Достаточно взять список самых богатых людей, самых удачливых предпринимателей постперестроечной России, чтобы убедиться, какую непропорционально большую долю составляют среди них евреи. А если учесть, что за последние полтора десятилетия просторы постсоветского пространства покинуло больше миллиона из полутора миллионов проживавших на нем евреев, то есть в той же России их осталась жалкая горстка, то невольно возникает вопрос: как это стало возможным? Каким путем во все времена этот крохотный народ всегда оказывался при деньгах, связанный с ними незримыми узами и обладающий великим умением их зарабатывать?
Вопрос этот порождает столько противоречивых ответов, что становится ясно, что евреи и деньги – это все-таки тема. И тема эта так или иначе звучит уже в пергаментных свитках античных авторов и в рукописях средневековых схоластов, она легко просматривается в пословицах, поговорках и прочем фольклоре различных народов и, само собой, в произведениях писателей самых разных эпох. Образ еврея, готового «удавиться за копейку», шествует по страницам стихотворений, поэм, рассказов и романов со времен эпохи Возрождения и вплоть до наших дней, подпитываясь как христианской, так и исламской религиозной и культурной традицией, а затем и множеством «философских» и псевдонаучных сочинений, в том числе, разумеется, сочинений крещеного еврея и зоологического антисемита Карла Маркса, учение которого оказало столь мощное влияние на общественное сознание всего человечества. Именно Марксу и принадлежит ставшей крылатой фраза: «Деньги – бог евреев».
В цикле своих статей «По еврейскому вопросу», опубликованном в «Немецко-французском ежегоднике» в 1844 году, Маркс не только с явной симпатией цитирует матерых антисемитов, убежденных, что «евреи определяют судьбу целой империи силой своих денег», но и идет дальше. «Давайте, – пишет Маркс, – рассмотрим реального еврея. Не шаббатного, а ежедневного. Что лежит в мирской базе иудаизма? Практические надобности, личный интерес. В чем житейский культ евреев? В барышничестве. В чем житейский бог? В деньгах!».
И далее следует однозначный вывод: «Деньги – ревнивый бог Израиля, помимо которого не может не существовать другого. Деньги унижают всех богов человечества и превращают их в предметы потребления. Деньги – самодостаточная цена всех вещей. В результате они лишили весь мир – как человечество, так и природу – их собственной истинной цены. Деньги есть отчужденная сущность человеческого труда и существования: эта сущность преобладает над ним, а он ей поклоняется. Бог евреев был секуляризирован и стал богом этого мира».
Между тем достаточно взглянуть на всю историю еврейского народа, чтобы понять всю несостоятельность этого суждения.
Сама эта история, согласно Торе, начинает свой отсчет с того, что праотец евреев Авраам уходит вместе с небольшой группой сторонников из родного Ура и идет, куда глаза глядят, повинуясь велению Бога: «И сказал Господь Авраму: «Уходи из страны твоей, с родины твоей, от семьи отца твоего – в страну, которую Я укажу тебе».
Аврам уходит из родного Ура, являвшегося, согласно археологическим данным, одним из самых богатых и развитых городов той эпохи. Он, если верить устным еврейским преданиям – мидрашам, оставляет дом своего отца Тераха, бывшего самым богатым после царя Нимрода жителем города. Аврам уходит – и не берет с собой почти ничего из имущества отца: какая уж тут патологическая страсть к деньгам?! Скорее наоборот: Аврам был одним из первых представителей человечества, самим своим поведением показавшим, что есть в мире некие ценности, которые следует ставить куда выше материальных.
Верность этим принципам он продолжает демонстрировать и далее. «И был голод в стране, и спустился Аврам в Египет, чтобы пожить там, ибо голод в стране Кнаан был невыносим». И вновь мидраш комментирует эту фразу Торы самым неожиданным образом: как только начался голод, Аврам начал раздавать все свои запасы и скот голодающим, пока не остался практически ни с чем. И не сам голод был невыносим для него – для него было невыносимо наблюдать, как люди страдают от этого голода. Прежнее же богатство возвращается к Авраму в виде дорогих подарков фараона, которые он дал ему, забрав в свой гарем Сарай.
Вернувшись в Ханаан, Аврам решает разойтись со своим племянником Лотом, и если тот собирается направиться в богатую Иорданскую долину, то первый в истории еврей вновь делает выбор вопреки всяким соображениям о материальной выгоде. Проходит несколько лет – и огромная армия Кдарлаомера и его союзников разбивает объединенную армию четырех городов-государств, расположенных в Иорданской долине, и уводит в плен Лота и его семью. Вместе с небольшой дружиной в 318 человек Аврам бросается в погоню за Кдарлаомером и внезапным ударом наносит ему поражение. При этом он освобождает не только своего племянника, но и всех остальных пленников, а также захватывает все награбленное захватчиками имущество. Исполненный благодарности Авраму царь Содома делает ему выгодное и вполне логичное предложение: «Отдай мне души, а имущество – бери себе».
И что же он слышит в ответ от Аврама? «Подымаю я руку свою к Господу, Богу Всевышнему, Владыке Небес и Земли, что ни нитки, ни ремешка для обуви не возьму я из всего того, что принадлежит тебе, и ты не скажешь: «Я обогатил Аврама». Мне – ничего! Только лишь цену того, что съели юноши, я возьму и долю тех людей, что пошли со мною – Авнера, Эшколя и Мамрэ, – пусть они получат свою долю».
Таким образом, Аврам отказывается даже от положенной ему своей доли добычи и, словно предвосхищая обвинения будущих антисемитов в адрес его потомков, говорит: «И ты не скажешь: «Я обогатил Аврама!».
Однако при этом он настаивает на том, чтобы царь Содома оплатил ему все расходы на ведение войны, что, согласитесь, тоже выглядит вполне справедливым: в конце концов, это была не его война, он мог вполне в ней не участвовать. Увы, во всей этой истории вновь видится прототип многих событий будущего: сколько раз евреев на протяжении столетий будут обвинять в алчности и скаредности только потому, что они будут требовать лишь оплатить им понесенные убытки!
Рассказывая об образе жизни Аврама, вскоре ставшего Авраамом, и Тора, и Мидраши особо подчеркивают, что его шатер всегда был открыт для любого путника, в честь любого из своих гостей он накрывал обильный стол и ни с кого не брал денег, настаивая лишь на том, чтобы гость признал Единого Бога и благословил Его, – согласитесь, что такое поведение также нельзя назвать образцом скаредности.
Те же нормы поведения отчетливо просматриваются и в поступках других праотцов еврейского народа – его сына Ицхака и внука Яакова. Даже в знаменитой истории с покупкой первородства за чечевичную похлебку и украденного благословения Яакова, как следует из текста Торы и подробно разъясняется в мидрашах, отнюдь не интересует право на наследство: им движет жажда получения духовных привилегий, перехода к нему права приносить жертвоприношения от имени семьи. И через много лет возвратясь в Ханаан, он говорит своему богатому и могущественному брату Эсаву: «У Лавана я жил…». И комментаторы тут же поясняют, что означает эта фраза: «Смотри, я жил у Лавана, у меня есть только то, что я заработал своим трудом, все отцовское богатство досталось тебе, так что ты не можешь меня в чем-либо упрекнуть».
Далее Тора рассказывает об истории сына Яакова Йосефа, который, будучи преданным братьями, оказывается в Египте и становится домоправителем у египетского вельможи Потифара. Причем Йосеф получает эту должность не только благодаря своему умению входить в доверие к людям и выдающимся административным способностям, но и в силу своей скрупулезной честности и порядочности, не позволяющей ему поживиться даже какой-либо мелочью из имущества хозяина…
Еще комичнее звучат попытки обвинить евреев в алчности, апеллируя при этом непосредственно к тексту Торы и напоминая о том, что «евреи поклоняются золотому тельцу». Что ж, в еврейской истории, согласно Торе, действительно был такой эпизод, но если он что-то и доказывает, то лишь весьма пренебрежительное отношение еврейского народа к золоту. Вспомним, что как только брат Моше Аарон объявил о сборе золота для создания этого идола, евреи со страстью, достойной лучшего применения, начали с азартом бросать все свои драгоценности в «общий котел». Дело, как говорит мидраш, доходило до того, что еврейки, не задумываясь, вырывали с кровью золотые серьги из своих ушей…
Вернувшись с горы Синай, Моше дотла сжигает золотого тельца, и это не вызывает в душах евреев ни малейшего сожаления – совсем иные вопросы и мысли владеют ими в тот драматический момент.
«Ну, хорошо, – вправе сказать читатель, – но Авраам, Ицхак, Яаков, Йосеф, Моше и все прочие являются, вероятнее всего, не реальными, а легендарными, а значит, непременно идеализируемыми фигурами, жившими (если жившими!) на самой заре еврейской истории. А Маркс, если вы помните, говорил именно о РЕАЛЬНОМ ЕВРЕЕ».
