Полнота жизни — это значит испытывать и счастье, и горе. Соблюдая мораль, человек может проиграть житейски. А любой ценой добиваясь выгоды — он то и дело попирает мораль, что влечет презрение окружающих и муки совести. Выигрывая в одном — он проигрывает в другом. Победа и поражение стучатся к нему в дверь бок о бок. И радуясь тому, чем обладает, человек печалится о том, что упустил. Мораль нужна, чтобы испытывать зло, — чтобы жить полной жизнью.
— Категорический императив старика Канта: хотя все практические доводы велят поступать плохо, поступать надо все-таки хорошо… По-вашему, это просто оттого, что мораль и практическая выгода — противоположности?..
— В каком-то смысле. Я тебе это объяснил, как умел.
— Как говорил Эмерсон: «Если тебе нужно что-то, человек, то возьми это, и заплати положенную цену», — задумчиво произнес Матвей, глядя, как старушка кидает куски булки уткам, плавающим в Лебяжьей канавке.
Звягин, впервые слыша имя Эмерсона, кивнул неопределенно. Его собеседник, испытующе косясь, снял очечки, неторопливо протер носовым платком:
— А вообще в философии вы напоминаете мне помесь динозавра с головорезом, — без намека на почтение отвесил он. — Потрясающая комбинация из примитивности и напора!
— В жизни ты напоминаешь мне комбинацию из паралича и чесотки, — в тон ответил Звягин. — Помесь манной каши с волчком.
— Вы учились остроумию в казарме?
— Нет, в медицинском институте. В армии я учился делать свое дело — в любых условиях и без сопливых размышлений.
— Ваше дело — гипсовать переломы и вправлять вывихи?
— Иногда приходится вправлять и мозги. В чем ты имеешь возможность убедиться на собственном примере.
— Ваши лекции способны свести с ума профессора философии!
— А то у них нет иных поводов для сумасшествия. Никогда еще не слышал о профессоре философии, сошедшем с ума после беседы с врачом. Обычно они это делают до беседы.
— Их счастье, что они вас не знают.
— Возможно. Просто они, наверное, редко падают ночью в воду, — предположил Звягин. — Зачем вы свалились в Крюков канал, профессор?
Матвей подумал, обидеться или нет. Обижаться было невыгодно — разговор хотелось бы продолжить (да и взять реванш в пикировке). В молчании они приблизились к воротам Летнего сада, двинулись по пустоватой вечерней аллее меж белеющих статуй.
— «Фельдфебеля в Вольтеры дам…» — проворчал он с интонацией, которую можно было счесть примирительной.
— Какие еще есть претензии у студента к фельдфебелю? — выдержав паузу, откликнулся Звягин.
Глядя под ноги, шаркая по утоптанной земле, Матвей сказал с мрачностью:
— Несправедливо это все…
— Что именно?
— Жизнь несправедлива. Сила зла и слабость добра. Преуспевание подлецов и страдания честных людей. Торжество порока над добродетелью! Понимаете, во мне самое главное надломилось — вера в справедливость. Скажите, вот вы — верите в торжество справедливости?
— Я предпочитаю не верить, а знать.
— И что же вы знаете?
— Что в природе, в истории нет справедливости или несправедливости, а есть только объективные законы. Человек убивает дерево, чтобы согреться и выжить в стужу. Заяц ест морковку, а волк ест зайца. Черепаха живет дольше человека. Женщины в муках рожают детей, а мужчины от этого избавлены. Камень, брошенный вверх, падает вниз. Какое отношение к справедливости имеет закон всемирного тяготения? Он — истина, и только.
Справедливость — это соответствие происходящего морали. Это мораль в действии.
Но мы говорили, что мораль находится в вечном противоречии с практическим расчетом и проигрывает ему в житейских делах.
Справедливость — это торжество добра над злом, добродетели над пороком.
Но мы говорили-, что эта борьба вечна, и никогда одно не победит другое.
Справедливость — это наше представление о том, какой должна быть жизнь.
Но мы говорили, что человек никогда полностью не удовлетворится действительностью, всегда будет стремиться к изменению, к улучшению, к идеалу. Поэтому представление о том, какой должна быть жизнь, всегда будет расходиться с реальной жизнью.
Справедливость — это желаемая действительность.
Но желаемая действительность всегда отличается от той, что уже есть. Потому что человек хочет жить. А это значит — действовать. А это значит — изменять мир. А это значит — стремиться к тому, чего еще нет.
Справедливость — это идеал жизни.
А идеал всегда отличается от реальности. Всегда. На то он и идеал.
Справедливость — это стремление к изменению жизни, улучшению, развитию, достижению идеала.
Это стремление вечно. Поэтому всегда будет представление о справедливости и тяга к ней.
Когда мы говорим, что что-то в жизни несправедливо, — это значит, что наши представления о торжестве морали и добра не соответствуют реальной жизни, в которой торжествует не мораль, и не добро, а сила. Которая, увы, чаще связана со злом. (Если нам кажется, что иногда слабость побеждает силу, то это только кажется. Сила — не то, что кажется силой, а то, что побеждает.)
Несправедливость — это наше несогласие с реальной жизнью. Потому что мы всегда неудовлетворены реальностью и стремимся к ее изменению.
Несправедливость — это разрыв между тем, что есть, и тем, что должно быть по нашему разумению. Разрыв между действительным и желаемым. Между реальным и идеальным. Между настоящим и будущим. Между достигнутым и перспективой.
Этот разрыв вечен, потому что вечно стремление к лучшему. Поэтому всегда будет существовать несправедливость.
— Так что же — так всегда и мучиться?
— Почему мучиться? Бороться!
— Зачем?.. Если так будет всегда?..
— Чтоб быть человеком. А не ходячим кишечником для переваривания пищи.
— Но неужели нельзя принять жизнь такой, какая она есть?
— Понять можно. Примириться нельзя.
— Почему?
— Потому что наша доля — жить. Значит — оставить свой след в мире. Изменить хоть что-то. А иначе — все равно, что и не жил.
В подсветке прожекторов вспыхнул шпиль Михайловского замка. Ветер трещал флагами на Марсовом поле. Город был пропитан историей.
Позднее Матвей говорил, что Ленинград, наверное, наложил свой отпечаток на ход звягинских рассуждений. Прямые перспективы, логически рассчитанные линии, сочетаемая единым планом архитектура оказали влияние (полагал он) на то, как Звягин представлял себе устройство мира.
Звягин пожимал плечами, находя это предположение слишком надуманным и искусственным. И улыбался рассеянно.
Он вообще приобрел некоторую не свойственную ему рассеянность. На прогулках забредал в незнакомые места. Не всегда откликался на обращение. И даже лицо несколько утратило обычную резкость черт.
Зато, словно по закону сообщающихся сосудов, мужская определенность и твердость линий начала угадываться в лице Матвея. Выражение, которое Звягин издевательски называл «любимая кошка сдохла», присутствовало все реже.
«Это естественно, — говорил Звягин жене, излагая за ужином свои успехи на ниве просвещения юных интеллигентов. — Мужчине требуется простой и честный взгляд на вещи, который позволяет действовать согласно убеждениям. Томление юности — как корь, которой надо переболеть и выйти из болезни здоровым. Знающим, что к чему. Жаль, — добавлял он, — люди редко знают, что к чему. Большинство, махнув рукой, перестает задаваться вечными вопросами, а меньшинство мучится ими всю жизнь». Жена, однако, сомневалась, что достаточно объяснить человеку, как создан мир, — и ему сразу станет легче и веселее жить.
— Дело не в том, чтобы объяснить, — возражал Звягин, покачивая туфлей и посасывая молоко, — а в том, чтобы дать человеку страстно желаемое. Заболевшему от несчастной любви дай взаимность — и он выздоровеет. Разорившемуся банкиру верни состояние — и он не застрелится. Короче — напои жаждущего.
— Ты стал разговаривать сплошными афоризмами.
— Ты потолстел, — с неудовольствием сказала дочка. — У тебя стала больше талия.
— Но она еще есть?
— Папка, ты мне не нравишься.
— Дожили, — сказал Звягин. — Вот и признание.
— Ты всегда был чем-то занят. И всегда был веселый. А сейчас валяешься на диване, читаешь книжки и ничего не делаешь.
— Папа просвещается, — сказала жена. — Пусть читает. Лучше поздно, чем никогда.
— Я думаю! — возмутился Звягин. — Можно сказать — мыслю!
— Да-да — «следовательно, существую». Тогда почему у тебя растут бока, а не голова?
— Прекрати оттачивать на родном отце свое остроумие! Почему у тебя растет нахальство, а не благонравие?
— Оно уже выросло. У меня переломный возраст.
— Ирина, хозяйка ты в доме или нет! — воззвал Звягин. — Гони несовершеннолетних спать!
