Многие обретают в детях своих мучителей.[1209]
Только мудрые могут достигать всего, чего пожелают, дурные же обычно делают то, что угодно их чувственности, того же, чего действительно желают, они достичь не могут.[1210]
Наградою добрым служит сама их порядочность, а наказанием дурным – их порочность.[1211]
Вечность есть совершенное обладание сразу всей полнотой бесконечной жизни.[1212]
Одно дело вести бесконечную во времени жизнь (…), а другое – быть всеобъемлющим наличием бесконечной жизни, что возможно лишь для божественного разума. (…) Итак, (…) назовем Бога вечным, а мир – беспрестанным.[1213]
Нет ничего существующего во времени, что могло бы охватить сразу всю протяженность своей жизни, ибо оно, не достигнув еще завтрашнего, уже утратило вчерашнее. Ваша нынешняя жизнь не больше, чем текущее и преходящее мгновение. (…) Такая жизнь может быть бесконечно долгой, но она не может объять и охватить всю свою протяженность одновременно. Ведь будущего еще нет, тогда как прошедшее уже утрачено.[1214]
Бог созерцает все в своем вечном настоящем.[1215]
(85—43 гг. до н.э.)
политический деятель
Не господство устранено, а переменили господина.[1216]
[Об Октавиане, будущем императоре Августе:] Как, если он не хочет, нас не будет? Лучше не быть, чем быть с его согласия.[1217]
Отвергли не рабство, но условия рабства.[1218]
Я (…) признбю для себя Римом всякое место, где только можно будет быть свободным.[1219]
Ни одно условие рабства, каким бы хорошим оно ни было, не отпугнет меня от войны с самим рабством, то есть (…) с могуществом, которое хочет быть превыше законов.[1220]
Лучше никем не повелевать, нежели у кого-либо быть в рабстве; ведь без первого можно с почетом жить; жить со вторым нет никакой возможности.[1221]
Все (…) для нас ясно и твердо определено, неизвестно только одно – предстоит ли нам жить, сохраняя свою свободу, или же умереть вместе с нею.[1222]
[О своих друзьях в Риме:] Они сами больше, чем тираны, виновны в том, что влачат рабскую долю, если терпеливо смотрят на то, о чем и слышать-то непереносимо![1223]
[После поражения от Октавиана и Марка Антония] кто-то промолвил, что (…) надо бежать, и Брут, поднявшись, отозвался: «Вот именно, бежать, и как можно скорее. Но только с помощью рук, а не ног».[1224]
(1-я половина I в. н.э.)
писатель, историк
Имеет все тот, кто ничего не желает.[1225]
Клочок земли, у которого больше хозяев, чем требуется работников. (О бедном крестьянском хозяйстве).[1226]
Счастье и умеренность плохо уживаются друг с другом.
Чрезмерное пристрастие к вину закрывает дверь для всех достоинств и открывает ее для всех пороков.
Умеренность есть как бы мать хорошего здоровья.
(конец IV – нач. V вв.)
военный писатель
Знание военного дела питает смелость в бою.[1227]
Северные народы (…) менее разумны, но зато (…) особенно склонны к битвам.[1228]
Главную силу войска надо пополнять набором из деревенских местностей; (…) меньше боится смерти тот, кто меньше знает радостей в жизни.[1229]
В сражениях (…) наказание следует тотчас же за ошибкой.[1230]
Кто хочет мира, пусть готовится к войне.[1231]
Само себе (…) создает предателя то войско, чей разведчик попадает в руки врагов.[1232]
Легче вызвать чувство храбрости у новонабранных воинов, чем вернуть его у тех, которые уже перепуганы.[1233]
Часто больше пользы приносит местность, чем храбрость.[1234]
Солдат исправляют на местах стоянок страх и наказание; а в походах их делают лучшими надежды и награды.[1235]
Что нужно сделать, обсуждай со многими; но что ты собираешься сделать – с очень немногими и самыми верными, а лучше всего – с самим собой.[1236]
В военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть.[1237]
Война приятна только тем, кто ее не испытал.
(20 до н.э. – ок. 31 гг. н.э.)
историк, современник Тиберия
Самое великое в нем [Гомере] то, что не было до него никого, кому бы он мог подражать, и не нашлось после него никого, кто смог бы подражать ему.[1238]
Ненависть, порождаемая соперничеством, переживает страх и не прекращается по отношению к побежденным даже после исчезновения самого предмета ненависти.[1239]
Соперничество питает талант, (…) и то, чего добиваются с наивысшим рвением, достигает наивысшего совершенства.[1240]
Рвение ослабевает вместе с надеждой. Если мы не можем догнать, перестаем гнаться.[1241]
Один город Аттики на протяжении многих лет прославился большим числом мастеров слова и их творений, чем вся Греция, так что можно подумать, будто части тела греческого народа распределены между другими городами, дух же заперт за стенами одних Афин.[1242]
[О Гае Марии:] Наилучший на войне, наихудший в мирных условиях.[1243]
Страх римского народа перед диктатором был большим, чем страх, заставляющий прибегнуть к диктатуре.[1244]
Редко завидуют славе тех, чьего могущества не боятся.[1245]
Помпеи определенно выдающийся человек, и даже чересчур выдающийся для свободного государства.[1246]
Помпеи (…) там, где ему должно было быть первым, всегда хотел быть единственным.[1247]
Едва ли не глупо было «бы перечислять гениев, которых мы еще помним, (…) ведь насколько велико восхищение, настолько затруднительна оценка.[1248]
Безделью сопутствует зависть.[1249]
Если прежде ему [Помпею Великому] не хватало земли для побед, то теперь не хватило земли для погребения.[1250]
К настоящему мы относимся с завистью, перед прошлым же преклоняемся, считая, что одно нас затмевает, а другое учит.[1251]
Источником бедствий чаще всего служит беспечность.
[Вергилий] говорил, что рождает свои стихи наподобие медведицы: как это животное производит детей бесформенных и безобразных, а затем, облизывая, уже рожденным придает вид и облик, так и плоды его дарования тотчас после рождения бывают грубы и несовершенны, и он лишь потом, отделывая их и обрабатывая, придает им черты лица и выразительности.[1252]
Каждому назначен свой день.
Судьбы прокладывают путь.
Счастлив, кто мог познать причины вещей и поверг под ноги все страхи и неумолимую судьбу, и шум волн жадного Ахеронта.
Слепой случай меняет все.
Опыт – самый лучший наставник.
Мудрость сильнее рока.
Молва – это бедствие, быстрее которого нет ничего на свете.
Крепнет молва на ходу и сил набирает в движеньи.
Мы должны стремиться не к тому, чтобы нас всякий понимал, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять.
Да не сбудутся эти слова!
Не смертного голос звучит.
Молва растет по мере своего распространения.
Бог рад нечетному числу.
Ужели сколько гнева в душах богов.
Любые невзгоды следует превозмогать терпением.
Не отступай перед бедой, а прямо иди ей навстречу.
Не поддавайся несчастью, но иди ему навстречу с удвоенным мужеством.
Выдержите и останьтесь сильными для будущих времен.
Мужайтесь и храните себя для благоприятных времен.
Не все ли равно, хитростью или доблестью победил ты врага?
Перековать серпы на мечи.
Нет никакого спасения в войне.
Нет блага в войне, все мы просим у тебя мира.
Отчего бы нам не жить в мире?
Они могут (добиться победы), потому что они в этом убеждены.
Одно спасение у побежденных – не надеяться ни на какое спасение.
Боюсь данайцев, даже дары приносящих.
Смелым помогает судьба.
Человеческие судьбы трогают душу.
Слезы сочувствия есть, и земное трогает души.
Меня дело касается, когда горит стена у соседа.
Любовь у всех одна и та же.
Все побеждает любовь, покоримся ж и мы ее власти.
Не заживает рана в сердце.
Что ни случись, мы терпеньем и волею все превозможем.
Берегитесь заходить слишком далеко.
Сокрытие зла питает и оживляет его.
Да восстанет когда-нибудь мститель из наших костей!
Шадить покоренных, обуздывать непокорных.
Всякого влечет своя страсть.
Не слишком доверяйся внешнему виду.
Велика сила первых привычек.
