Опыт показал: прицеливаться и одновременно подносить к оружию прут очень неудобно. Поэтому в конце XV века запальное отверстие перенесли на правую сторону ствола. Рядом разместили небольшую полку с углублением, куда насыпали мерку так называемого затравочного пороха. Теперь достаточно было его воспламенить, чтобы огонь через запальное отверстие перекинулся в казенную часть ствола и подпалил основной заряд. Это вроде бы небольшое усовершенствование произвело в истории ручного огнестрельного оружия маленькую революцию.
Через некоторое время полку прикрыли от ветра, дождя и снега откидной крышкой. Заодно подыскали замену раскаленному пруту — длинный фитиль, который в западноевропейских странах пропитывали селитрой или винным спиртом, а на Руси вываривали в золе. После подобной обработки фитиль уже не сгорал, а неторопливо тлел, и стрелок мог в любой момент боя привести оружие в действие. Вот только подносить каждый раз фитиль к полке было по-прежнему неудобно. Что ж, и эту операцию сумели упростить и ускорить, соединив фитиль с оружием. В ложе проделали отверстие, через которое пропустили тонкую металлическую полоску в виде латинской буквы S с зажимом на конце, названную серпентином (у нас — жагрой). Когда стрелок приподнимал нижний конец серпентина, верхний, из которого торчал тлеющий фитиль, опускался к полке и касался запального пороха. Словом, отныне отпала надобность держаться поблизости полевой жаровни, чтобы раскалить железный прут.
В конце XV века оружие оборудовали довольно сложным по тем временам фитильным замком, в котором к серпентину добавили шептало — пластинчатую пружину с выступом, закрепленную на оси с внутренней стороны замочной доски. Она соединялась с серпентином так, что стоило стрелку нажать на спусковой крючок, как задний конец шептала поднимался и фитиль ложился на полку, поджигая запальный порох. А вскоре и саму полку переместили на замочную доску.
В XVI–XVII веках англичане приделали к полке небольшой щиток, при выстреле защищавший глаза от вспышки. Тогда же перешли и к более эффективному виду пороха. Прежний, измельченный в пыль, в сырую погоду быстро впитывал влагу, слипался, да и вообще горел неравномерно, из-за чего несгоревшие частицы постоянно забивали ствол и затравочное отверстие. Опыт показал, что из пороховой смеси следует вылепить небольшие твердые лепешки, а потом расколоть их на относительно крупные зерна. Они сгорали медленнее «пыли», зато без остатка и выделяли больше энергии. Новый порох вскоре вытеснил все предшествующие сорта и благополучно существовал до середины XIX века, когда на смену пришли более эффективные пироксилиновые пороха.
Менялись и пули. Сперва их выделывали из стали и других сплавов в виде стрел, шаров, кубов и ромбов. Но затем остановились на круглой пуле из свинца, который легко обрабатывается, а его тяжесть придавала пуле хорошие баллистические свойства.
Любопытно, но некоторое время считалось, что металл пули должен непременно соответствовать намеченной цели. И действительно, эффективно поразить противника, облаченного в металлические доспехи, могла лишь стальная пуля. А некий французский заговорщик перед покушением на испанского короля Карла V отлил для него пули… из золота!
Фитиль — в отставку!
Сколько ни пытались мастера усовершенствовать фитильный замок, добиться существенных перемен так и не удалось. Помехой оказался сам фитиль, который стрелку надлежало постоянно держать тлеющим. Но чем же тогда воспламенять метательный заряд в стволе? И вот возникла блестящая идея — заменить фитиль кремнем и металлическим кресалом. Изобретение кремневого колесцового замка ознаменовало начало новой эры в истории ручного огнестрельного оружия.
Историки военного дела не первое десятилетие спорят о том, кто же именно изобрел это устройство. Согласны они лишь в одном — колесцовый замок нельзя было придумать, не зная часового механизма с многочисленными колесиками, пружинами и заводными ключами. Поэтому некоторые исследователи склонны верить дошедшим сведениям, что колесцовый замок первым изготовил часовых дел мастер из Нюрнберга Иоганн Кифус и было это в 1517 году. Однако пока не удалось разыскать никаких документальных источников об этом человеке, которые датировались бы XVI веком.
По мнению других, автором колесцового замка был не кто иной, как Леонардо да Винчи. В известном манускрипте «Кодекс Атлантикус» есть рисунок подобного устройства, схема оригинального приспособления для зажигания огня и несколько набросков цепной передачи от заводной пружины к оси колеса. Вполне возможно, Леонардо занимался совершенствованием уже существующего механизма, хотя нельзя исключать и его прямого авторства.
Собственно колесцовый замок представлял собой довольно мудреный агрегат из 35–50 деталей. Важнейшей было стальное колесико с насечками, ось которого соединялась цепью с мощной спусковой пружиной. Перед выстрелом ее заводили специальным ключом, и стоило после этого нажать на спуск, как она раскручивала колесо, оно резко ударяло насечками по кремню, закрепленному на полке, а высеченные искры воспламеняли затравочный порох, а тот — основной заряд.
Улучшая устройство такого замка, мастера вскоре дополнили его стопором, удерживающим колесо во взведенном состоянии, потом придумали сдвижную крышку полки. В XVII веке ввели дополнительную тягу, позволившую взводить пружину одним поворотом курка.
Для повышения точности стрельбы во второй трети XVI века разработали так называемый шнеллер — приспособление, одновременно ускорявшее и смягчавшее спуск. Кроме того, еще в конце XV века появились нарезные стволы, но только в следующем столетии прямая нарезка уступила место винтованной, обеспечивающей вращение пули в полете, — эффективность стрельбы повысилась. Позже колесцовый замок перенесли на внутреннюю часть замочной доски.
Теперь подготовка к выстрелу включала несколько последовательных операций. Сначала стрелок взводил курок, сжимая пружину, затем (так же, как и в фитильном оружии) насыпал порох в ствол и на затравочную полку, опускал в ствол пулю и задвигал крышку полки. После этого пистолет можно было постоянно держать готовым к бою — пока, скажем, не отсыревал порох…
Оружие с колесцовыми замками оказалось неза менимым для караульной службы. Часовой мог в любой момент открыть огонь — отныне ветер и дождь перестали быть досадной помехой. Кавалеристам же пришлись по душе маленькие ружья-пистолеты, которые с середины XVI века стали важным элементом их экипировки. Они имели короткий ствол и тяжелую рукоять с круглым набалдашником и после выстрела, если не было времени для перезарядки, превращались в небольшую, но довольно увесистую булаву. Позднее их стволы удлинили, чтобы придать пуле большую начальную скорость и, следовательно, увеличить дальнобойность и убойную силу, а само оружие постарались по возможности облегчить.
Шведский король Густав-Адольф, оценив подобные ружья-пистолеты, велел, чтобы конники, атакуя отряд пикинеров, сначала обстреливали их с дистанции, «когда видны белки глаз противника», то есть в упор, когда промах исключался, и после этого пускали бы в ход холодное оружие.
Однако английский историк военного дела Петерсон в книге «Оружие мира» счел нужным процитировать несколько неожиданное высказывание автора романа «Дон Кихот». Имея в виду относительно дальнобойные по сравнению с луком (не говоря уже о шпаге) ружья и пистолеты, которые позволяют «низкой и трусливой руке забирать жизнь храбрейшего джентльмена», М.Сервантес сетовал, что «случайная пуля, пришедшая неизвестно откуда, может в один миг положить конец обширнейшим замыслам». Так испанский писатель выразил недовольство дворянства распространением среди неблагородного сословия общедоступного оружия, от которого не защищали великолепные доспехи, коими располагали исключительно представители аристократии.
И у горожан колесцовые пистолеты вызвали поначалу беспокойство. Небольшие, постоянно готовые к бою, они легко укрывались в одежде и поражали на изрядном расстоянии. Не случайно в Гамбурге и некоторых итальянских городах обеспокоенные власти приняли законы, по которым новомодное «дьявольское оружие» строжайше запрещалось носить без специального разрешения. Нарушившим грозило суровое наказание, вплоть до публичного отсечения руки.
…Изготовить колесцовый кремневый замок, состоящий из десятков деталей, было непросто. Не стоило и помышлять о массовом, серийном производстве такого оружия. Лишь отдельные привилегированные подразделения в армиях крупных держав могли позволить себе роскошь обладать им. Именно трудности, связанные с изготовлением колесцовых замков, а также с их починкой в полевых условиях, привели к тому, что и в XVI веке солдат все еще вооружали фитильными ружьями. Впрочем, колесцовые аркебузы, карабины и пистолеты с успехом применялись вплоть до XVIII века, а их охотничьи варианты изготавливали даже до начала следующего столетия.
