросток, волочившийся по земле, был похож на ствол березы — на нем четко прорисовывались черные пятна. Сердобольные немки уговаривали слона убрать член, иначе в такой холод (было около нуля) он может простудиться”.

Владимир Семенко. Ночной позор. — “Москва”, 2005, № 5.

“Поэтому прежде чем приступить к краткому разбору такого новейшего продукта образованщины, как собравший рекордные кассовые сборы „Ночной дозор”, позволим себе очень краткий обзор тех идейных истоков, которые, как нам представляется, сыграли особую, знаковую роль в российской культуре XX в. с точки зрения генезиса массового сознания образованщины. Первое такое знаковое явление — это, конечно, самая культовая книга, так сказать, „Библия” шестидесятнического и последующих поколений образованщины — „Мастер и Маргарита” М. А. Булгакова. В отличие от своих эпигонов и „популяризаторов” последующих лет, Булгаков, конечно — гений, великий художник, сохранявший все еще слишком тесную связь с русской литературной традицией, но все же именно с него явно началась характерная для образованщины перверсия, перетолковывание христианской традиции, христианского понимания добра и зла на либерально-гуманистический лад”.

“Вторым важнейшим источником современных либерально-интеллигентских штампов в мировоззрении является наследие известного литературоведа М. М. Бахтина, менее всего, кстати сказать, повинного в столь замысловато-искаженной интерпретации этого наследия. Образованщина 60 — 70-х годов XX в., уже начисто лишенная, в отличие от своих учителей, какой-либо связи с Традицией и реального, живого ощущения присутствия Божия в жизни и в истории и иерархии ценностей, с восторгом приняла, во-первых, теперь уже более чем хрестоматийное учение Бахтина о карнавале . <…> Другое учение Бахтина, с восторгом принятое образованщиной (и искаженное прямо до противоположного смысла), — это, разумеется, учение о полифонии ”.

“Если Булгаков, при всех гностических влияниях, в своем понимании жизни и истории отталкивался все же в первую очередь от христианской традиции, осмысляя и трансформируя ее в искаженном свете, то для Лукьяненко христианство не существует вовсе ” .

“В конечном счете в третьей части трилогии выясняется, что противопоставление обычных людей и вообще всех „иных” гораздо важнее изначального противостояния „светлых” и „темных”. Что парадоксальным образом оказывается верным, поскольку христианская традиция, как известно, в принципе не признает деление магии на „белую” и „черную”, считая его выдумкой самих оккультистов или, во всяком случае, внутренним различием между ними, принципиально не существенным для истинной, христианской оценки магии как соработничества с бесами”.

“На наш взгляд, важнейшей чертой художественной онтологии трилогии о дозорах, в свете ее христианской оценки, является то, что в ней напрочь отсутствует иной мир, как он понимается в христианстве”.

“Если для Лукьяненко христианская традиция как религиозный и культурно-исторический феномен просто не существует, он не знает и не хочет знать ее, то для создателей фильма христианство есть враг, подлежащий уничтожению , на которого нацелен главный удар. Прежде всего (и это главное) даже Лукьяненко не столь примитивен, чтобы давать прямую апологию антихриста (да ему, с его оккультным гуманизмом, это и не нужно), а в фильме это, по существу, главная идея”.