[Д. Десятерик]
СМ.: Артхаус, Видеоарт, Виртуальная реальность, Телевидение.
Йоханнес Баадер (1875-1956) - немецкий архитектор, литератор. С 1918 года — член берлинского «Клуба дада». Провозглашался Председателем человечества, Президентом земного шара, носил титул Обердада. Организатор наиболее скандальных да-да-акций в Берлине, Первой международной ярмарки дада. Оскорбил пастора во время службы в Берлинском соборе (1918), разбрасывал в Национальном собрании дадаистские листовки «Зеленый труп» (1919), работал над проектом Мирового храма, который должен был строиться 1000 лет и достичь высоты 15 км. Один из создателей техники фотомонтажа. Неоднократно госпитализировался в психиатрические лечебницы. С 1925 года — свободный журналист. Умер в доме для престарелых.
МЕЙДЖОР (от англ. major — старший, главный, более важный) — крупная компания, как правило, в США, занимающаяся производством (дистрибьюцией, прокатом, продажей) кино и музыки. М. является основным поставщиком продукта в кинематографический мейнстрим. Продукция М. маркируется как фильмы категории «А». Основные мейджоры США сосредоточены в Голливуде — Warner Brothers, Buena Vista International, New Line Cinema, Walt Disney и другие, в последнее время к ним присоединилась бывшая независимая нью-йоркская студия Miramax. В Европе традиция кинокорпораций прервалась по объективным причинам. Стоит лишь отметить, что до прихода фашистов к власти германская DEFA являлась крупнейшим кинопроизводителем в мире, оставляя позади даже преуспевавших американцев. Ныне европейским М. можно считать разве что Gaumont во Франции — из года в год бросающий все более серьезный вызов Голливуду.
Мейджоры составляют основу благосостояния американского кинематографа. Именно их продукция преобладает в прокатных сетях большинства стран. Происходит это не из-за высокого качества категории «А» или же доступности содержания, — то есть чисто художественный фактор здесь ни при чем, — а по причине чрезвычайно выгодных условий, созданных мейджорами для проката своей продукции. Дистрибьюторы приобретают картины не под выплату твердой фиксированной суммы, а под процент с выручки за билеты, который — уже потом, после — следует передать М. Конечно, может быть и провал, но в данной системе подобные проблемы легко просчитываемы. Таким образом, работа с мейджорской продукцией выгодна для посредников любого уровня. Но речь о прибылях производителя не идет сбор за блокбастер уровня «Матрицы» в России или по всему СНГ ничтожен по сравнению с цифрами первого уик-энда в США и на развитом Западе. Задача иная — постоянное культурное присутствие.
М. можно сравнить с центральной частью механизма, обеспечивающего постоянное заполнение визуальной сферы иллюзорными ценностями — теми, на которых зиждется мейнстрим как таковой. Конечно, здесь может создаваться и достаточно бунтарское («Бойцовский клуб» Майкла Фиггиса) или высокопробное кино (фильмы Фрэнсиса Форда Копполы или Мартина Скорцезе лучшего периода). Но, в целом, М. служит мощнейшим фильтром, призванным пресекать отклонения от стандартов в любую сторону — артхаус или трэш, радикальность либо провокация исключены, оттеснены в резервацию низкобюджетной альтернативы.
Очевидно, по настойчивости в продвижении собственного продукта, стремлению к постоянному расширению, внутренней тоталитарной структуре М. становится в один ряд с крупнейшими мультикорпорациями, действующими в других, далеких от культуры, областях экономики. Вполне логично, антиглобалисты должны бы избрать своими целями кинотеатры, но этого почему-то не происходит. В мусульманском мире, проклиная «большого Сатану», продолжают смотреть американские фильмы. М. удается то, чего не смог пока достичь ни один политик либо полководец: пробраться не просто в стан, но в душу врага, хотя бы на время киносеанса. Происходит это потому, что М. предлагает потребителю то, чего не может дать ни одна идеология: детство. Ибо только в детстве можно настолько легко разделаться с сильнейшими врагами и самому быть невероятно сильным, и красивым, и благородным, и лучше всех вооруженным. Игра, которую предлагает М., настолько проста, а последствия ее настолько безопасны, что в нее играют все, даже те, кто с удовольствием направил бы авиалайнер в головной офис 20th Century Fox.
Старший остается старшим. Потому что только ему под силу превратить остальных в детей: такая всеподключающая матрица вечной беззаботности.
[Д. Десятерик]
СМ.: Артхаус, Гламур, Масскульт, Мейнстрим, Попкорн.
МЕЙНСТРИМ (англ. mainstream — основной поток, основное течение) — набор принятых, широко употребимых, официальных культурных стандартов. Менее распространенное название — оверграунд.
М. возникает как стойкое соединение сугубо развлекательных, академических, традиционалистских и адаптированных радикальных дискурсов. Согласно его логике, аудитория должна гарантированно получить свою долю развлечения и комфорта. Потому, чаще всего понятие М. применяется к наиболее массовым сегментам культуры — кинематографу и поп-музыке.
М. выступает в качестве социокультурного стабилизатора. Фильмы категории «А» или «первая двадцатка» общенационального хит-парада успокоительно свидетельствуют, что все под контролем, все на своих местах, а самый серьезный конфликт заключен лишь в разной численности покупателей, слушателей, зрителей, отдавших предпочтение тому или иному названию. Можно сказать, что М. выполняет функцию того, что некогда называли «общественными идеалами»: даже в наиболее легкомысленных образчиках масскульта ценности вполне позитивные — сдобренные, правда, необходимой дозой морального релятивизма. Например, хорошему герою в боевике дозволен достаточно высокий уровень насилия — но только лишь, чтобы победить злых и плохих, поп-исполнитель может умеренно поскандалить на сцене и в жизни, но все это — лишь ради любви к слушателям и желания доказать что он (она) такой (такая), как все.
Именно на идолов, кумиров возложена негласная миссия носителей мейнстримных идеалов. В стабильном, умеренно охлажденном космосе М. неразличимой массе субъектов потребления необходимы свои объекты обожания — тела, которые проходят за спинами охранников и фокусируют на себе восторг вопящей толпы. Потому здесь обязательна пара: звезда — поклонник, причем и первая, и второй создаются с помощью четко отработанных технологий. И пропасть между ними, на самом деле, не столь велика: оба плывут в могучем главном потоке, у обоих нет проблем друг с другом, и обоих ждет один и тот же, глубоко мейнстримный финал — полное взаимное забвение.
[Д. Десятерик]
СМ.: Андерграунд, Гламур, Масскульт, Мейджор, Попкорн, Попса.
МЕНТ (мусор, мильтон, молоток) — пренебрежительное наименование на Руси представителя уголовно- следственной, а иногда и репрессивно-политической власти (нередко иносказательно, например, «человек в темном пальто и высоких сапогах» в «Помехе» Д. Хармса, 1940); неотъемлемая составляющая отечественной ментальности; предмет не иссякающей любви-ненависти со стороны прогрессивно настроенной интеллигенции и мишень для (пост)модернистского стёба.
Сознание XIX века акцентирует в образе М.:
— черты зоологизма: старый синоним — «легавый», что имеет, кстати, параллель во французском vauche (корова), кличка, само подозрение в употреблении которой стоило зеленщику Кренкебилю в рассказе А. Франса служебной карьеры;
— семантику мертвенной, парадной застылости: «На бочке верхом полицейский солдат, // Медной шапкой блестя, показался» (Некрасов, «О погоде», 1865), еще один словесный аналог М. — «фараон»;
— наконец, сатирические обертоны («Шведская спичка» А. Чехова, 1884), на зарубежной почве породившие эксцентрику копов у Мак-Сеннета, суетливо-глуповатых охранников порядка у Чаплина.
Отсюда невозможность появления образа смелого, предприимчивого сыщика, в отличие от западной культуры, в которой находится место как для частной инициативы (Арсен Люпен, Шерлок Холмс), так и для ее государственной версии (Дик Трейси, звероподобный «грязный Гарри» Каллаген параллельно с вполне корректными «новыми центурионами», неряшливым Коломбо или меланхоличным Мегрэ). У нас даже пионер ментовского дела, француз Видок, воспринимался Пушкиным как личность крайне одиозная, не то что у себя на родине, где его недавняя кинобиография лишь обобщила и визуализировала демонический, но в целом достаточно привлекательный имидж. В истории эта тенденция сыграла роковую роль: практическая ликвидация института ментов — жандармов ли, городовых — вызвавшая разгул криминального бесчинства, наряду с амнистией уголовных преступников во время Февральской революции (так называемые «птенцы Керенского») оказалась одной из причин революции Октябрьской.
