Президенту Фрэнсису Кеннеди не так-то легко было подготовить все эти мероприятия, и уж совсем сложной задачей был созыв Конституционного собрания, но фундамент он заложил и теперь испытывал уверенность в успехе. Еще более трудным оказалось уговорить Ябрила согласиться на испытание мозга. Очень болезненным было объявить Кристиану Кли, человеку, которого он любил больше всех, что тот должен подать в отставку с поста генерального прокурора. Но самым трудным моментом для него оказалась внутренняя борьба с самим собой.
Созыв Конституционного собрания он готовил особенно тщательно. Это собрание необходимо, чтобы усилить его власть, дать ему в руки оружие, в котором он нуждался для осуществления своей мечты о будущем Америки.
Они с Кристианом так и планировали, чтобы Грессе и Тиббота освободили за недостаточностью улик. Поэтому было еще труднее убедить Кли подать в отставку. Но Кеннеди знал, что его оппоненты будут требовать, чтобы генеральный прокурор тоже прошел мозговое испытание, а если Кли перестанет быть членом правительства, Кеннеди сумеет предотвратить это.
Решение о Ябриле доставило Кеннеди больше всех неприятностей. Здесь требовалась особая хитрость. Во-первых, он должен убедить Ябрила добровольно согласиться пройти испытание, во-вторых, нужно оправдать свое решение в глазах американского общественного мнения. И наконец, надо перебороть себя и позволить Ябрилу избежать наказания. В конце концов, Фрэнсис Кеннеди нашел оправдание тем действиям, которые должен был предпринять.
Президент Фрэнсис Кеннеди пригласил Теодора Тэппи, директора Центрального разведывательного управления, для личной беседы в Желтую Овальную комнату. Он никого не допустил на эту встречу, так как не хотел, чтобы были свидетели или остались какие-нибудь записи.
С Теодором Тэппи нужно было держаться осторожно. Этот человек прошел все ступени служебной лестницы, осуществлял руководство секретными операциями, прекрасно знал подноготную любого предательства. Он долго и упорно практиковался в искусстве предательства людей во имя блага своей страны. Его патриотизм не подлежал сомнению, однако это не значило, что он готов преступить запретную черту.
Кеннеди, не тратя времени на любезности и чаепитие, сразу же обратился к Тэппи:
– Тео, я хочу поговорить о проблеме, которую понимаем только мы с вами. И только мы с вами можем решить ее.
– Я сделаю все, что в моих силах, господин президент, – отозвался Тэппи, и Кеннеди заметил, как зловеще сверкнули его глаза. Тэппи учуял запах крови.
– Все, о чем мы сейчас говорим, является в высшей степени секретным и относится к прерогативам власти, – продолжал Кеннеди. – Вы не должны никому говорить об этом, даже членам моего штаба.
Тут Тэппи понял, что предмет разговора исключительно деликатный, поскольку обычно Кеннеди посвящал свой штаб во все дела.
– Речь идет о Ябриле. Я уверен, – Кеннеди улыбнулся, – что вы все уже продумали. Ябрила будут судить, что вызовет некоторое возмущение Америки. Его признают виновным и осудят на пожизненное заключение. Начнутся террористические акты с захватом важных персон заложниками, и единственным требованием будет освобождение Ябрила. К тому времени я уже не буду президентом, так что Ябрил выйдет на свободу. Выйдет достаточно опасным человеком.
Кеннеди уловил скептицизм в глазах Тэппи, слишком искушенного в обмане. Его лицо утратило всякое выражение, взгляд стал безжизненным, а губы словно потеряли свою форму. Никаких мыслей на этом лице прочитать было нельзя.
И вдруг Тэппи улыбнулся:
– Вы должны увидеть служебную записку, которую представил мне начальник контрразведки. Он пишет абсолютно то же самое, что вы сказали.
– Как же нам предотвратить это? – спросил Кеннеди. Однако вопрос был риторический, и Тэппи на него не стал отвечать. – Мы не можем разрешить один вопрос. Связан ли Ябрил с Грессе и Тибботом? И представляет ли еще эта связь атомную угрозу? Я буду с вами откровенен. Мы знаем, что они не связаны, и должны заставить всех поверить в это.
– Я вас не понял, господин президент, – прервал его Тэппи.
Кеннеди решил, что подходящий момент настал.
– Я уговорю Ябрила согласиться пройти испытание. Он знает, что если предстанет перед судом, то наверняка будет осужден. Я скажу ему следующее: «Соглашайтесь на исследование мозга. Если испытание покажет, что вы не связаны с Грессе и Тибботом или с покушением на убийство, вас осудят только на пять лет тюрьмы, после чего вы выйдете на свободу». Его адвокаты будут счастливы такой сделке, а Ябрил станет думать: «Я знаю, что смогу пройти испытание, так почему же не согласиться на него? Всего пять лет тюрьмы, а за это время мои друзья могут меня вызволить». Он согласится.
В первый раз за все время их совместной работы Кеннеди увидел, что Тэппи смотри на него понимающими глазами оппонента. Он знал, Тэппи заглядывает далеко вперед, но не был уверен, что в нужном направлении.
Тэппи заговорил, и его слова были не столько предложением, сколько зондированием почвы.
– Значит, Ябрил выйдет на свободу через пять лет? Это не дело. Как относится к этому Кристиан? Он всегда оказывался на высоте, когда мы вместе работали в Оперативном управлении. Он что-нибудь предпринимает?
Кеннеди слегка разочарованно вздохнул. Он надеялся, что Тэппи, заглянув чуть дальше, поможет ему. А теперь он в трудном положении, а ведь это еще только начало разговора. Он медленно произнес:
– Кристиан ничего не предпринимает, он подает в отставку. Все должны сделать вы и я, потому что только мы можем ясно оценить ситуацию. А теперь слушайте меня внимательно. Следует доказать, что нет никакой связи между теми двумя парнями и Ябрилом. Народ должен знать это, он нуждается в успокоении. Кроме того, некоторым образом это ослабит давление на Кристиана. Но так будет только в том случае, если Ябрил пройдет испытание и докажет, что не связан с взрывом бомбы. Допустим, мы это проделаем. Но останется главная проблема: когда Ябрил выйдет на свободу, он все еще будет опасен. Вот чего мы не можем допустить.
На этот раз Тэппи понял задачу и согласился с президентом. Теперь он смотрел на Кеннеди, как слуга на своего хозяина, требующего от него услугу, которая свяжет их навеки.
– Я полагаю, что не получу никаких письменных указаний, – сказал Тэппи.
– Нет, – ответил Кеннеди. – Я намерен дать вам инструкции непосредственно сейчас.
– Если так, – произнес Теодор Тэппи, – то будьте максимально точны, господин президент.
Кеннеди улыбнулся тому, как хладнокровно отреагировал Тэппи.
– Доктор Аннакконе никогда не сделает этого, – подчеркнул он. – Год назад мне самому и в голову не пришло бы сделать такое.
– Понимаю, господин президент, – отозвался Тэппи.
Кеннеди понимал, что медлить нельзя.
– После того, как Ябрил согласится на испытание, я передам его в медицинский отдел ЦРУ. Испытание будет проводить ваша медицинская команда.
В глазах Тэппи не было морального осуждения, только сомнение в возможности исполнения.
– Мы ведем речь не об убийстве, – нетерпеливо пояснил Кеннеди. – Я не так глуп и не на столько аморален. И если бы я хотел этого, то говорил бы с Кристианом.
Тэппи ждал, а Кеннеди готовился произнести роковые слова.
– Я клянусь, – заявил он, – что прошу об этом во имя защиты нашей страны. Когда Ябрил после пяти лет тюрьмы выйдет на свободу, он должен быть безвреден. Я хочу, чтобы ваша медицинская команда при проведении испытания дошла до крайней черты, когда по словам доктора Аннакконе, возникают побочные явления, например, полностью утрачивается память. А человек без памяти, без веры и убеждений безопасен и ведет мирную жизнь.
Кеннеди посмотрел на Тэппи и поймал взгляд хищника, распознавшего в животном другой породы жестокость, равную своей собственности.
– Можете ли вы собрать команду, которая сделает это? – спросил Кеннеди.
– Я объясню им ситуацию, – ответил Тэппи. – Они бы никогда не согласились, если бы не были преданы своей стране. А после пяти лет тюрьмы мы просто объявим, что мозг Ябрила разрушился. Может, мы его даже освободим досрочно.
– Конечно, – согласился Кеннеди.
Поздно вечером Кристиан Кли доставил Ябрила в квартиру Фрэнсиса Кеннеди. И опять эта встреча была короткой и деловой, без жестов гостеприимства. Кеннеди сразу заговорил по существу и изложил свое предложение.
Ябрил молчал, недоверчиво поглядывая.
– Я вижу, – сказал Кеннеди, – что у вас сомнения.
Кеннеди во что бы то ни стало хотел добиться задуманного. Он вспомнил, как Ябрил обаял его дочь Терезу, прежде чем приставить пистолет к ее шее. Подобное обаяние на Ябрила не подействует.
Кеннеди может убедить этого человека, лишь заставив его поверить, что он действует в соответствии со своей суровой моралью.
– Я иду на это ради того, чтобы вытравить страх из мозгов граждан моей страны, – сказал Кеннеди. – Это моя главная задача. Мне бы доставило удовольствие, если бы вы остались за решеткой до конца ваших дней, но я делаю это предложение, исходя из чувства долга.
