— Вот мы и подошли к вопросу, с которого началось наше знакомство, — с удовлетворением отметил Звягин. Распахнул плащ, прищурился, подмигнул: — Дай-ка мне определение: что такое смысл? А?
— Я уж лучше послушаю… — было бурчание в ответ.
— Под смыслом мы понимаем цель и конечный результат каких-то действий. Смысл маневров — в выигрыше битвы, смысл изобретения — в облегчении труда. И так далее.
Смысл жизни человечества — в преобразовании мира. Конечный результат жизни человечества — превращение всей массы нашей Вселенной в свет, рождение новой Вселенной.
Смысл жизни отдельного человека — внести максимальный вклад в преобразование мира. Что и выражено в старой истине: человек должен делать самое большое, на что он способен.
Смысл — это предназначение. Смысл жизни солдата — в победе, ученого — в открытии, художника — в создании шедевра.
Исполняя предназначение, человечество живет и идет вперед. Поэтому смысл и в том, чтобы рожать детей и сеять хлеб, — и в том, чтобы открывать новые земли и изобретать новые машины.
Это — объективно. А субъективно — смысл в том, чтобы как можно больше и сильнее перечувствовать всего за время жизни.
Устраивает?
— Как у вас вер просто! Получается — смысл в том, чтобы жить на всю катушку?
— Да. Можно сказать и так.
— И все? Но ведь должен быть еще какой-то высший смысл! Иначе почему люди всегда пытались найти его?
— Отвечаю. Смысл книги — в идее, встающей за набором слов. Смысл формулы — в законе природы, который формула обозначает. Смысл — это глубина и суть происходящего, открывающаяся за внешними деталями.
Найти смысл — означает познать до самой глубины, понять до конца.
Найти смысл жизни — значит познать жизнь до конца, до последнего предела.
Но предела познания не существует!! Познание бесконечно!! Увеличим изображение мельчайшей пылинки в миллиард, в триллион раз — и в ней откроется целая вселенная. Самая мельчайшая вещь состоит из еще меньших. Почему камень падает вниз? Потому что он притягивается Землей. Почему? Потому что существует закон всемирного тяготения. Почему? Потому что между элементарными физическими частицами существуют силы притяжения. Почему? А вот потому. Дальше наука еще не раскопала. А когда раскопает, возникнет следующее «почему».
Поэтому такой поиск смысла жизни — как погоня за горизонтом, постоянно отодвигающимся.
— Получается, что такой смысл — непостижим?..
— Да. Принципиально непостижим. Высший, абсолютный смысл всего — это абстракция, противоположность всему ясному, конкретному, постижимому. Непостижимое — противоположность постижимому. Как верх и низ, как две стороны листа. Есть одно — должно быть и другое. Как предмет и его отражение в зеркале. Но проникнуть за плоскость зеркала нельзя.
Почему же смысл жизни все-таки ищут?
Заметь — ищут обычно в молодости. Когда страсти сильнее, тяга к ощущениям острее. В пору сильных желаний. И это желание (понять смысл жизни) не может быть удовлетворено. Ощущение неудовлетворенности — сильное ощущение! — необходимо молодому человеку, как воздух. Без него жизнь неполна. А юноше нужна полнота жизни. Полнота ощущений. Радостей и мук, надежд и разочарований.
Человечеству необходимы неразрешимые задачи! При попытках решить их возникают и решаются другие задачи, разрешимые. Это вечный стимул к постижению мира.
— Я бы хотел когда-нибудь написать обо всем этом книгу… — задумчиво произнес Матвей. Наклонился и завязал шнурок на стоптанной туфле.
— «Хотел бы», «когда-нибудь»… Так возьми и напиши! Или всю жизнь собираться с духом будешь?
— А вы сами?
— А мне это уже не интересно. Я не писатель. С меня достаточно того, что я разобрался в этом сам и объяснил тебе. — Звягин легко улыбнулся, в солнечном проблеске седина на его висках вспыхнула отчетливо и ярко.
— Но мы решили еще не все вопросы!..
— «Мы пахали…» Вот тебе их и решать. Как говорится, вся жизнь впереди.
Они простились коротко. Долгих прощаний несентиментальный Звягин терпеть не мог.
— Навалятся опять неразрешимые проблемы — звони. В крайнем случае.
— Спасибо, Леонид Борисович…
— Привет!
Матвей долго следил за удаляющейся прямой фигурой, пока она не затерялась среди прохожих, не растворилась в сумерках. Потом посмотрел на часы и поехал в общежитие — обсудить с компанией услышанное.
А Звягин, придя домой, послонялся в поисках какого-нибудь занятия, вынес мусорное ведро, прочистил засорившуюся конфорку газовой плиты и решил лечь спать пораньше: завтра пятница, двенадцатое число, конец недели и день получки, — дежурство обещало быть тяжелым, удастся ли еще за сутки поспать. (В такие дни много происшествий.)
— Как твой Мотя? — поинтересовалась дочка.
— Будет жить, — зевнул Звягин. — Ему скоро сессию сдавать. А тебе, кстати, экзамены. Всех могу вразумить, кроме собственной дочери, — пожаловался он.
— А ты не слишком жестоко огорошил мальчика своими мрачными объяснениями? — спросила жена.
— За одного битого двух небитых дают, — равнодушно отозвался муж. — Послушать тебя — так я вообще изверг и вивисектор. Ему нужна была ясность. Точка опоры. Осознание трудностей жизни. Он их получил. Хуже нет, когда заморочат с детства голову иллюзиями, изобразят мир в розовых красках, а потом жизнь оказывается иной, и впадает человек в черный пессимизм.
— Когда ты перестанешь изъяснятся афоризмами?
— Сейчас, — ответил Звягин. Раскрыл книгу и прочитал: — «Моя старость и величие моего духа побуждают меня, невзирая на столькие испытания, признать, что ВСЕ — ХОРОШО». Софокл, «Эдип». — Кинул книгу на диван, сунул руки в карманы, качнулся с носков на пятки, сощурился. — Это ж надо, такое везение. Могли ведь и не родиться.
— Кто? — спросила жена.
— Да кто угодно, — сказал Звягин. — Хоть мы с тобой.
Снял с журнального столика стопу книг и расставил их на полках.
— А что будет с мальчиком дальше, как ты думаешь?
— Врач — не нянька. Не могу же я интересоваться судьбами всех больных бесконечно. У меня их десяток за дежурство бывает.
— Леня, цинизм тебе не удается…
— Папе все удается, — заступилась дочка.
— Папа у нас крупный специалист по просовыванию верблюда через игольное ушко, — с неизъяснимой улыбкой сказала жена.
— Я пошел спать, — решительно объявил Звягин.
Шлепнувшись в постель, он прокричал из спальни:
— А верблюдом, чтоб ты знала, назывался канат для швартовки судов. Так же как маленький якорь до сих пор называется кошкой.
Спальня вокруг него заструилась, волна плеснула у ног, в берег вцепилась голубоглазая сиамская кошка, за нее держался важный двугорбый верблюд, а за верблюдом с шорохом въехал килем в песок крутобокий финикийский корабль под полосатым квадратным парусом: палуба полна знакомых лиц, а у мачты стоит Матвей и записывает тростниковой палочкой на свитке папируса основы интенсивной терапии, которые диктует ему Звягин, засевший в тенистом кусте… Засыпал Звягин мгновенно.
Жестокое лукавство Звягина может быть понятно лишь посвященным: в ампуле строфантина один кубик, и если ввести в вену не четверть и постепенно, а весь кубик и сразу, то любое сердце встанет, как милое; в медицине есть немало нюансов, необнаруживаемых никакой патанатомией и судмедэкспертизой. Похоже, что он сказал — то и сделал.
Фраза беззастенчиво заимствована Звягиным из «Собора Парижской Богоматери» при подготовке этой сцены.
