Александр Клюге - Хроника чувств

Дьяволам придется подождать

Есть ли шансы у параллельного человечества?

Он всегда верил в свою звезду, если только не морочил себя (это случалось только тогда, когда его одолевала усталость). В долгое время ожидания, предшествовавшее прорыву перестройки, он все время чувствовал, что все это ожидание завершится прорывом. Он предназначен для ПРЕВОСХОДНОЙ ЖИЗНИ, говорил его начальник, академик С. М. Трояновский: вы один из моих лучших сотрудников, и если позволите, я буду называть вас своим учеником.

Это было как предвестие, пусть и говорил это отличавшийся причудами Трояновский. В научном институте, в котором Н. Никофеев год за годом отстаивал свои преимущества, были так называемые лазерные стволы, самые большие выросшие в Сибири кристаллы, больше их в мире нет. У его рабочей группы был особый статус, и она располагала особыми средствами. Она работала на весну народов России, создавая запасы. Эта весна скоро кончилась. Вновь время ожидания.

Ближайший «соратник», или «Робинзон», был в Женеве, Массачусетсе или Австралии, с ним приходилось связываться через ненадежную связь, по телефону, телефаксу или через интернет.

Республика ожидания, то есть заторможенная наука, забросила Н. Никофеева в Белоруссию. Там были секретные лаборатории, не подчинявшиеся начальству. Однажды приезжала парламентская контрольная комиссия, запросила информацию, сделала вид, будто что-то понимает, сделала предложения, подтвердила особое финансирование, уехала и забыла о центре специальных исследований.

Если бы кто-нибудь спросил Н. Никофеева, ощущает ли тот высокомерие интеллекта, он бы ответил отрицательно. У него было эмоциональное, или генитальное, высокомерие. Его радовало, что на планете есть люди, которые его понимают, что он может обмениваться информацией с компетентными «соратниками», что он обнаруживает свое имя в международных справочниках, в сущности же он хотел только одного: исследовать как можно больше и как можно свободнее.

Война в космосе

Эффективнее, чем через детей, гены размножаются через информационные единицы, МЕМЫ, через знание, размножающееся, словно вирусы. За стенами лаборатории проходила эра Горбачева, ее можно было наблюдать по телевизору. Ее призрачное завершение Н. Никофеев назвал «своеобразным временным хаосом» (хаос всегда мыслится бесконечным, никогда не может носить временного характера, поскольку не имеет перспективы на будущее).

Среди наследства распадавшейся империи были огромные, приходившие в негодность плавательные бассейны. В одном из них, сооруженном на месте бывшего в царское время собора, был забытый бассейн. Здесь плавают, словно в потаенном пруду, женщины с расположенного поблизости тракторного предприятия. Сократить место смотрителя во время кампании БОЛЬШОЙ ЭКОНОМИИ забыли, так что здесь продолжал обитать работник, следивший за этим «водоемом», специальным бассейном, чистивший его и проч. И летом и зимой он поддерживал в нем постоянную температуру 18 градусов. Проникая через широкие окна, солнечные лучи ложились на поверхность воды, волнение которой бликами отражалось на потолке.

По понедельникам у забытого смотрителя свободный день. В этот день Н. Никофеев приходит в бассейн и следует своенравному порыву: он плавает до изнеможения, и когда усталость охватывает его душу, он обживает свое тело, так сказать, полностью распрямляется, доверяется воде искусственной лагуны и подставляет свою мошонку и член под успокаивающий источник обновления воды, бьющий в сантиметрах пятидесяти под поверхностью. На мгновение он погружается в грезы. Почти без участия его воли семя его начинает изливаться в голубую воду (дно бассейна покрыто лазурного цвета плиткой). Он надеется, что его крошечные, снабженные жгутиками бодрые посланцы будут приняты одной из пловчих с соседнего тракторного предприятия. Это, полагает он, был бы современный способ размножения. Однако он не стал бы считать этот «план», который, возможно, станет сюрпризом для одной из посетительниц, дьявольским, потому что его импульс не «блаженно-архаичный», а постоянный, как у современной науки. В сравнении с античным сатиром «не связанный».

Что значит, в применении к душе, архаичность? Что такое прогрессивная душа? Подвергается ли она шлифовке?

На конгрессе в Цинциннати Н. Никофеев сидел рядом с совершенно пьяным приятелем М. Пополовым. Время ожидания — время созревания. У них впечатление, что на конгрессе они не услышат ничего, что бы им не было уже известно.

Опорным выражением для архаичности будет «я не решаюсь». Прямая противоположность, позволяющая выйти из времени ожидания, звучит так: sapere aude («решись быть мудрым», думать своей головой). Для этого не требуется никакого высокомерия. Друзья не верили в «неостановимый прогресс генной инженерии», поскольку на ее основе не может возникнуть постоянное дерзновение (= несвязанности)[115].

Летом Н. Никофеев клонировал в своей секретной лаборатории так называемых «карликов». На молчание своих сотрудников он мог положиться. Первые «человеческие компьютеры» оказались близнецами, симпатичными детишками мужского и женского пола. Н. Никофеев оперативно удалил у этих существ способность производить потомство, потому что его познания подсказывали ему, что не следует допускать у них наличия свободной воли, ведь он все еще следовал положению Дарвина, согласно которому вторая эволюция неизбежно положит конец первой, то есть нашей.

Лаборатории располагались в лесу, в котором когда-то находился гарнизон немецкого вермахта. Сохранившиеся с тех времен казармы были перестроены и оснащены подвалами. «Дорогие дети» Никофеева, с суровостью древних римлян обозначенные римскими цифрами в порядке появления на свет, находились еще в ретортах. Чтобы активировать их, было необходимо вживить их в человеческий организм. Эти «преобразованные люди» должны бы были зарегистрироваться затем в ЗАГСе. Такая «вненаучная проблема» оставалась на данный момент неразрешимой. Поэтому «новые души» пока оставались в своих стеклянных сосудах.

М. Пополов приехал к Никофееву. Тот пытался держать результаты своей работы в тайне от своего друга-генетика. Тем не менее Пополов разыскал его в белорусском хаосе. Вот что предложил Пополов:

— Ты бы мог переправить часть своих реторт через Памир в Афганистан. Тем же путем, каким — в обратном направлении — на Запад попадает НАРКОТА.

— А потом?

— «Живые души» можно вживить в пакистанских девочек, купить их несложно.

— И они поедут назад по пути, каким переправляют опиум? С документами?

— В Таджикистан, затем через горные хребты в Бишкек, в международный аэропорт, а оттуда в Марсель.

— А паспорта?

— Все будет устроено.

— Но ведь это машины.

— Послушные машины.

— В том-то и вся проблема.

Н. Никофеев никогда не поступал вопреки своему внутреннему голосу. Внутренний голос говорил ему, что подобные эзотерические познания, обеспечивающие власть, не могут быть разделены на двоих. Тем не менее он решился на союз с Пополовым. Только затем, чтобы не быть один на один с самим собой.

Несколько лет спустя трупы Н. Никофеева и М. Пополова были обнаружены в каменном карьере неподалеку от Марселя. Бродячие собаки растерзали тела. Собак пристрелили.

Полиция Марселя не нашла следов убийц. Наверное, хранители знаний надоели организаторам «международных транспортных сообщений», и те попытались взять эту «современную работорговлю» (не слишком прибыльную из-за секретности) в свои руки. Однако марсельские преступные группировки, если это они убили ученых, лишь опередили «живые души», готовые обратиться против человеческого рода и тем самым против своих покровителей[116].

ВТОРОЕ НАЧАЛО ЭВОЛЮЦИИ (Никофеев и Пополов в течение последнего года нашли способ, позволявший обойтись без «донашивания» существа в человеческом теле) было опасной АВАНТЮРОЙ. Дешевле было выкупать малолетних у их родителей, дрессировать их соответствующим образом и переправлять по налаженным путям в другие страны. Так думали умудренные опытом преступники в Марселе. Наше время еще не созрело для появления дьявола второй эволюции. Дьяволам придется подождать.

Со связанными руками и ногами он прыгнул с моста Бель-Айленд в покрытую льдом Детройт-ривер. Он попал точно в пробитую для него во льду лунку. Течение утащило его под лед. Благодаря незначительному просвету между ледяным покрытием и водной поверхностью он мог дышать. Граница между двумя агрегатными состояниями — водой и льдом — никогда не бывает абсолютно точной. Так что речные смотрители были ошарашены, когда он несколькими километрами ниже по течению постучал снизу в более тонкую в тех местах ледяную корку. Словно призрак виднелся он под светлым ледяным пластом, с носом, тесно прижатым к ледяной поверхности, чтобы забрать каждый кубик кислорода, находящийся на стыке воды и льда.