Ознакомительная версия.
Очевидно, что руководителю, настроившемуся на управление оргкультурой и ее развитие, с такими определениями почти ничего нельзя делать – они размыты, не конструктивны, многозначны. Ради прояснения этой предметной области и придания инструментального характера управлению оргкультурой следует привести ее в концептуальную форму.
Удобным для моего примера является конструкт «культурная смесь» (Гедберг и Джонсон, 1977). Атрибутивно он может быть представлен в виде «ромашки», сердцевина которой – организационная парадигма, а «лепестки» – ритуалы и процедуры, история компании, символы компании, структуры власти, организационные структуры, системы контроля деятельности. Причем первые три «лепестка» относятся к «мягким» свойствам оргкультуры, а остальные – к «жестким».
Это представление весьма абстрактно, поскольку, во-первых, задает лишь тип компонентов, определяющих оргкультуру, а не их конкретное разнообразие. А во-вторых, выделяет в организационной культуре только то, что выделяет, а остальным пренебрегает.
Конструкт этот можно сделать более строгим («формально «жестким»), введя отношения между его компонентами – понятиями. Хотя для умного руководителя достаточно и этой формы конструкта, чтобы с пользою наполнять его конкретным и практичным содержанием. Так, ради полного разнообразия оргкультур следует собрать все возможные виды ритуалов и процедур, которые бывают или могут быть в компаниях, все возможные символы и пр. Тогда появится объемное содержательное пространство компонентов оргкультуры, из которого руководители смогут обоснованно выбирать то, что будет способствовать развитию деятельности компании, что будет работать на ее стратегические цели и задачи. Согласитесь, что с таким содержанием концепта «организационная культура» и с самим этим предметом можно работать, то есть строить, изменять и пр.
Но если кому-то понадобится глубоко понять и исследовать, например, природу потомства знатного дворянина, или всех последствий волшебства российской приватизации, или разнообразие дебютных бильярдных комбинаций (это то же самое, что и российская приватизация), или событийное развитие финансовых пропаж какого-либо инвестиционного проекта, то удобно «взять» другой строгий конструкт – «разветвленная сеть с единственным начальным событием».
Конструкт этот в виде родоструктурной теории имеет следующий вид [99] :
Схема такой сети представляет собой некий граф в виде дерева с одной начальной вершиной.
Если «приложить» такой конструкт к указанным предметным областям, сопоставляя каждому элементу множества Х1 реальные объекты (разумеется, понятия о них) и связи между ними, то можно составить полную, исчерпывающую картину познаваемой реальности. Из этих примеров можно сделать следующие выводы:
• «сверкнув» каким-то признаком, реальность наводит нас на тот или иной конструкт;
• получаемый при таком способе концепт – есть конструкт вместе с указанной областью интерпретации. Строже можно сказать так: концептом является пара «конструкт плюс сопоставленный ему фрагмент содержания»;
• один и тот же конструкт может быть использован для разных концептов… по определению конструкта.
В логике короткого пути построения концептов собственно процесс нахождения (подбора) конструкта, адекватного какой-либо содержательной предметной области, иногда называют концептуализацией, а процесс нахождения (подбора) предмета, референтного конструкту, – интерпретацией. Отсюда и метод – метод мобилизации готовых конструктов. Есть два любопытных следствия частого употребления этого метода.
1. Использование конструктов для построения понятий рано или поздно приводит к мысли о полезности их накопления. Так возникают библиотеки конструктов – описания конструктов вместе с характеристикой потенциальных областей их интерпретации: развитие, рост, гомеостаз, причинность… Библиотеки конструктов возникают и существуют как некие хранилища абстрактных универсальных понятий, гигантски расширяющие возможности постижения реальности.
2. Другое следствие частого использования конструктов – интеллектуальное заболевание. Название его может быть таким –
«иллюзия всезнайства». Она проявляется в том, что у «больного» появляется устойчивое убеждение в ограниченности разнообразия мира, сводимого к количеству тех конструктов, которыми этот человек владеет....
Так, например, сто раз успешно употребив по отношению к современным компаниям конструкт «контур управления», легко начать думать, что успех любой организации связан только с отрицательной обратной связью. В современных учебниках бизнеса уже активно обсуждается противоположный тезис – тезис о прекращении управления. Наглядным примером для этого случая может быть многолюдный склон горы, где царит очевидный хаос, поскольку каждый лыжник выбирает свой путь. «Хотя деятельность лыжников выглядит случайной, на самом деле лыжники не часто сталкиваются, и они (почти все!) достигают своей цели – добраться вниз невредимыми. Если попытаться ввести жесткое управление и направлять каждого отдельного лыжника, ничего не получится – менеджер горнолыжного склона, чтобы достичь управляемости, должен перестать управлять!» [100]
Соблазн короткого пути конструирования смыслов велик, но его можно преодолеть. Вот способ: «Постигая область трансцендентного, человек должен быть прежде всего готовым во всякий данный момент изменить самые основания, на которых до сих пор зиждилось его мышление; если он действительно хочет постигать вечность и бесконечность, он должен опираться лишь на собственный дух. Не только явления и восприятия внешнего мира, но и разум с его принципами, и даже более того, самые основания его логики для него все время должны представляться величинами совершенно условными, лишенными абсолютной незыблемости и нужными постольку, поскольку они в данный момент облегчают ему дальнейшее постижение» [101] . Теперь можно по-разному сравнить методы концептуализации и как-то оценить те их свойства, которые, по Вашему мнению, носят инструментальный характер…
Сделайте это самостоятельно, а я попытаюсь обобщить уже сказанное.
Некоторые методические вопросы концептуалтзации
Обобщая техники концептуализации смыслов, выделю небольшой ряд важных позиций этой деятельности.
1. Об использовании априорных знаний о предмете. Легко заметить, что в каждом методе концептуализации помимо того, что дается исследователю, всегда есть что-то большее – некие дополнительные априорные сведения о предмете концептуализации. Согласитесь – это нормально! Именно в этих дополнениях мы ищем основания и возможности для того, чтобы отделить смысл от всего остального, чтобы «вырезать» понятие из бесконечной сети отношений его с другими понятиями.
...
Вот эта же мысль, но рожденная от других оснований: «В концепте, как правило, присутствуют кусочки или составляющие, которые происходят из других концептов, отвечавших на другие проблемы и предполагавших другие планы. Это неизбежно, поскольку каждый концепт осуществляет новое членение, принимает новые очертания, должен быть заново активирован или заново выкроен.
Но с другой стороны, у концепта есть становление, которое касается уже его отношений с другими концептами, располагающимися в одном плане с ним. Здесь концепты пригнаны друг к другу, пересекаются друг с другом, взаимно координируют свои очертания, составляют в композицию соответствующие им проблемы, принадлежат к одной и той же философии, пусть даже и история у них различная. Действительно, любой концепт с конечным числом составляющих разветвляется на другие концепты, иначе составленные, но образующие разные зоны одного и того же плана, отвечающие на взаимно совместимые проблемы, участвующие в сотворчестве.
Концепту требуется не просто проблема, ради которой он реорганизуется или заменяет прежние концепты, но целый перекресток проблем, где он соединяется с другими, сосуществующими концептами» [102] .
2. Об использовании неэксплицитных форм представления понятий при концептуализации. Известно, что природа не допускает реального существования абсолютных форм. Мудрецы древности называли это правило принципом «Великого предела» [103] . Согласно ему любой объект природы несет в себе некую минимальную долю противоположных свойств. Есть ли этому место в продуктах концептуализации смыслов? Есть! Так, при их очевидной строгости, при явном (эксплицитном) по форме «устройстве» конечных концептов все же часть признаков не так очевидно проявлена, как все остальное. Речь идет о признаках, которыми задаются базисные понятия. Уровень их строгости устанавливается неким соглашением, которое совершает концептуалист сам с собой или с коллегами. Он обыкновенным образом договаривается, что «под базисными понятиями мы будем понимать то-то… потому что…». Именно это соглашение, при котором исходное понятие задается минимально простой эксплицитной формой или вовсе неэксплицитно, и позволяет нам дальше выращивать чрезвычайно строгие концепты. Все-таки «Великий предел» – великий принцип!
Ознакомительная версия.
