Глава 23
Несколько месяцев после смерти Глории Грег страдал от кошмаров. Его будил запах едкого дыма, палящий жар обжигал кожу. Словно в замедленной съемке он видел силуэты девушек, взбиравшихся на подъемник, слышал треск ломавшихся черепиц, видел фигуры, падавшие в черный канал, безжизненные тела на дорожке… он просыпался в поту и с криком:
– Прости меня, Глория!
Каждое утро он вставал только ради Бебе, своей драгоценной дочери, ежеминутно напоминавшей ему о жене своими роскошными рыжими волосами и ярко-зелеными глазами. Когда она уставала и была не в настроении, то начинала звать мать, и утешить ее было невозможно. Она топала ногами и кричала, пока он не занимал ее рассказами о своем детстве.
– Расскажи о Древе Победы, – просила девочка. Они читали книгу Энид Блайтон «Зачарованный лес», где разворачивалась история о Далеком волшебном дереве. Девочка вбила себе в голову, что дерево существует на самом деле.
– А мы не можем поехать и найти волшебное дерево?
– Обязательно, когда я смогу водить машину, – пообещал Грег.
– Но я хочу увидеть его сейчас! Пусть Чарли отвезет нас туда! – потребовала дочь, топнув ножкой.
У Грега не было сил протестовать, весь мир словно разлетелся на осколки за эти несколько недель. Теперь уже ничего не будет прежним. Все рухнуло. Жена погибла, надежд на то, что он возобновит гонки, не было, как, впрочем, и здоровья. А бизнес? Он с трудом принимал самые простые решения.
И тут Чарли предложил ему отдохнуть, чтобы отдалиться от болезненных воспоминаний. Он предложил уехать на озера или в Уэльс.
– Тебе пора вырваться из четырех стен, – твердил он. – И Бебе нужны новые впечатления. Спроси, куда она хочет поехать. Пусть сама решает. Если продумаем маршрут, сумеем посмотреть несколько этапов ралли Королевского автомобильного клуба.
Грег широко улыбнулся.
У Чарли, как всегда, были свои причины, но он еще в жизни не нуждался в друге так сильно, как сейчас.
Они отправились сначала на юг, а потом на запад, через Уэльс, и остановились на побережье вблизи Абердови. Сняли коттедж у самого моря и пировали рыбой с чипсами и только что пойманной макрелью. Ежедневно проходили пешком много миль и часами разговаривали. Ноги Грега постепенно окрепли. Именно тогда он рассказал Чарли правду о Кене Силверстоуне и прошлом Глории.
Чарли слушал, хмыкал, но сначала оставил его исповедь без комментариев.
Только позже, за пинтой пива, когда Бебе уже спала, Чарли сказал:
– Беда ваша, мистер Люби-бросай, в том, что вы желаете видеть в каждой девушке чистый идеал. Либо вы возводите ее на пьедестал, либо бросаете в сточную канаву. Я видел тебя в Германии… помнишь бедняжку Марту? Она обожала тебя, а не меня, но ты не обращал на нее внимания, потому что ей приходилось продаваться тому, кто больше даст, чтобы накормить родных. В твоих глазах она была полнейшим ничтожеством. В глубине души ты немного ханжа. Я видел тебя в дансинг-холле. Девицы так и бросались тебе на шею, но если не удовлетворяли твоим стандартам, ты терял интерес. Думаю, единственная, кто сумел поразить твое сердце, – молодая Мадди. И она бросила тебя первой, так что с тех пор ты по ней тоскуешь.
– Неправда! – запротестовал Грег, но Чарли, похоже, вознамерился высказать все до конца.
– Может, сейчас я немного пьян, поэтому и говорю тебе все это, но у бедняги Глории не было ни единого шанса. Она так старалась быть идеальной женой. Но она так и не сумела стать второй Мадди Белфилд. Вряд ли ты исцелился от любви к ней.
– Вздор! – отрезал Грег. – Что ты можешь знать об этом?
– Выслушай меня! Друзья – на то и друзья, что иногда говорят правду в глаза. Должно быть, очень трудно вечно находиться на твоем пьедестале. Чуть пошатнешься, и ты безжалостно толкаешь человека вниз. С чего ты решил, что получил право считаться самим совершенством?
Грег покачал головой:
– Ты все не так понял, дружище. Я просто хотел, чтобы моя жена была лучше меня. Думаю, мужчины и женщины – разные существа. Нам нужно, чтобы они показывали нам пример.
– Ты слишком старомоден. В каком веке ты живешь? Считаешь, что ты живешь по одним законам, а другие – по другим? Слабости и ошибки присущи обоим полам. Мы ожидаем, что девушки обязаны решительно скрестить ноги, а сами только и думаем о том, чтобы они их раздвинули, мы просто мечтаем залезть им под юбки. Но это же несправедливо! Двуличный вздор!
– Да ну тебя! С чего это вдруг такие проповеди? Что-то я не замечал, чтобы ты менял девчонок как перчатки! Читаешь нотации, словно старуха! Что на тебя нашло? – удивился Грег, застигнутый врасплох взрывом Чарли.
– И моя очередь настанет. Она где-то ждет меня. Непременно. Я просто пока еще ее не встретил, но узнаю, когда она появится. Бедняжке придется мириться с моим плохим характером, частой сменой настрония, но я не стану делать из нее идола, не оболью презрением, если она не окажется мисс Совершенство. Когда ты встретишь ту самую, единственную, надеюсь, извлечешь урок из своих ошибок.
– Забудь! Я больше не женюсь, – бросил Грег, уязвленный резкими словами Чарли.
– Вот это да! Подумай о Бебе! Ей нужна мать.
– У меня матери вообще не было, и ничего, выжил, – защищался Грег. Что знает Чарли о сиротстве?
– Скажи кому-нибудь другому! У тебя были миссис Плам Белфилд, Мадди и Глория. Вот они, женщины твоей жизни, хотя сомневаюсь, что ты ценил кого-то из них!
– Почему ты все это говоришь? Бедная Глория еще не остыла в могиле!
– Потому что кто-то должен сказать тебе об этом. Я твой самый старый друг. Я обязан тебе жизнью. Хочу, чтобы ты обрел покой и вновь вернулся к привычным заботам. Перестань себя жалеть. Лучше сколоти еще деньжат. Может, когда ты оправишься, я тоже кого-нибудь себе найду.
Грег был шокирован откровенностью Чарли. Раньше тот никогда не бросал ему вызов. Неужели он забыл о себе и своей жизни только для того, чтобы нянчить Грега?
Когда они на следующий день гуляли по песчаному берегу, Грег втянул ноздрями соленый ветер и улыбнулся.
Дорогой старина Чарли – настоящий друг. Любит Грега, хотя сознает все его недостатки и чудачества. Возможно, он прав куда больше, чем считает Грег…
Он рассеянно наблюдал, как Бебе бросает камешки в воду. Ее куртка надувалась, как воздушный шар. Что он посоветует дочери, когда та станет взрослой?
Он любил ее безумно. Такой, какова она есть: маленькая, грустная, растерянная девочка, которая с плачем звала по ночам мать и старалась быть храброй. Но он не может стать ей матерью и отцом одновременно. А что будет, когда она начнет взрослеть?
Ему совсем не хотелось провести остаток жизни монахом. Но пока что слишком рано думать о новом романе. Сейчас Бебе – самый главный человек в его жизни.
– Бебе Берн! – завопил он. – Хочешь навестить мое волшебное дерево?
* * *
Мадди устанавливала новую двойную ванну в прачечной «Олд Вик». Она выпросила ее, позвонив по объявлению в «Газетт», но теперь требовалось врезать трубы, да и вся прачечная нуждалась в генеральной уборке и побелке.
Старая рубашка и комбинезон Мадди были покрыты гипсовой пылью, волосы спрятаны под тюрбаном – настоящая рабочая девчонка, каковой, впрочем, она сейчас и являлась.
Все готовилось к прибытию первой партии беременных женщин. Стирка пеленок в машине значительно облегчит жизнь. Мадди хотела, чтобы у девушек был уютный дом. Они начнут с малого и будут учиться делать его лучше по мере появления проблем. Оставалось надеяться, что она не наделает слишком много ошибок.
Был прекрасный весенний день. Яблони стояли в цвету, а листва бука поблескивала на солнце.
Мадди проделала огромную работу, уговаривая горожан и друзей отдать ей ненужную мебель, старые детские коляски и одежду: все, что больше им не пригодится. Самые щедрые подношения поступали от членов совета. О ее затее уже знали все.
Постепенно она набрала персонал. Плам и Стив прислали чек на крупную сумму. Викарий связался с Детским обществом англиканской церкви «Вейфс энд Стрэйс», которое тоже передало деньги и прислало советника, чтобы помочь матерям принять нелегкие решения. Оставалось ждать приезда первых девушек.
Мадди прислонилась к дереву, чтобы отдышаться и покурить. Древо Победы по-прежнему оставалось ее личным местом для размышлений.
Но, услышав шорох, она подняла глаза и увидела маленькие ноги в лакированных черных туфлях с ремешками, свисавшие с домика на дереве. Она не одна!
Листья зашумели, раздвинулись. На Мадди смотрела девочка с яркими медными локонами и зелеными глазами. Все равно, что увидеть призрак!
