Вскоре Арам покинул Наресборроу. О причинах этого можно только догадываться. Он сказал, что собирается навестить каких-то родственников, но соседи утверждали, что видели его ночью, как он пробирался мимо. Миссис Арам категорически отвергла это. Но возможно, что к апрелю 1745 года он добрался до Лондона, и в дальнейшем его семья ничего не знала о нем.
Любопытная история случилась с ним, когда Арам, выдавая себя за состоятельного человека с именем в Сассексе, нанес визит к леди, находившейся под покровительством человека из Лидса. Последний встретился с ним в ее доме, узнал его и вооружил леди несколькими подходящими вопросами, чтобы проверить его честность. Когда он пришел к ней в следующий раз, она воспользовалась подвернувшейся возможностью и спросила его о Наресборроу. Со смущением он признал, что был там по делам бизнеса. Но когда последовал вопрос о том, знал ли он Дэниэля Кларка, Арам оказался в полном замешательстве. Он пробормотал, что он, видимо, читал о человеке с таким именем в газетах, но почему она спрашивает его об этом сапожнике? (При этом он подчеркнул, что о профессии этого человека он также узнал из газет). Потом он поинтересовался, зачем она об этом спрашивает. Леди ответила, что джентльмен, с которым он встречался, приехал из Лидса и узнал в нем знакомого, но раз это ошибка, то больше об этом не стоит говорить. Но для Арама это оказалось очень важным, и он больше к ней не приходил.
Хотя некоторое время он жил на свои сбережения, вскоре ему пришлось искать работу. Он стал учителем латыни и правописания в частной школе на Пикадилли, где в качестве части оплаты работодатель обучил его французскому языку. Затем он стал учителем правописания в школе в Хайе, графство Мидлсекс. Он мог посещать Францию, хотя это и неизвестно наверняка. Его последней работой было переписывание законов — работа постоянная, но низкооплачиваемая и довольно скучная. Так случилось, что во второй половине 1757 года он получил работу младшего учителя в королевской школе Линн. Его назначение было утверждено городским советом. Среди его учеников был Джеймс Берни. Кроме основной работы, он зарабатывал деньги частными уроками. С ним видели леди, он называл ее своей племянницей, она жила в доме булочника. Сам Арам занимал комнату в учительском доме. Потом кто-то говорил, что она была его любовницей. Другие говорили, что она его дочь. Некоторые были настолько непристойны, что объединяли два предположения. Какой бы ни была их родственная связь, но причина это скрывать была. Зарплата и жилье младшего учителя рассчитывались на холостяка. Любовница считалась родственницей. Дочь повлечет за собой расспросы об остальной семье. Кем бы ни была эта леди, о ней ничего не известно. Подобные же толки ходили и о его жизни в Линне. По словам одних Арам был культурным и образованным джентльменом, чье общество ценилось и в духовных, и в профессиональных кругах. Другие утверждали, что он был унылым и замкнутым человеком, отстраненным от общественной жизни. Скорее всего, правда лежит посередине. Старший по возрасту и неизвестный младший учитель вряд ли мог стать Араму равным компаньоном, но он должен был встречаться с людьми, которые могли оценить его способности и уважать его.
Ясно одно: его действительно оценили и слух о том, где он живет, достиг Наресборроу. Как только был получен ордер, приходские констебли понеслись в Линн со скоростью голубей, направляющихся в свою голубятню. Слух принес грум, живший в Наресборроу и увидевший Арама, когда проезжал через Линн на своем жеребце. Это было вполне вероятно.
Что касается Кларка, то хотя его исчезновение оставалось тайной, никто не придавал ему особого значения. Никто, даже его семья, не верил, что его нет в живых. Брат его жены даже зашел так далеко, что подал на Кларка в суд, а когда тот не явился на слушание дела, настоял на лишении его законных прав. Отлучение от закона было оглашено 20-го октября 1746 года и оставалось в записях вплоть до 1832 года, когда кто-то вдруг решил, что человек, убитый восемьдесят семь лет назад, не заслужил, чтобы по его поводу возобновлялась запись. Хаусман в это время проявлял признаки беспокойства. Хотя поначалу это не вызывало комментариев, но при разливе реки Лидд видели, как он бродил вдоль берега, доходя до самой пещеры св. Роберта, известной как убежише средневекового отшельника. Тайна исчезновения Кларка могла быть разгадана с помощью половодья…
Наконец, 1-го августа 1758 года работник по имени Томсон, копая землю на горе Тисл, вблизи Наресборроу, извлек на свет Божий несколько человеческих костей. Два дня спустя он обнаружил весь скелет. Известие сильно взволновало город и общественное мнение тотчас же пришло к выводу, что Кларк был убит, и кости принадлежали ему. Почему просто находка скелета вызвала такое заключение, уже слишком поздно гадать.
Сразу известили коронера. Для анализа останков призвали хирургов, и 14-го августа коронер со своими присяжными занялись этим делом вплотную. Свидетели показали, что примерно четырнадцать лет назад на месте, где были обнаружены кости, земля была перекопана. Миссис Арам заявила, что по ее мнению, Кларк был убит. Еще один свидетель показал под присягой, что поскольку в то время пропал лишь один человек, то скелет наверняка принадлежал Кларку. Хирурги подтверждали это. Кости принадлежали молодому человеку возраста Кларка, и по размеру они подходили. Срок пребывания тела в земле подтверждал показания свидетелей. Присяжные вынесли вердикт, что тело принадлежало Кларку, а сам он был убит одним или несколькими неизвестными.
Сразу решили провести безошибочную, по мнению местных авторитетов, проверку. На допрос был вызван Хаусман. Его реакция была великолепной. Повестка взволновала и смутила его. С неохотой он явился и, когда было приказано, с явным отвращением взял в руки одну из костей. Но все эти признаки вины ни к чему не привели. Напротив, Хаусман сказал: «Эта кость принадлежит Дэну Кларку не в большей степени, чем мне». На вопрос, почему он заявил, что имеет свидетеля, который видел Кларка после исчезновения. Конечно, этого человека вызвали, и он сообщил, что так все и было. Свидетельство почему-то посчитали убедительным, хотя неясно, почему Даниэля Кларка могли убить только 7-го февраля 1745 года. Коронер все еще был в городе. Он вновь собрал присяжных. По их вердикту, неизвестный был убит неизвестным. Между прочим, поскольку все свидетельства об убийстве относились к Дэниэлю Кларку, это последнее событие не говорило об уме коронера. Это приравнивалось к произволу, так как он должен был знать, что разрешение на повторное дознание дает Суд Королевской Скамьи. Скорее всего, признакам вины Хаусмана не придали должного значения. Рассказывали еще историю о молодом еврее-коробейнике, побывавшем в Наресборроу, которого затем никто не видел. Но это могла быть пустая сплетня.
Суд присяжных решил, что останки принадлежали не Даниэлю Кларку, но местный мировой судья в это время дал ордер на арест Хаусмана и Арама за убийство Кларка. Улики оставались такими же, как сразу после его исчезновения. Теперь утверждалось, что первое заключение было верным, просто тело было не тем. Подошла очередь Хаусмана. Его допросили, и, как все преступники, он сказал одновременно слишком много и слишком мало. Он только признал, что был вместе с Кларком и оставил его в доме Арама и заявил, что может сказать больше. Его повезли в тюрьму. По пути он убедил сопровождающих, что осознал свою вину. Когда они достигли Йорка, тот же судья, наверняка не случайно, оказался там, и Хаусман признался ему, что видел, как Арам несколько раз ударил Кларка, когда они были неподалеку от пещеры св. Роберта, но больше он ничего не знает, потому что убежал. Потом Арам вернулся один. Затем он описал, где находилось тело (он не мог это знать, если бы говорил только правду), и точно на указанном им месте в пещере люди выкопали тело. На дознании многие свидетели говорили о том, что они только слышали. Свидетельствовали, в основном, с чужих слов, но коронер — не суд и не ограничен законами об уликах. Ясным было то, что покойный был убит сокрушительным ударом в основание черепа. Присяжные решили, что это было тело Кларка, и он был убит Хаусманом и Арамом. Первый уже был в тюрьме. На следующий день, 19-го августа, в Линне арестовали Арама. Он был доставлен под стражей в Наресборроу 21-го августа.
Его встречала огромная толпа. Жена и дочери пришли увидеться с ним, но им пришлось ждать, пока он переговорит с местными влиятельными людьми. Жену он сразу узнал. Естественно, он не мог узнать дочерей, которых оставил еще маленькими. Его допрос на суде ни к чему не привел. Он ничего не знал об исчезновении Кларка. О большинстве предъявляемых ему фактов он говорил, что не помнит, когда это происходило. Его отправили в тюрьму, где он, как и Хаусман, изъявил желание сказать еще что-то. В результате его вернули в суд. Там он признал, что вместе с Хаусманом и Терри помогал Кларку выносить вещи из дома. Все четверо отправились в пешеру св. Роберта, где разделили почти все столовое серебро. К тому времени уже было четыре часа, слишком поздно для Кларка, чтобы трогаться с места, и было решено, что он останется в пещере до наступления темноты. Терри взялся принести еду. Следующим вечером все трое пошли навестить Кларка, а Арам остался снаружи пещеры для наблюдения. Он слышал звуки изнутри, которые принял за шум потасовки. Через час двое вышли из пещеры и сказали ему, что Кларк ушел. Потом все пошли в дом Хаусмана. Терри впоследствии сказал ему, что сбыл серебро в Шотландии. По словам Арама, это было все, что он знал.
